Дж. Стражинский - Гений места Страница 4

Но узор его разума был идентичен разуму Самюэля.

Она расширила зону сканирования, проверяя ментальные узоры у всех присутствующих. Они были совершенно одинаковыми. У всех.

Один разум. Не множество разумов. Единый разум.

В толпе она нашла лицо Самюэля.

— Кто вы? — спросила она. — Кто вы?

— Не уверен, что понял твой вопрос, — сказал старейшина.

— Конечно, понял, — сказал Г'Кар. — Для любого нарна нет задачи важнее, чем вернуться на Нарн. Вполне объяснимо, что чужак, даже хорошо информированный — телепатически, возможно? — может этого не знать. Этого нет в нашей истории, это не то, о чем мы думаем, это то, чем мы являемся. Необходимость вернуться домой — в нашей плоти и крови, в нашей эмоциональной природе. Настоящий нарн никогда не скажет то, что ты сейчас сказал, никогда не сбросит со счета свой родной мир, никогда не будет рассматривать возможность его гибели. Следовательно, хоть ты и выглядишь как нарн, ты не можешь быть нарном. Из всего этого я могу сделать лишь один вывод: то, что я вижу… не то, что есть на самом деле. Если ты не тот, кем представляешься, тогда я должен задуматься о том, сколько здесь еще не настоящего. Эта комната, этот стол, возможно, даже фрукт, который, как я верю, находится в моей руке… но который почти наверняка не существует. Так же как и ты.

Старейшина — или тот, кто представлялся ему старейшиной, — молча некоторое время изучал его перед тем, как заговорить.

— Ты не кажешься мне уверенным в своих выводах.

— Уверенным? Нет. Обеспокоенным? Да. Мне хотелось бы знать, сколько народу побывало здесь до меня, видело то, что хотелось бы вам, ело то, что, как им казалось, было едой, и что не существовало в реальности… и умерло от голода, так и не узнав, что же случилось на самом деле.

Старейшина встал, конечности, ранее казавшиеся нетвердыми, теперь были сильными и крепкими. Он подошел к Г'Кару и встретился с ним взглядом. Г'Кар не отвел глаз.

— Ты самый выдающийся нарн, — сказал он.

Г'Кар пожал плечами.

— Мне уже говорили такое.

— За все время моего существования очень немногие открыли то, что понял ты, да и то в последний момент своей жизни. Ты первый…

Он посмотрел вдаль, как будто пытаясь сосредоточиться на чем-то далеком отсюда.

— Да, первый, но здесь есть еще один, также открывший это, и не так далеко отсюда. Твой спутник.

Он снова взглянул на Г'Кара.

— Может, это и к лучшему. От вас обоих я смогу узнать, какую ошибку я допустил, раз вы так быстро обо всем догадались.

— Раньше я был учителем. Уверен, что смогу быть помощником, — сказал Г'Кар. — Но Лита, однако, может оказаться не столь сговорчивой.

— Посмотрим, — ответил старейшина. — Так странно: встретить другой разум открыто и… поговорить. Пусть и недолго.

— Почему недолго?

— Потому что, как бы не прошел наш разговор, — это не ошибка, я это предвижу — никто из вас не уйдет отсюда живым.

— Может быть, и так, — сказал Г'Кар. — Но, пока что, если ты хочешь, чтобы я преподал тебе урок, то сначала я должен получить урок от тебя. Так что я снова спрашиваю тебя: Кто или что вы такое?

Как только она задала этот вопрос, другие телепаты — или то, что выглядело как телепаты, — замолчали. Она рассмотрела все возможности. «Два человека не могут обладать одинаковыми ментальными узорами. Следовательно, они не существуют. Следовательно, я вижу то, чего не существует.»

Она закрыла глаза и впервые заметила легкое телепатическое давление на основание зрительных, осязательных и слуховых нервных окончаний, которые посылали ложные сигналы в ее мозг. Она оборвала эти ложные импульсы и открыла глаза.

Комната была пуста.

Она закрыла глаза, отследила последний искусно спрятанный импульс и снова открыла глаза.

Комната исчезла.

Она стояла в лесу, высокие ветви образовали вокруг нее широкий полог.

Перед ней простирались ржавые обломки шаттлов и персональных кораблей с сотен, а быть может, и тысяч миров. Они заросли лианами и были скрыты в листве. В грязи остались следы от растений, которых затащили — или они сами затащили себя, — на корабли, чтобы их не было видно с орбиты.

Ближайший шаттл, вполне новый и незапятнанный, был помечен символом Пси-Корпуса.

