Алексей Корепанов - Сон Демиурга Страница 56

– Геннадий Македонский, – негромко сказал Саня Веремеев, кончиком ножа наводя порядок у себя под ногтями. – Ганнибал из города Чугуева.

– А фиг ли? – Гусев сплюнул. – Из Чугуева не из Чугуева, Ганнибал не Ганнибал, а дали бы мне под начало пару-другую дивизий – я бы здесь навел шороху! Хана бы пришла и гвирам, и маргам!

Рандер свернул карту, поднялся, сверху вниз посмотрел на Гусева, устроившегося на плаще в позе одного из охотников на привале с известной картины.

– Вы представляете, уважаемый Геннадий, какими могут быть наши потери?

– Да хоть и половина, – тут же отреагировал Гусев. – Дело-то будет сделано. А потери – что потери? Работа такая. Кто не рискует, тот не…

– Блин! – громким возгласом вдруг прервал его Саня Веремеев. – Смотрите!

Все дружно повернули головы туда, куда показывал Саня. Течение вынесло из-за поворота небольшой плот. На плоту, опустившись на одно колено, полусидел с жердью наперевес человек, облаченный в ярко-оранжевый комбинезон участника Первой марсианской экспедиции.

«Торенссен? – с замиранием сердца подумал Сергей. – Но как же это он уцелел?…»

– Господи, Аллан! – Элис сорвалась с места и устремилась вперед по полоске прибрежного песка, перепрыгивая через камни.

Она бежала навстречу плоту и, не переставая, кричала: «Аллан! Аллан!» Словно человек на плоту мог не услышать ее, мог не увидеть ее – и проплыть мимо, и исчезнуть за новым поворотом.

Но плывущий на неказистом сооружении из древесных стволов разной длины, кое-как перевязанных гибкими тонкими прутьями, услышал и увидел бегущую к нему со всех ног Элис. Он резко встал, шагнул к краю плота – и этого оказалось достаточно для того, чтобы ненадежное плавсредство, задрав один бок, другим боком погрузилось в воду. Человек, подняв фонтан брызг, тоже оказался в воде и, выпустив из рук жердь, поплыл к берегу. Не успел он выйти на песок, как Элис, влетев в реку, бросилась ему на шею. Он поднял ее на руки – и они так и замерли в долгом поцелуе. На виду у всего воинства, позабывшего о своих делах и с удовольствием и шуточками-прибауточками наблюдающего за этой трогательной сценой в стиле Голливуда.

– Это наш командир! – впервые за все время сверкая в улыбке крупными белыми зубами, заявил Уолтер Грэхем. – И, по-моему, вовсе не иллюзорный.

– Понятное дело, что командир, – сказал Саня Веремеев. – Командир должен быть с командой, все правильно.

– Как целуются, черти, а? – Гусев с завистью покачал головой.

Гвардеец Рандер с недоуменным видом поскреб щеку и пожал плечами:

– Не понимаю, каким это образом командир – командир! – мог потерять своих подчиненных.

– Там была очень сложная ситуация, уважаемый Рандер, – туманно пояснил Сергей.

– Все равно не понимаю. – Рандер посмотрел на небо. – Однако нужно поторапливаться, скоро начнет темнеть.

Церемония знакомства с командиром межпланетного корабля «Арго» была предельно краткой. Воины уже рассаживались по коням, а чуть в стороне чужеземцы, Рандер, лонд Гарракс и маг Ольвиорн обступили сухощавого американца. Его лицо с жесткими, будто изваянными из камня и в то же время привлекательными чертами вновь заставило Сергея подумать о Голливуде. О благородных героях боевиков, без устали, день и ночь, ведущих схватку с многоликим Мировым Злом.

– Аллан Маккойнт, – слегка поклонившись, представился командир «Арго».

На лице его не дрогнул ни один мускул, когда он услышал в ответ: «Командир гвардейцев короля Валлиора Рандер»… «Лонд Гарракс»… «Странствующий маг Ольвиорн»… «Геннадий Гусев»… «Александр Веремеев, можно просто Саня»… «Сергей Лукин»…

Если Аллан Маккойнт и был удивлен, растерян, ошеломлен, обескуражен, то прятал все эти чувства где-то очень глубоко, не допуская ни малейшего их внешнего проявления.

Непромокаемый комбинезон и марсианские ботинки Маккойнта ничуть не пострадали от пребывания в воде. Элис не сводила с него глаз, словно опасаясь, что командир в любую секунду может исчезнуть, а гвардеец Рандер разглядывал прицепленный к поясу чужестранца невиданный, искусно сработанный прозрачный шлем. Такой шлем мог, наверное, выдержать даже самый мощный, сплеча, со всего размаха, удар меча или боевого топора. Этот шлем отличался от тех, что висели у седел подземных мастеров, – но был ничуть не хуже. Рандер не отказался бы заиметь такой защитный головной убор. У других американцев шлемов не было.

