Вторая оболочка - Джек Уильямсон Страница 4

Гора оказалась слева от нас, когда мы развернулись в сторону шахты. Внезапно Билл вскрикнул и указал на вершину. Я посмотрел туда. Над тёмным контуром скального конуса поднимался огромный шар синего света, пылающий интенсивным блеском, который придавал жутковатый оттенок синего всему этому пустынному нагромождению вершин! Словно огромная луна из голубого огня, он стремительно поднялся в небо! Затем шар уменьшился, поблёк и исчез!

Я почувствовал, как волосы встают дыбом у меня на шее. Я был рад, что наш самолёт летел быстро и был далеко. Я подумал, что если это было сотворено человеческими силами, с которой нам вскоре придётся иметь дело, то они, должно быть, добились удивительных успехов. И тут я вспомнил о странных звуках в эфире — звуках, больше похожие на стрекотание огромных насекомых, чем на человеческие голоса!

— Такое уже случалось дважды, — сказал Билл. — Но я никому не рассказывал об этом в Штатах. Это чертовски странно.

Через полчаса мы были в пятидесяти милях к югу от Моколинаталя, кружа над рудником. Рудник Эль Тигре располагается недалеко от центра скалистого треугольного плато. На северо-западе и юго-западе от него возвышается Сьерра-Мадре. На восточной стороне треугольника протекает река, приток Насаса, в каньоне, достаточно глубоком, чтобы вместить в сто раз больший поток. Таким образом площадь плато составляет около дюжины квадратных миль. Оно представляет собой пустыню из песка и камней, изрезанная сухими арройо (руслами ручьёв), скудно покрытая юккой, мескитовыми деревьями и кактусами.

Здания шахты стоят на небольшом ручье, который торит ярко-зелёную дорожку по серой пустоши к каньону внизу. Находясь там, на тускло окрашенной равнине, с Кордильерами, круто вздымающимися в нескольких милях позади, здания казались совсем крошечными и незначительными. На той стороне ручья, напротив шахты, магазинов и жилых помещений для работников стоит квадратный, похожий на крепость двухэтажный дом из грубого серого камня. От него вниз к каньону тонкими чёрными нитями тянется узкоколейная железная дорога.

Когда мы пролетали над зданиями, на крыше резиденции появилась нарядная белая фигурка и помахала тоненькой ручкой. Я понял, что это, должно быть, Эллен, и почувствовал странное волнение при мысли о том, что снова увижу её.

Билл коснулся кнопки, освобождающей ротор, и машина легко опустилась на землю рядом с главным зданием. Из дома показались и тут же поспешили к нам невысокий ковыляющий человек и стройная энергичная женщина — Доктор и Эллен.

— Ну п-п-п-п-привет, Боб, я так у-уд-удивлён, что вновь вижу вас, — выпалил на одном дыхании Доктор.

Я всегда считал, что он не заикался бы, если бы так не торопился во время разговора, вот только торопился он всегда.

— Тем не менее, мы рады вас видеть. Похоже, у вас новая м-ма-ма-машина, Билл. Пока вас не было, красный корабль п-п-п-прилетал снова. Я должен вам кое-что с-с-с-сказать. Но вылезайте и пойдёмте в тень.

Он поспешил с нами к дому. Он был таким, каким я его запомнил — невысоким, немного полноватым, с вечной ухмылкой на круглом лице и движениями такими же дёргаными и отрывистыми, как и его речь. Он задыхался от волнения и был очень рад видеть нас.

Эллен Вернон стала, если такое вообще возможно, ещё прекраснее, чем в мои мальчишеские годы. В её тёмных глазах всё ещё горел огонь того беспокойного озорства, который заставил меня окунуться в ледяную воду. Я полагаю, воспоминание об инциденте промелькнуло в её голове, когда она увидела меня, потому что она внезапно заинтересованно взглянула мне в глаза, а затем ненадолго отвела свой взгляд в сторону, в то время как на её сияющих, подкрашенных солнцем щеках появился мягкий румянец. Я испытывал некое упоение, наблюдая за плавной грацией её движений.

Мы обменялись рукопожатием с Доктором, и Эллен протянула мне свою сильную прохладную руку.

— Я рада видеть вас, Боб, — просто сказала она. — Я часто думала о вас. И вы пришли в занятное время. Вчера папа включил свой луч и вывел из строя одну из красных машин. Я полагаю, Билл сказал вам…

— Да, — перебил Доктор, — эта ш-ш-ш-штука слишком часто шныряла здесь. Я испробовал на ней свою трубу, и она упала примерно в миле вверх по ручью. Кстати, забавная вещь. Красный корабль ударился о землю, а затем что-то отделилось от него и взмыло об-об-обратно в воздух!

— Что-то вроде ярко-синего воздушного шара поднялось от этой штуки в воздух, — добавила Эллен. — Оно вроде как спасло себя этим, точно так же, как человек, потерпевший крушение в воздухе, использовал бы парашют. Но там, под этим шаром синего света, был не человек! Это была странная закрученная фиолетовая штуковина! Я воспользовалась полевым биноклем…

— На красных кораблях летают не л-л-л-люди- сказал Доктор. — Это с-сущ-сущ-существа из верхних слоёв воздуха!

Мы поднялись на широкую тенистую веранду, и Билл с Доктором остановились на ступеньках, обмениваясь впечатлениями. Эллен угостила меня ледяной водой из охлаждаемой ветром глиняной оллы (разновидность керамического сосуда), висевшей под крышей. Прямая и загорелая, она выглядела очень красиво на фоне пустыни. Она была той же девушкой, что и всегда — яркой, дерзкой и обольстительной. Ни она, ни Доктор не казались чрезмерно взволнованными потрясающими новостями, которые они только что нам сообщили.

Пустыня простиралась далеко на восток, и воздух дрожал над её раскалённой поверхностью от жары, делая её похожей на покрытое волнами озеро. Серая или тускло-зелёная от зарослей юкки и манзаниты, она резко разрезалась насыщенно-зелёным блуждающим следом ручья. Её необъятность утомляла глаза, как вид безграничного странного мёртвого моря. На севере и юге возвышались горы, сжимая равнину в мрачных древних объятиях. Холмы всё ещё были окрашены утренними тенями в голубые и пурпурные тона, за исключением тех случаев, лишь кое-где высокая вершина ловила солнечный свет и отражала его более ярким, красноватым отблеском.

Далеко на севере, над ближайшими пиками, я разглядел таинственные, тускло-голубые очертания Моколинаталя — горы скрытой угрозы. В такой дикой и первобытной обстановке человеческая цивилизация казалась чем-то далёким и несущественным. Только опасности пустыни, дикой природы, казались реальными. Никакие дикие истории