Владимир Подольский - Звезды на дисплеях Страница 6

— Сейчас мы их… — пообещал кому-то капитан и отдал приказ оператору лазера:

— Носовой, десять процентов мощности, максимально расфокусировать луч! Цель – станция, серия в пять импульсов по моему сигналу… готов?

— Готов, Мастер!

— "Машрум"! Отойдите от иллюминаторов и закройте глаза руками, сейчас я вас лазером подогрею!

— Сделано, "Охотник"!

— Лазер, огонь!

В рубку управления глухо донеслась чечётка лазерной очереди, изображение на экране вспыхнуло фиолетовым, как будто станцию объяло пламя. Даже на расстоянии в две сотни метров "Охотник" качнуло. "Машрум", освободившись от части груза, медленно наклонился в противоположную от спасателя сторону и, набирая скорость, пошёл вверх.

— Бороду ему обрей! — скомандовал капитан оператору.

И новая серия лазерных импульсов развеяла тянущийся за станцией хвост. Тем временем, "Охотник" описал циркуляцию и, зайдя с другой стороны, повторил санацию. Пришлось прибавить импульс посадочных двигателей, поскольку "Машрум" поднимался теперь довольно быстро. По радио раздались торжествующие вопли экипажа станции.

— "Машрум", вам нужно зависнуть, я за вами не угонюсь. Да и рабочего тела осталось только выскочить отсюда.

— Принято, "Охотник", убрали подогрев. А насчёт заправки не беспокойтесь, вода есть, восемьдесят тонн мы вам закачаем.

— Хорошо, готовьтесь к стыковке, и будем решать, что делать!

"Наверху", однако, всё уже было решено. Выслушав доклад Кондратенко, Иванченко распорядился начать эвакуацию, подчеркнув, что это решение руководства ЕКА, представитель которого сидит рядом с ним. Что же, сверху виднее!

Стыковка удалась со второй попытки: сойдясь бортами, станция и "Охотник" совместили створы унифицированных шлюзов и временно слились в одно целое. Шлюзовые камеры продули от остатков юпитерианской атмосферы, и в них встретились экипаж "Машрума" и отряжённая Кондратенко аварийная команда. Туда же пришёл и он сам. Гружёные компами и сумками с ценными результатами своих исследований, учёные и командир экипажа перебирались на борт спасателя. Слёзы стояли в глазах этих мужественных людей, честно говоря, они уже готовились к самому худшему. А может быть, им было жалко покидать станцию, бросив свои исследования на полпути. Всех эвакуированных разместили по каютам потеснившегося экипажа.

Утомлённой и измученной выглядела и Светлана Рябушкина. Узнав капитана, она, тем не менее, машинально поправила причёску и попыталась улыбнуться.

— Проводить вас до сектора ЕКА, мадам? — пошутил Василий Петрович, но его шутка возымела обратное действие: женщина неожиданно разрыдалась.

Капитан, приговаривая что-то успокаивающее, довёл её до каюты и, оставив приводить себя в порядок, вернулся в шлюзовую к аварийной команде. Через люк к тому времени уже протянули шланг, и началась перекачка воды. Несколько часов и можно будет покинуть мало гостеприимную атмосферу самой большой планеты Солнечной системы.

Оставшийся в рубке Старшой продолжал отслеживать обстановку вокруг, в опасении повторного нападения неведомого роя, которое могло грозить и судну. На локаторах ничего угрожающего не было, но в оптике, в свете прожекторов поле зрения то и дело пересекали радужные трассы отдельных особей.

Не прошло и четверти часа после стыковки, как Старшой доложил по селектору:

— Капитан! Появился дифферент в сторону "Машрума". Пять градусов, поправка – семь градусов! Продолжает увеличиваться. Одновременно началось снижение, пятьдесят метров в секунду.

— Понял! Убавь пока посадочные до трёх процентов. Ты отслеживаешь телеметрию станции? Похоже, газ в поплавке переохладился.

— Нет… Вот оно! Падает давление в "поплавке"! Станционный комп увеличил подачу газа и его разогрев. Не помогает.

Между тем, наклон стал уже довольно заметным, что при повышенной тяжести вызывало затруднение в передвижении.

— Они всё же проели "поплавок". Что за бортом?

— Уже больше пятнадцати атмосфер, 350 кельвинов.

— Сколько перекачали?

— Две тонны всего.

— Хватит! Внимание экипажу! Прекращаем перекачку. Готовимся к отстыковке.

— Мало взяли, Кэп! — заметил главмех, работавший тут же, в составе аварийной команды.

— Не жадничай, Паша! — ответил капитан, помогая ему вытягивать из "Машрума" шланг с уцепившимся за него командиром станционного экипажа.

Из-за катастрофического крена сам он вылезти оттуда уже не мог.

— Если нам выломает шлюз, мы отсюда не улетим!

