Вера Крыжановская (Рочестер) - На соседней планете Страница 33

— Это происходитъ отъ стараго предразсудка, но успѣхъ знанія, мало-по-малу, разсѣетъ его, — отвѣтилъ Сагастосъ. — Вѣдь такой же забавный предразсудокъ господствуетъ и у насъ. И наши люди науки, за исключеніемъ посвященныхъ, считаютъ, что физическія условія вашей планеты почти не допускаютъ возможности существованія на ней человѣчества. Людямъ слѣдовало бы подумать, что какъ распространены повсемѣстно простѣйшіе элементы, присутствіе которыхъ спектральный анализъ открываетъ имъ на мірахъ отдаленнѣйшихъ планетныхъ системъ, — такъ же точно существуютъ во вселенной исконные законы, напримѣръ: законъ обновленія, проявляющійся въ рожденіи и смерти; законъ притяженія и отталкиванія, порождающій любовь и ненависть; законъ размноженія, управляющій происхожденіемъ половъ; законъ поддержанія организма, требующій питанія и сна, и, наконецъ, законъ, проистекающій изъ закона обновленія и присущій всякой совокупности матеріальныхъ частицъ, образующей извѣстный организмъ, будь то планета или человѣческое тѣло: я говорю о трехъ возрастахъ, — развитія, зрѣлости и упадка, — протекающихъ отъ рожденія до смерти.

На этомъ незыблемомъ основаніи во всѣхъ мірахъ развиваются одинаковыя потребности: не обходимость жить создаетъ трудъ и промышленность; духовныя стремленія порождаютъ вѣру въ Божество и безсмертіе духа, а отсюда проистекаетъ сознаніе добра и зла, которыя, въ свою очередь, выражаютъ законъ равновѣсія. Искусство тоже основывается на извѣстныхъ законахъ; напримѣръ, музыка — основана на законѣ вибрацій, и, смотря по тому какъ ею пользуются, является или благодѣтельнымъ началомъ, исцѣляющимъ и успокаивающимъ, либо — разрушительнымъ, когда дразнитъ и разстраиваетъ. Но сегодня было бы слишкомъ долго углубляться въ этотъ вопросъ.

— Ахъ, какъ это интересно и поучительно! — замѣтилъ Ардеа.

— Что дѣлать, мой другъ! Впрочемъ, этотъ вопросъ мы только отложимъ на время; а въ настоящую минуту я хочу сказать кое-что о томъ, какъ вамъ слѣдуетъ вести себя, и вручить вамъ подарокъ, который вы должны поднести царицѣ.

— Посвятивъ князя въ различныя правила этикета, употреблявшагося при дворѣ царицы Тары, Сагастосъ передалъ ему затѣмъ шкатулку, въ которой лежали вуаль изъ ткани Сама и гирлянда хрустальныхъ цвѣтовъ селенитовъ.

Разговоръ ихъ былъ прерванъ докладомъ, что поданъ ужинъ, который затянулся такъ долго, что вслѣдъ за выходомъ изъ-за стола утомленные путники тотчасъ же ушли спать.

Когда Ардеа проснулся на слѣдующее утро, магъ уже уѣхалъ. Подававшій ему одѣваться слуга доложилъ, что князь Меру ожидаетъ его къ первому завтраку.

Послѣ этой утренней трапезы, состоявшей изъ различнаго мяса и плодовъ, Меру предложилъ князю показать ему помѣщенія своихъ женъ, а затѣмъ прокатиться по городу.

Крайне заинтересованный такимъ страннымъ семейнымъ бытомъ, Ардеа съ радостью пошелъ за хозяиномъ дома.

Пройдя длинный рядъ роскошныхъ залъ, они опустились по лѣстницѣ и очутились во дворѣ, похожемъ на тотъ, который Ардеа видѣлъ наканунѣ, и на которомъ былъ разбитъ садъ.

Прямо противъ дворца высился фасадъ другого дома. Семь маленькихъ портиковъ вели въ аппартаменты княжескихъ женъ, и у шести изъ нихъ двери были открыты настежь, седьмая же дверь была заперта, что означало, что помѣщеніе пустовало.

На женской половинѣ дворца царило гораздо большее оживленіе, чѣмъ на половинѣ князя. Слуги и служанки шныряли взадъ и впередъ; а въ тѣни большого дерева играли подъ надзоромъ нянекъ два мальчика и дѣвочка.

— Это мои дѣти, но отъ разныхъ матерей. А вотъ тотъ мальчикъ, въ синемъ платьѣ, — мой наслѣдникъ, — сказалъ Меру, цѣлуя очаровательныхъ крошекъ, которыя, завидя отца, подбѣжали къ нему.

Въ эту минуту въ одной изъ дверей появилась высокая и стройная молодая женщина въ розовомъ одѣяніи. За нею шла няня съ груднымъ ребенкомъ на рукахъ.

Увидавъ Меру, молодая женщина подошла къ нему и низко поклонилась. Тотъ поцѣловалъ ее, а потомъ, представивъ ей князя, спросилъ:

— Ты вышла гулять, Сентала?

— Нѣтъ, я иду за кое-какими покупками, — отвѣтила она, поклономъ прощаясь съ мужемъ и его гостемъ.

— Это моя шестая жена! Какъ красива она, неправда ли? — съ гордостью спросилъ Меру.

— Ваша супруга очаровательна! Но простите, князь, за нескромный вопросъ, — часто-ли приходится вамъ ссориться, испытывать сцены ревности, словомъ, переживать всевозможныя несогласія между супругами?

Меру удивленно посмотрѣлъ на него.

