Юлия Жукова - Ученье – свет, а богов тьма Страница 36

– У меня есть идея, – сообщаю я.

Азамат смотрит на меня, на Эцагана, на Кира и говорит:

– У меня тоже.

Кир смотрит на нас и морщится.

– Да ну, не люблю я этих старперов…

– Кир! – довольно резко окликает его Азамат. Ребенок аж вздрагивает. – Будь добр, прибереги свои выражения для кого-нибудь еще. Можешь про других Старейшин что угодно говорить, если не боишься огрести, но чтобы про Унгуца я не слышал ни единого оскорбления. Он мне как отец, и, что бы ты ни думал о Старейшинах вообще, Унгуц – человек высшей категории и заслуживает уважения любого из живущих. Да и среди покойников тоже.

Кир моргает, несколько шокированный таким выплеском эмоций.

– Так точно, отец! – по-армейски отвечает он. Потом, подумав, добавляет: – А он что, так круто дерется?

Азамат усмехается.

– Ты знаешь, я никогда не слышал, чтобы Старейшина Унгуц дрался. Ему все всегда проигрывали без драки.

– Ого, – тихо произносит Кир и задумывается.

– Так я не понял, что у вас за идея? – переспрашивает Эцаган.

– Ну, раз Кир так хорошо умеет строить свою команду, может, Унгуц возьмется их поучить? Это был бы клуб только для них, безо всяких случайных и неприятных соседей. Я-то уж знаю, что такое районный клуб, – фыркаю я.

– Как тебе такая идея, Кир? – спрашивает Азамат.

– Не знаю… А ты говорил, ты бы со мной позанимался всеобщим… – выпячивает губу ребенок.

– А я могу и в клуб к вам наведываться, – замечает Азамат, подмигивая. – Заодно пару боевых приемчиков показать…

– О, да это я тоже в ваш клуб хочу, – заявляет Эцаган.

– А и приходи, – улыбается Азамат. – Тебе тоже, я думаю, есть чем поделиться с ребятами.

Кир восхищенно переводит взгляд с одного на другого, а потом останавливает его на мне.

– А вы?

– Да я-то уж понятно, что буду там дневать и ночевать, пока вы все не выйдете оттуда подкованными в доврачебной помощи. Еще Айшу вон возьмите. А то духовные дела – это, конечно, да, но и писать-считать ведь тоже надо учиться.

Айша, до сих пор притворявшаяся мебелью, в твердой уверенности, что ее разговор не касается, встрепенается и розовеет.

– Правильно, – соглашается Азамат. – А потом Алэк подрастет, ему тоже в клуб надо будет хоть иногда ходить. Кстати, где он? Уже ночь на дворе, неужто Тирбиш все еще с ним гуляет?

– Не, они в переговорной, – объясняю я. – Алэк там играет с кузенами, Сашкиными детками. Девочке пять, мальчику три, ну вот и Алэк к ним в компанию.

– Это с моего новенького голографического трансмиттера? – переспрашивает Азамат. – Дети играют?

– Ну, Тирбиш присматривает, чтобы они настройки не сбивали. А чего, он же не испортится. Детям так веселее, чем просто смотреть друг на дружку в экран.

– Слушай, но… – Азамат разводит руками, – откуда у твоего брата такая штука? Их всего-то в мире по пальцам перечесть…

– Конечно, и самую первую поставили в переговорной головного офиса ЗС, где, как ты знаешь, и трудится мой брательник. У них там сейчас рабочий день, а детский сад при ЗС закрыт на карантин. Так что никто даже слова не скажет, что любящий отец приволок детей на работу, в конце концов, у нас любящие отцы скоро будут под защитой ЮНЕСКО, как уникальные памятники былой славы.

– У меня ни один сотрудник никогда в жизни бы такого себе не позволил! – кипятится Азамат. – И я вполне уверен, что это не Тирбиш придумал.

– Так ты и не на Земле работаешь, – усмехаюсь я. – Да ладно, чего тебе, для ребенка игрушки жалко?

– Теперь уж поздно жалеть, – вздыхает он. – У младенца что-то отбирать себе дороже. О-хо-хо, ладно уж, пусть играет.

От подарка на день рождения Азамат все-таки не уворачивается. В конце концов, какой самый лучший в мире подарок может сделать жена любящему мужу? Да и Азамату полезно морально подготовиться к грядущему интервью, а то и практического опыта поднабрать. Когда я говорила страннику, что у моего мужа силы хватит на троих, я ничуть не преувеличивала, и сегодня получила этому новое доказательство. Всласть попотев, мы уже начали засыпать, когда чистюля Азамат решил, что стоит поменять постельное белье. Поскольку оно хранится не у нас в шкафах, а в служебной части, был вызван дежурный горничный, а мы пошли полоскаться в душ. Душ нас так освежил, что вместо положенного ночного отдыха мы продолжили развлекаться, в результате чего через пару часов горничного пришлось вызывать заново. Надо отдать ему должное, он сохранил каменное выражение лица, меняя простыню второй раз за ночь, но я нутром чую, что к славе Азамата в ближайшее время добавятся кое-какие детали. Я, впрочем, не внакладе.