Кажется, вовремя! В шлюзовой появился запах аммиака и ещё чего-то на редкость гадостно-химического: так пахла атмосфера Юпитера. Деформированные уплотнения стыковочного узла уже не держали высокое внешнее давление. Опасаясь поступления наружного водорода, капитан приказал продуть шлюз: "нам ещё взрыва не хватало!" Зашипели воздуховоды, запах унесло. Шлюз закрылся.

— Вадим! Отстыковывайся и быстро уходи в сторону, чтобы нам по корпусу не заехало!

— А вы?

— Мы с ребятами в шлюзовой посидим. У нас тут выход на потолке.

— Принято, я тоже на боку лежу. Внимание, всем зафиксироваться! Отстыковка! — прозвучал по селектору голос Старшого.

Щёлкнул стыковочный узел, судно тряхнуло. Кондратенко внутренне сжался в ожидании удара или скрежета, который бы свидетельствовал, что "Машрум" какой-то своей частью ударил по корпусу "Охотника". Такого, однако, не случилось, судно медленно выровнялось и капитан вместе с аварийной командой сползли на пол, который снова стал полом. "Молодец Вадим!"

— Вы целы? — спросил озабоченно Старшой.

— Порядок! — капитан пытался отряхнуть штанины комбеза от воды.

В натёкшую из шланга лужу он съехал в момент устранения дифферента.

— Иду в рубку, пора отсюда сматываться! Доложи пока на Базу: "Эвакуация произведена, всё в порядке, улетаем!"

Заняв свой ложемент, капитан ещё раз посмотрел на уходящий в пучины Юпитера "Машрум". Впрочем, тот был уже только отметкой на экране локатора. И отдал команду:

— Всем зафиксироваться! Ожидается болтанка и временами до шести "g". Принято?

— Принято! — отозвались отсеки и пассажиры.

— Нет контакта через транспондеры! — доложил помощник. — Только успел отправить радио и всё: внешние блоки не проходят диагностику.

— Неужели эти твари и до наших антенн добрались? Всё, ходу, ходу!

Повинуясь нажатию клавиши, комп активировал программу старта, взвыл маршевый двигатель, к юпитерианской тяжести добавилось стартовое ускорение, вдавившее экипаж в ложементы, а пассажиров в мягкие кушетки. Медленно, очень медленно и трудно судно вырывалось из цепких объятий Юпитера. В его плотной атмосфере невозможно было набрать значительную скорость, поэтому "Охотник" должен был сначала подняться хотя бы до тропопаузы.

Снова изнуряющая болтанка, снова манёвры между градовыми и водяными потоками. После нижнего слоя "водяных" облаков град исчез, но болтанка, кажется, даже усилилась.

"Ещё два слоя и легче будет!" — бодрил себя Василий Петрович, но что-то было не так! В пляшущей перед глазами картине показаний приборов появилась какая-та фальш. Есть! Комп сигнализирует о повышенном расходе рабочего тела. А ведь глюонник ещё только на двадцати процентах мощности. Такими темпами водички не хватит! Или всё же хватит?

— Вадим! Сделай горячую диагностику маршевого!

— Сейчас, Мастер!… Плохо дело: нарушена фокусировка протонного пучка, расход рабочего тела 130 процентов от нормы. Может это от болтанки?

— Может… Да ещё и связи нет!

"Неужели "прилетели"? Фокусировка – это серьёзно. Она и дальше будет только ухудшаться. Неужели эта гадость успела забраться в дюзы? Нужно было держать маршевый включённым, хоть на минимальной мощности. Вот так! Век живи – век учись!

Как жаль, что пришлось бросить на орбите бустеры! Четыре полностью заправленных, с двигателями не менее мощными, чем у "Охотника"! Да нельзя было тащить их с собой, оторвало бы при болтанке".

— Вадим! Прикинь, мы на наши бустеры не выходим?

— Секунду, комп обсчитывает… Нет, никак не выходим, Мастер! Минимальное удаление будет в шестьдесят тысяч км. Только на седьмом витке сблизимся.

"Не будет у нас седьмого витка!" — подумал капитан. — "И даже первый под вопросом! И Серёжка не успевает…"

"Охотник" прорвал, наконец, верхний слой аммиачных облаков, болтанка почти пропала. На дисплее появилась в тумане яркая звезда – Солнце. Как приятно видеть его после сумрачных глубин этого вонючего Джупа! Ещё несколько минут, и комп включил маршевый на полную мощность.

Навалилась тяжесть, корпус затрясло, но эта тряска уменьшалась с каждой секундой: атмосфера оставалась позади. Капитан озабоченно следил за столбиком индикатора загрузки топливного бункера. Он скукоживался прямо на глазах, а сменяющаяся рядом с ним цифра… Уже только пять процентов и продолжает падать.