— Нѣтъ… никогда! Изъ-за чего имъ ссориться? Всѣ мои жены равно одарены, имѣютъ одинаковое помѣщеніе и пользуются равными доходами; поваръ отпускаютъ всѣмъ одинъ и тотъ же обѣдъ или ужинъ, и въ ихъ распоряженіи, на равныхъ правахъ, находятся мои виноградники.

Я построилъ для нихъ въ горахъ семь отдѣльныхъ виллъ, въ которыхъ онѣ проживаютъ во время сильныхъ жаръ. Наконецъ, я самъ по мѣсяцу принадлежу каждой изъ нихъ, по очереди. Дѣти же находятся при матери и никто, кромѣ меня, не смѣетъ вмѣшиваться въ ихъ воспитаніе.

Нѣтъ! Благодаря Бога, въ моемъ домѣ всегда царитъ миръ и согласіе; а такъ какъ мои жены всѣ молоды и красивы, то я одинаково всѣхъ люблю, и никому не отдаю первенства, даже если бы въ душѣ и предпочиталъ которую-нибудь изъ нихъ, — весело закончилъ Меру.

Изъ сада они направились къ выходу, гдѣ ихъ ждалъ экипажъ, похожій на римскую колесницу. Меру и Ардеа долго катались по городу, который не представлялъ, впрочемъ, ничего особеннаго и очень походилъ на столицу раваллисовъ. Только здѣсь магазины были разсѣяны по всѣмъ улицамъ, а въ центрѣ города былъ устроенъ большой рынокъ, напомнившій князю центральный рынокъ въ Парижѣ.

Замѣтивъ, что Ардеа съ любопытствомъ разсматриваетъ товары, ихъ разгрузку, продавцовъ и покупателей, Меру тихо объѣхалъ кругомъ всю площадь.

По дорогѣ имъ попался большой восьмиугольный павильонъ, обратившій на себя вниманіе князя. Въ открытыя двери видна была обширная зала, заставленная большими клѣтками, въ которыхъ что-то шевелилось, но что? — Ардеа никакъ не могъ разсмотрѣть изъ-за тѣснившагося вокругъ народа. Многочисленная толпа, преимущественно женщины, входила и выходила изъ павильона.

— А здѣсь что продаютъ? Или тутъ… —Ардеа, видимо, подыскивалъ слова, — показываютъ рѣдкихъ животныхъ?

Меру полунасмѣшливо, полуудивленно взглянулъ на него.

— Животныхъ? Ха, ха, ха! Нѣтъ, здѣсь выставлены на показъ и продажу невѣрные мужья!

— Мужья!? Живые люди? Но это невозможно, — удивился онъ.

— Войдемъ, и вы сами убѣдитесь, что это возможно. Въ отношеніи супружеской невѣрности законъ у насъ очень строгъ.

— И къ женщинамъ тоже?

Суровое и жестокое выраженіе мелькнуло на лицѣ Меру.

— Къ женщинамъ законъ относится еще строже. Жену, уличенную въ невѣрности, я могу съ позоромъ, палками выгнать изъ дворца и публично продать въ такомъ-же, какъ этотъ, павильонѣ, а если не найдется покупателя, то я имѣю право ее убить.

— И вы подвергаетесь тому же, если измѣните одной изъ вашихъ женъ?

— О, нѣтъ! Всякій мужъ-хозяинъ, т. е. такой, который даетъ приданое и содержитъ своихъ женъ, можетъ измѣнять имъ, сколько ему угодно, — гордо отвѣтилъ Меру. — Но мужья, входящіе въ домъ женщины и получающіе содержаніе отъ нея, обязаны хранить вѣрность. Кромѣ того, жена не можетъ убить мужа, такъ какъ мужчина — выше женщины. Законъ даетъ ей только право подвергнуть его тѣлесному наказанію и затѣмъ продать.

Меру сошелъ со своимъ спутникомъ съ колесницы и вошелъ въ павильонъ, гдѣ стоялъ гулъ отъ говора, криковъ и ходьбы. Теперь Ардеа увидѣлъ, что середина павильона болѣе занята двумя рядами большихъ клѣтокъ съ металлическими рѣшетками. Попадались и пустыя клѣтки, но большая часть была занята, и внутри на кожаныхъ подушкахъ сидѣли мужчины, преимущественно молодые и красивые; но были и пожилые, и даже одинъ старикъ, имѣвшій страшно угнетенный видъ.

Надъ каждой клѣткой виднѣлась дощечка, съ именемъ невѣрнаго супруга и его продажной цѣны.

Скрывая изъ осторожности чувство отвращенія и негодованія, внушенныя ему этой позорной выставкой, Ардеа съ любопытствомъ осмотрѣлъ злополучныхъ плѣнниковъ.

Одни изъ нихъ сознавали, видимо, свое униженіе, сидѣли грустные, сконфуженные, не поднимая глазъ; зато другіе, наоборотъ, громко смѣялись, скаля свои бѣлые зубы, и смѣло смотрѣли на женщинъ, бросая тѣмъ вызывающіе взгляды.

— Однако, несчастные стоически выносятъ свое суровое наказаніе, — замѣтилъ Ардеа.

— Почему же — несчастные? Молодые и красивые малые скоро найдутъ себѣ покупательницъ. А вотъ то старое животное могло бы остаться вѣрнымъ, такъ какъ ему несомнѣнно придется просидѣть съ годикъ.

— Какъ? Цѣлый годъ?

— Да, наказанный такимъ образомъ мужчина долженъ пробыть годъ въ заключеніи, если его никто раньше не купитъ. Даже отецъ не можетъ выкупить его; это право принадлежитъ одной только матери, и она чаще всего пользуется имъ, такъ какъ подобное заключеніе — большой позоръ для обоихъ семействъ.