Джон Браннер - Звездное убежище Страница 6

— Весьма впечатляет, — согласился Ланг, осмотревшись.

— На Пагре, разумеется, отреагировали как обычно. Они заявили, да вы это слышали от путешествовавшей с нами паги, что все пагское, с их точки зрения, — превосходит любое другое, следовательно, Станцию построили паги. Потрясающая логика! Такова их официальная пропаганда. Но, к счастью, некоторые из них достаточно умны, чтобы не обращать внимания на такую чушь.

— Вы уже были здесь прежде, я полагаю? — поинтересовался Ланг. — Вы хорошо знаете Станцию?

— Никто не знает Станцию хорошо. Кроме, конечно, глейсов, — ответил Лигмер уныло. — О, они вполне рассудительны и готовы сотрудничать во многих аспектах. Единственное ограничение, которое накладывают — чтобы археологи вроде меня не слишком углублялись в технические вопросы. Заметьте, это само по себе связывает руки, поскольку значительная часть скрытой истории Станции связана с техникой — например, с главными банками памяти. В банках имеются знания, которые сами глейсы не в состоянии использовать, и те, которые не осмеливаются использовать. Не идет и речи, чтобы открыть к ним свободный доступ. Я думаю, их нельзя винить. Они знают, что, получив свободу действий, и паги, и кэтродины попытались бы захватить Станцию.

— Да, это я уже понял, — нахмурился Ланг, и посадил любимца-зверька к себе на плечо.

— Кто это у вас? — спросил Лигмер. — Я никогда прежде таких не видел.

— Эти ручные существа очень распространены на планетах в глубине галактики, за пределами Рукава. — Ланг усмехнулся и потерся щекой о шерсть зверька. — Я зову его Санни. Он скрашивает мое одиночество.

Лигмеру очень хотелось задать самый важный вопрос: откуда собственно прибыл Ланг? Но у него как-то не получилось подобрать слова, а потом снова заговорил Ланг.

— Как они управляют Станцией? Глейсы, я имею в виду.

— Их штат здесь — около полумиллиона. Управление Станцией — это, по существу, индустрия планетарного масштаба. Они координируют торговлю предметами роскоши между соперничающими империями, у которых иначе не было бы шанса торговать. Выступают посредниками, примиряя стороны в таких случаях, как с Икидой, чья жена прибыла на Станцию вместе с нами. Они помогают поддерживать дипломатические отношения ниже точки закипания. Еще они обеспечивают — но это самая незначительная из их функций! — курортный режим для людей, желающих побывать в космосе. И содержат прекрасную больницу, где лечат при помощи методов, которые либо открыли сами, либо обнаружили в архивах Станции.

— Они, что, занимают Станцию целиком? — моргнул Ланг.

— Не совсем. Сдают в аренду сектора под своим наблюдением — нам и пагам, где можно в большей или меньшей степени делать, что захочется. Некоторых раздражает, что глейсы сдают в аренду сектора также и подчиненным расам, которые, с их точки зрения, считаются завоеванными, и не вечно останутся низшими. Но, естественно, поскольку их родные планеты и рейсы космических кораблей находятся под юрисдикцией других, у майко, лубаррийцев и элчмидов не слишком-то много возможностей наслаждаться этим теоретическим преимуществом здесь, на Станции. Я полагаю, что глейсы поступают так потому, что только факт владения Станцией спасает их от колонизации одной или другой из империй Рукава.

Ланг посмотрел на лифты. Ференц как раз садился в кабину. На губах Ланга заиграла усмешка.

— Знаете, — сказал он, — мне по душе то, что я слышал про глейсов. Спасибо, что вы потратили время на разговор со мной. Надеюсь, мы еще встретимся за время нашего пребывания здесь.

— Разумеется. Если вы захотите узнать что-нибудь о Станции, свяжитесь со мной, — предложил Лигмер. — Я не гарантирую, что отвечу на все ваши вопросы, но постараюсь.

Глава пятая

Похоже, Рейдж пыталась что-то выяснить. Викор сначала обрадовался, что на этот раз пробудет с ней подольше, и не задумался над причинами. Но разговор все продолжался, капитан задавала один въедливый вопрос за другим, а ее ловкие пальцы набирали комбинации кодов на записывающем устройстве.

Викор предупредил ее, что если во время пребывания на Станции Ференц и офицер с Пагра встретятся, может случиться взрыв. Он описал свои не слишком глубокие впечатления о священнике Дардано. Доложил, как путешествие миссис Икиды на Станцию раздразнило кэтродинские власти. Но постепенно понял, что все это неважно.

