Анджей Беловранин - Там, далеко, за порогом дома Страница 6

– «Что-что»! Что может быть во дворце? Конечно, король Растяпиус ХХIV, как всегда, не в духе.

– А что такое?

– Потерял скипетр, никак не может отыскать! Сидит, печальный такой, на троне, и вздыхает. А королева едва удерживается от слез, – у Сороки, как известно, в одно ухо влетает – в другое вылетает. Вот и сейчас она, начав рассказывать принесенные на хвосте сплетни, начисто позабыла о своем горе-несчастье. – Стражники носятся по всему дворцу – ищут, заглядывая в каждый сундук и в каждый горшок, но никак не найдут. А капитан Саблявзуб вышагивает посреди этой суматохи, командует и выдает своим солдатам затрещины – всем по очереди, – чтобы лучше старались.

– А что же принц Творимир?

– Принц еще не вернулся с утренней прогулки за ландышами. А то бы он, конечно, давно уже нашел скипетр короля Растяпиуса – ведь тот лежит прямехонько на королевском троне, позади несчастного Растяпиуса, завернутый, между прочим, в его же собственную королевскую горностаевую мантию!

– Ну, в таком случае, совсем скоро в королевстве вновь воцарятся мир и покой, – уверенно заявил Клювон.

– Это почему же, кум? – удивилась Сорока.

– Да потому что, глядите, вон принц уж возвращается со своей прогулки! – глубокомысленно заметил ворон.

И точно: по тропинке придворцового парка, рассеянно поглядывая по сторонам, шел не очень высокий стройный юноша – принц Творимир. На нем была белая блуза с широкими просторными рукавами, синие штаны и легкий голубой плащ, застегнутый у горла пряжкой в виде плачущей розы, а также высокие черные ботфорты. У пояса принца висела грозная шпага, а его длинные каштановые волосы удерживались легким серебряным обручем. В руке Творимир держал букетик из трех благоухающих ландышей – и вел уже ставший привычным за это лето разговор:

– Я знаю, что сейчас вам немного одиноко – это такое странное чувство, оказаться без корней, – говорил он, не сводя с цветов внимательных зеленых глаз.

– Откуда ты знаешь? – спрашивал средний ландыш.

– Вы ведь видели меня раньше: я каждое утро срываю три ландыша на Березовом холме. И разговариваю с ними – все они рассказывают одно и то же о том, что чувствуют.

– Наверное, нам все-таки не стоило соглашаться, – испуганно вставлял слово самый маленький ландыш.

– Не бойся, малыш. Страшно будет, только пока я не поставлю вас в воду. А потом – вот увидите – сразу станет страшно весело. Все будут любоваться вами, вдыхать ваш аромат.

– Но ведь к завтрашнему утру мы умрем? – продолжает беспокоиться маленький ландыш.

– Да, это так. Но ваш век все равно не слишком долог. Зато вы порадуете других и порадуетесь сами! В этом мире всегда так – чтобы что-то получить, надо что-то отдать.

– Мы знаем, принц. Мы сами выбрали свою судьбу – и не о чем жалеть! – заговорил самый большой из трех ландышей. – Вы ведь помните, что мы у себя на поляне под Березовым холмом каждый вечер кидаем жребий – все хотят попасть в букет к принцу, и те, кто сейчас остался там, на поляне, завидуют нам. А теперь – давайте веселиться, у нас не так много времени!

– Принц Творимир, ваше высочество! – раздался вдруг взволнованный голос. Принц остановился. По парковой дорожке, немного задыхаясь, к нему бежала прачка Стируня. – Ваше высочество, подождите! Ваш батюшка, король Растяпиус, опять потерял свой скипетр (прости, Господи!).

– Хорошо, я помогу ему тотчас же, как освобожусь, – улыбнулся принц. – Но сначала я должен сдержать обещание, данное этим милым цветам. Пойдем со мной, Стируня, вместе поставим букет в воду!

И они быстрым шагом направились к дворцу. Стируня тут же принялась напевать свою любимую прачкину песню:

Чтобы выстирать пеленки —

Надо вынуть из них ребенка,

Тра-ля-ля!

А иначе стирка станет

Банькой в бельевой лохани,

Тру-ля-ля!

Ландыши веселились, пытаясь подпевать, и распространяли вокруг себя густой душистый аромат. И даже принц улыбался.

Полоскание простынок —

Праздник для невоспитанных свинок,

Тра-ля-ля!

Свинка о чистую простынку

Любит почесать свою спинку,

Тру-ля-ля!

2.

В просторном Первом зале дворца принца дожидалась раскрашенная красками всех цветов радуги ваза, важная и пузатая. Она считала, что ведет свой род от древних греческих амфор, а также каждому встречному рассказывала по секрету, что внутри ее собственного пра-пра-прадедушки жил даже сам философ Диоген.