– А Ральф? – спросил Аллан Маккойнт, переводя взгляд с Элис на ареолога. – Он что, не с вами?

Уолтер Грэхем опустил голову и промолчал.

– Он погиб сегодня. Там. – Гусев показал рукой на противоположный берег. – Командир, я бы посоветовал вам сразу во все не вникать. Конечно, в НАСА с психологической подготовкой все в порядке, да? Но лучше все-таки поостеречься. Считайте, что снимаетесь в фантастическом фильме.

В серых глазах Аллана Маккойнта что-то мелькнуло. Но только один раз.

– Вы же вникли, – сказал он. – И ничего не случилось? Так что не беспокойтесь. С сегодняшней ночи у меня было достаточно времени для размышлений, и я пересмотрел некоторые свои убеждения. Вынужден был пересмотреть. Об этом мы переговорим потом, а сейчас, так я понимаю, нас ждут?

– Да, – ответил Рандер, ничего не понявший про НАСА и фильмы. – Разговоры лучше оставить на вечер.

– Только дайте что-нибудь поесть, я чертовски голоден.

…И вновь отряд пустился в путь вверх по течению, теперь уже вдоль другого берега, пробираясь к лагерю грозного врага. Аллану Маккойнту выделили одну из обозных лошадей, освободив ее от поклажи. Командир космического корабля, облачившись, как и все остальные, в зеленый плащ, довольно уверенно держался в седле, жуя на ходу, и лицо его по-прежнему было непроницаемым. Элис ехала следом за ним, не отрывая глаз от его спины.

Маккойнт чувствовал этот взгляд, но не оборачивался. Он думал об оставшемся в одиночестве на Марсе инженере Майкле Савински. О погибшем – как? почему? – Ральфе Торенссене. Об Элис. О том, как весь день блуждал по чужому лесу, сменившему сумрачные тоннели Марсианского Сфинкса. Блуждал, заставляя себя принимать новую реальность, не пытаясь докапываться до причин ее появления – иначе это могло очень плачевно кончиться для рассудка.

После всех видений, посетивших его там, в толще Сфинкса (или это все же были не видения?), он уже просто не мог удивляться. Не мог, даже обнаружив возле себя перчатку той девушки… ее звали Рейни… вместе с которой убегал от кого-то. Тонкую и прочную перчатку телесного цвета, лежащую сейчас в кармане его комбинезона. Девушка была иллюзорной, а перчатка ее оказалась реальной. Если вообще можно было тут говорить о реальности…

Аллан Маккойнт помнил, как оборвался возглас Рейни. Он почему-то упал на спину – и его стремительно закружило на беззвучной карусели, летящей в черную пустоту…

Когда Маккойнт открыл глаза, то обнаружил над головой звездное небо. Он лежал в ночной темноте и смотрел на звезды, и вдыхал удивительные, неправдоподобные, просто невозможные на Марсе запахи. Запахи леса.

Командир «Арго» отлично знал, как выглядит звездное небо, если смотреть на него с Земли, и как оно выглядит на Марсе. Рисунок распростершихся над ним созвездий был ему незнаком.

Он не делал никаких предположений, а просто сказал себе: «Мы все стали элементами схемы под названием «Марсианский Сфинкс». Нужно принимать правила игры и надеяться на ее успешный исход. Даже если ты умер там – ты живешь здесь. Живи…»

Аллан Маккойнт не питал никаких иллюзий насчет того, что когда-нибудь вновь увидит земное небо.

…День начал блекнуть в предчувствии подступающих сумерек, в воздухе тонко зазвенела неназойливая пока мошкара. Обрывистый берег постепенно превращался во все более пологий. Чаще стал попадаться низкорослый темный кустарник, а стволы деревьев, как в шубы, облачились в желто-зеленый мох. Появились заросшие таким же мхом кочки, под копытами коней зачавкало, и вскоре в траве обнаружились бурые лужицы – их становилось все больше и больше.

В конце концов отряд оказался перед пространной, не обозначенной на карте топью. Она примыкала к значительно раздавшейся реке. Рандер, вновь ни с кем не советуясь, направил колонну в обход болота, рассчитывая, сделав крюк, вновь вернуться к воде. И уже там расположиться на ужин и ночлег.

Всадники продвигались по краю топи и все больше углублялись в лес, расчищая путь с помощью мечей и топоров. Движению мешало множество упавших полусгнивших деревьев. От болота тянуло смрадом, мошкара тучами лезла в глаза людям и животным, впивалась в кожу. Пробираться вперед становилось все тяжелей, а болото и не думало кончаться. Вместо курса на восток отряд вынужден был двигаться на север. Небо сплошь затянули тучи, угрожая пролиться новым дождем, быстро сгущались сумерки, и перспектива выйти до ночи к реке, обогнув болото, представлялась все более и более сомнительной.