Обычная рутина. Паги и кэтродины всегда готовы взорваться, как ртуть под молотком или фосфор на наждачной бумаге. Но эти сведения Рейдж не удивляли, она давно принимала их в расчет. Такова ее работа.

Раз возник новый фактор, значит, произошло что-то необычное. Устраним все банальное, и остается только чужак Ланг.

Но о Ланге Викор почти ничего не знал, разве что мог бы заметить: тот настолько владеет собой, что его невозмутимость временами просто оскорбительна. Он не сказал этого прямо. Викор и сам не подозревал, что пришел к такому выводу, пока Рейдж не выудила из него это знание настойчивыми вопросами. Викор рассказал, как Ланг снял напряжение, когда Ференц и пага оскорбляли друг друга в наблюдательном салоне. И тут он сообразил то, что раньше упускал из виду.

Ему нравилось смотреть на Рейдж. Он получал удовольствие, замечая едва уловимые реакции, которые научился распознавать после долгого знакомства: удовлетворение, озадаченность, раздражение. Все чувства едва заметно отражались в туманном зеркале ее лица. Утонченность манер глейсов была притягательна. Его собственной расе, майко, следовало многому поучиться. Хотя бы затем, чтобы успешнее скрывать мысли от своих господ кэтродинов. По причинам более важным, чем вежливость — ради выживания.

Викор когда-то пытался подражать ее ледяному спокойствию. Но у него ничего не вышло, и он оставил безнадежные попытки. Чтобы достигнуть такого владения собой, всей жизни не хватит.

Главное, что такая сдержанность требовала глубокой и непрестанной сосредоточенности. Зато, вне всякого сомнения, она давала отличные результаты. Когда Викор впервые встретил Рейдж, то был немало удивлен. Он решил, что ей лет двадцать: таким гладким, без морщин, было ее лицо, такими грациозными и легкими ее движения. Постепенно он понял, что ее опыт и способности невозможно приобрести в столь юном возрасте, и что она, по меньшей мере, вдвое старше. Юный облик она сохранила благодаря сверхъестественному спокойствию, которое люди ее расы поддерживали с самого детства. Из-за своей уравновешенности и хладнокровия глейсы способны поддерживать равновесие между патами и кэтродинами.

Ланг, Ланг, Ланг… Сеть вопросов капитана расплеталась и вновь сплеталась сотню раз, но всегда в центре поисков был Ланг. В уме Викора зрела решимость: раз Рейдж хочет знать о Ланге, то он доставит ей информацию, если только сможет.

Наконец Рейдж закрыла записывающее устройство, положила его на широкий подлокотник кресла и широко улыбнулась.

— Спасибо тебе, Викор, — сказала она. — Ты, как всегда, очень мне помог.

— Помог, но недостаточно, — возразил Викор. — Я рассказал очень мало из того, что вы должны знать.

Тень реакции, которая, как он научился угадывать, означала удивление, пробежала по лицу Рейдж. Женщина пыталась сделать вид, что он не прав, но у нее не вышло, потому что Викор говорил правду.

Она пожала плечами.

— Но я не могу требовать большего. Я ведь даже не знаю толком, что ищу. В любом случае, спасибо. Мы еще увидимся до отлета твоего корабля, я передам сообщение для твоей группы.

Она поднялась на ноги и грациозно склонилась в поклоне. Викор попытался поклониться с такой же грацией, прекрасно сознавая, что по сравнению с ней чудовищно неуклюж. Он толком не понял, как оказался в коридоре. Дверь лифта напротив была темной, значит, кабина находилась на каком-то другом этаже. Неудивительно, поскольку сюда, на потайной этаж, лифт ходил нечасто.

Викор собрался нажать на кнопку, но внезапно отдернул руку. Его охватило волнение. Сколько понадобится времени, чтобы пробежать двадцать шагов до развилки коридора? Три секунды? И тогда он, наконец, сможет заглянуть за пределы…

На этот раз он не стал оглядываться, чтобы не возникли сомнения. Он решился и бесшумно скользнул влево по коридору. На углу замер и вытянул шею, заглядывая за острый угол переборки.

Разочарование было горьким. Он увидел всего лишь уходящий в обе стороны коридор, похожий на тот, который был знаком — узкий, тускло освещенный оранжевыми неоновыми лампами с выходящими в него простыми дверями.

И снова в двадцати шагах по обе стороны развилки.

Огорчившись, Викор собрался возвращаться к лифту. Но не успел он шевельнуться, как послышались тихие шаги — легкие, чуть шаркающие шаги женщины или мужчины в обуви с мягкими подошвами. Викор вжался в стену и снова вытянул шею, чтобы заглянуть за угол.