После ночных подвигов меня будит какой-то странный шкварчащий звук. В комнате темно, только между занавесками просачивается тускленький серый свет. Поворочавшись, понимаю, что Азамат еще тут, спит, а значит, сейчас совсем-совсем рано.

Звук повторяется. Он кажется мне нетерпеливым и обязующим совершить какие-то действия. Исходит вроде бы от окна. Тяжело вздохнув, я вылезаю из-под теплого одеяла, вдвигаю ноги в тапочки из овчины и заглядываю за занавеску.

Снаружи на карнизе сидит здоровенный яркий попугай. Завидев меня, он поднимает одну лапу и скребет ею оконную раму, издавая тот самый звук, который меня разбудил.

«Интересно, он лечиться или судиться?» – думает мой сонный мозг, пока не менее сонная рука открывает окно.

Попугай деликатно просовывает голову в щель и с легким попугайным акцентом сообщает:

– Соглашение подписано, увидимся на Доле. Ирлик-Мангуст.

– Че? – хрипло переспрашиваю я.

Попугай учтиво повторяет свое сообщение.

– А, – говорю я. – Поняла.

Птица кланяется, вылезает обратно на карниз и вспархивает в небо. Пронаблюдав за ее полетом, я закрываю окно.

Вот так и получается, что день рождения Азамата мы отправляемся праздновать на Дол, в мой, так сказать, выходной. Вообще-то я расчистила этот день для того, чтобы подготовиться к следующему выезду: выспаться, упаковать оборудование, освежить у Кира в памяти инструктаж… но день рождения интереснее.

На пороге дома нас поджидает Арон, который уже почти месяц безвылазно живет в моем доме и охотится в округе, заготовив и нам, и себе провиант на долгую муданжскую зиму. Точнее сказать, охотился он до первого числа, когда кончился сезон, и с тех пор только заготовками занимается, во всяком случае, Азамат надеется, что брат не стал использовать родственные привилегии, чтобы пострелять на несколько дней дольше.

Арон отчетливо пахнет валерьянкой и приготовил полдник, к которому выставляет на стол бутылку чего-то крепенького.

– О, вы с няней, – замечает он, расфокусированно глядя на Тирбиша. – Сейчас еще пиалу достану…

Тирбиш здоровается и уходит наверх положить мелкого в кровать, потому что он заснул по дороге, Кир помогает отнести наверх вещи.

Азамат откручивает крышку бутылки и принюхивается.

– Братец, что это ты посреди дня за алкоголь? Может, до вечера оставим?

– У вас тут поживешь – вообще сопьешься, – жалуется Арон в ответ. – Не знаю, как вы терпите. У самого Короула… Где не демон, там ящер какой-нибудь, души мертвых по ночам воют, страхотища!

– Ну про души мертвых это ты загнул, – сообщает Ирлик, входя в кухонное окно.

Арон визжит, как барышня, и шарахается прямо в Азамата. Тот невозмутимо приподнимает бутылку, чтобы не расплескать.

– Здравствуйте, Ирлик-хон, – кивает он. – Зачем вы так пугаете моего брата?

– А чего он напраслину возводит? – обиженно отвечает Ирлик. – С тех пор как я выбрался из заточения, все мертвые дома сидят, по планете не бродят. Уж свою работу я знаю!

На крик Арона из прихожей прибегают Кир с Тирбишем.

– Здрасте, Ирлик-хон! – радостно щерится Кир.

Тирбиш пытается врасти в стенку, но, поскольку он сам не бог, нормальная сила ему не позволяет.

Я достаю еще пиалу.

– Привет, садись к столу, ты как раз вовремя. Тирбиш, да ладно уже бояться, забыл, как пили вместе?

Тирбиш перестает бледнеть и принимается краснеть.

– Пили? – пищит Арон, дрожащей рукой нащупывая на разделочном столе бутылочку с мутным отваром – видимо, валерьянкой.

– А-а, это тот мальчик, – вспоминает Ирлик. – Тирбиш, да? Было дело… Ну давай садись, не обижай хозяев. Жаль, я не сообразил своего винца прихватить.

– Поэкономьте, а то на зиму не хватит, – улыбается Азамат, выдвигая стул и силком усаживая на него Арона, который все норовит утечь под плинтус.

– Наоборот, сейчас самый сезон, – возражает Ирлик. – У меня же сад на юге, там тепло-о… эх-х-х… – Он выдыхает небольшое облачко дыма.

– Чур, в доме не курить, – предостерегаю я, разливая суп.

– А мне казалось, вы на карте отмечали место на севере, – вспоминает Азамат, уталкивая Тирбиша за стол.

– На карте я отмечал вход, а сам сад в другом месте, – лукаво подмигивает Ирлик.

– Там туннель, что ли? Хитро, – одобряет Азамат.