Лите стало грустно при мысли о множестве пассажиров, которые когда-то летели на этих кораблях, а теперь все погибли, но она быстро отогнала эти мысли прочь. Она посмотрела на корабли… и услышала какое-то движение среди далеких деревьев. Посмотрев туда, она увидела, что животные, птицы и насекомые всех видов и мастей, казалось, соткались из тени. Они ползли, прыгали, скользили, крались и бежали из леса, двигаясь одновременно, в полном молчании и смотрели прямо на нее с необыкновенной разумностью.

Она просканировала их издали.

Все они обладали одинаковым ментальным отпечатком.

Нет, поправила она себя, не сотни существ с одинаковым ментальным узором, а одинаковый отпечаток, подавляющий их собственный ментальный узор.

Она вспомнила слово, которое слышала с первых дней обучения в Пси-Корпусе, феномен, который часто обсуждался в Академии, но крайне редко встречался в реальном мире: коллективный разум.

— Я и есть мир, — сказал старейшина.

— Не может быть, — произнес Г'Кар. — Планета не является разумным существом.

— Да? Возможно, земля, металл или составляющие их молекулы не являются разумными, но сами жизненные формы? Ветви и листья, копыта и когти?

Даже самые старые из нас не помнят, как это случилось. Некоторые из тех, кто пришел сюда много лет назад, открыли нашу природу и создали собственное представление о ней. Они верили, что много лет назад между всеми живыми формами начали возникать связи. Телесимбиоз, так они это называли. Поодиночке никто из живущих здесь не является разумным, в том смысле, как вы это понимаете. Но вместе мы — коллективный разум, вспышка сознания, связывающая все формы жизни в одну великую сущность, которая однажды… давным-давно… проснулась.

Наш мир стал необыкновенно мирным и дружным. Цветы говорят насекомым, когда лучше всего опылять их, раненое животное само зовет падальщика, когда наступает время умереть, так что еда не пропадает зря. Мы — одно целое.

Но время от времени сюда приходили другие, и они не были миролюбивыми. Они уничтожали землю, рубили деревья, убивали животных. Мы отвечали на вторжение, становясь все сильнее, пока не стали использовать телесимбиотическое влияние на тех, кто сюда приходил. Они терялись в иллюзиях, почти как и ты, и умирали от голода. Их тела мы переносили в зоны, нуждающиеся в удобрении, и они служили величайшему благу.

— Нам будет легче также поступить и с вами, — сказал старейшина, — но в вашем случае нам придется сделать это иначе.

Лита огляделась вокруг. Здесь были тысячи созданий, надвигавшихся со всех сторон. Даже будучи вооружена, она понимала, что сможет убить лишь немногих из них. Если они нападут сообща, она будет побеждена. Разорвана, растерзана и затоптана насмерть.

Она почувствовала, что они готовятся к нападению, почувствовала растущее волнение в их однообразных мыслях.

Некуда бежать, негде спрятаться, и у нее почти не осталось времени.

Но у нее еще были кое-какие идеи.

Она снова закрыла глаза и сконцентрировалась. Коллективный разум казался почти сверхъестественным, но где-то должен быть центр. Мысли не возникали беспорядочно, они все откуда-то начинались. Она представила мысленный узор окружающих жизненных форм и сосредоточилась на том, чтобы отследить источник их силы, на начале их мыслей.

«Ну же, давай, черт побери, сфокусируйся.» Ворлонцы изменили ее, усилили ее способности настолько, что даже она не могла их полностью осознать. «Я могу это сделать.»

— Есть еще одно, — сказал Г'Кар, чтобы протянуть время. Если существо почувствовало Литу, значит, она готова приступить к делу. Нужно помочь ей и отвлечь это существо, а пока он этим занят… может, научится еще чему-нибудь.

— Что еще? — спросил старейшина.

— Вопрос. С тех пор, как наша раса стала записывать свою историю, мы все время пытались понять Вселенную, открыть смысл нашего существования. У вас есть преимущество — вы можете привлекать к этому процессу сознание целой планеты. Так что я спрашиваю: есть ли у тебя ответ на этот вопрос? Касались ли вы неведомого?

— Я… — старейшина запнулся, казалось, на мгновение потеряв концентрацию. Потом он стряхнул с себя эту растерянность. — Да, касались. Когда мы стали разумными, это было нашей первой мыслью: кто мы? И откуда мы пришли? Нам нужно было определить свое место во Вселенной. Да, мы тоже задавались этим вопросом, и через много лет, наконец, нашли ответ. Мы знаем предназначение всего, важность…