В вазу принц загодя налил воды, и теперь оставалось лишь поставить в нее ландыши. Но вначале специально приготовленным серебряным ножом на серебряном подносе он отрезал цветам кончики стебельков, чтобы тем удобнее было пить. А уже потом опустил их в воду. Ландыши сразу взбодрились, и проходящие мимо придворные не могли удержаться от похвал: «Какие прекрасные ландыши! – говорили они. – Так чудесно пахнут и радуют глаз!» А одна фрейлина даже прослезилась: «Какие великолепные и какие несчастные малыши…»

– Это и правда очень здорово! – воскликнул самый маленький ландыш. Ему понравилось красоваться в важной вазе и радовать проходящих мимо придворных и стражников. – Теперь я понимаю, почему многие цветы так завидуют нам! Люди должны поставить в вазы все ландыши на свете – каждому понравилось бы это, если бы он только разок попробовал!

– Может быть, – мягко возразил принц. – Но только пусть они решают сами за себя. Кто-то готов пожертвовать жизнью ради счастья других, кто-то – нет. Первых нужно уважать за их выбор, вторых – нельзя винить за их, – и Творимир, сопровождаемый чудесным весенним ароматом, направился следом за Стируней в глубь дворца.

– Здравствуй, папа! – приветствовал короля принц, входя в тронный зал. – Ты звал меня?

– Да, – горестно вздохнул бедный король Растяпиус ХХIV. Он сидел на самом краешке трона, такой расстроенный и растерянный, как будто был не королем в собственном дворце, посреди собственного королевства, а нищим музыкантом, забредшим сюда в поисках куска хлеба. И корона на его прекрасной, покрытой шелковистыми каштановыми волосами голове, несмотря на все свои жемчуга и самоцветы, смотрелась на удивление безрадостно. – Представляешь, снова куда-то запропастился этот дурацкий скипетр! А как раз сегодня утром я собирался принять посла от короля Медовика XIV!

– Бедный юноша! – всплеснула руками королева. – Он приехал вчера ночью, такой печальный, что даже не замечал собственной усталости и уснул прямо на ходу, не договорив и первой фразы! Слуги подхватили его, чтобы он не упал, и донесли до кровати…

– Что же он успел сказать? – взволновался принц.

– Только то, что он герольд и посол от короля Медовика, и еще что случилось большое несчастье – а потом уснул, бедняжечка… – королева всплакнула и утерла глаза носовым платком.

– И представляешь, какая беда! – воскликнул король. – Теперь он уже проснулся, позавтракал, а я не могу принять его, потому что куда-то опять пропал мой золотой скипетр.

– Это действительно ужасно, – согласился принц, и король с королевой тут же закивали головами (при этом королеве пришлось поддержать корону на королевской голове, чтобы та не упала: Растяпиусу сейчас недосуг было заниматься такими мелочами). – Но почему бы тебе не принять посла просто в короне и горностаевой мантии? Вид у тебя при этом будет достаточно величественный, а если кто-нибудь спросит про скипетр… можно будет сказать, что его просто отдали в починку!

– Врать нехорошо, мой мальчик! – глубокомысленно заявил король. – Но делать нечего. Не можем же мы томить бедного посла до бесконечности! Придется последовать твоему совету хотя бы отчасти. – Тут он величественно встал с трона, поправил корону на гордой голове, чтобы она сидела, как влитая, и воскликнул, – подать мою королевскую горностаевую мантию!

Подскочившие в ту же секунду слуги подняли с трона лежавшую на нем мантию (именно она мешала Растяпиусу сидеть, из-за чего он и казался таким растерянным), развернули ее, и… вот чудеса! – из ее складок на мраморные плиты пола с гулким звоном выкатился королевский золотой скипетр.

На лицах всех присутствующих тут же зацвели улыбки:

– Смотри, сынок! – воскликнул король. – Это очередное подтверждение древней истины: если бесконечно печалиться об одних своих несчастьях, то ничего, кроме горя, не наживешь – но стоит задуматься и позаботиться о ком-нибудь другом, кому, может быть, еще хуже, чем тебе – и твои проблемы решатся сами собой, в одночасье!

Принц подхватил скипетр с пола и подал его отцу; Растяпиус же величаво уселся на трон и приказал:

– Мы готовы принять посла. Просите!

Суровые стражники тут же отворили просторные двери главного входа в тронный зал, и церемониймейстер, трижды стукнув в пол своим церемониальным посохом, возгласил:

– Граф Эклер Стремительный, барон Рахатной реки и ее Лукумных берегов, герольд, полномочный посол и племянник короля Вкуснландии Медовика XIV!