Генри Олди - Вожак Страница 61

…в солнце.

Тизитль запретил себе думать об этом. Ничего не получилось, но он и не слишком надеялся. Вверху разорялся офицер — провозвестник свободы, будь она проклята. Я его знаю, понял Тизитль, борясь с упадком сил. Я точно его знаю. Видел, встречался. Где?

— Вот, держите, Марчкх…

— Что это?

— Мегафон. Вы полагали, мы дадим вам посекретничать? Не считайте нас дураками, приятель. Обратили внимание на полосу? За нее не заходите. Не советую.

— А если зайду? Случайно…

— Во-первых, я буду рядом. Рядом со мной, дражайший Марчкх, все случайности работают против вас. Во-вторых… Снайперы, Марчкх. Имейте в виду, у них слабые нервы.

— Воняет…

— А? Это от болота. Ну что, пошли?

Ненависть. Тизитль вцепился в нее, как в спасательный круг. Ненависть была лучшим, что подвернулось ему под руку после эйфории.

Рядом зашевелился Золин.

— У вас очень развито чувство субординации, — старуха остановилась перед чашей фонтана: тихое журчание, блики солнца на поверхности воды. — Быть может, даже слишком. Дело не в армии. Вернее, не только в армии. Это ваше личное.

Ливия Метелла молчала.

Они стояли рядом: опцион Ведьма, недавно повышенная в звании, и госпожа Зеро, имперская безопасность. Парадный мундир с нашивками, золото пуговиц, орденские планки — и темно-бордовый брючный костюм, одинаково подходящий для деловой встречи и светского раута. Воплощение физической силы — и хрупкий старческий силуэт. Возраст, черты лица… Ничего общего. Противоположность, полная в такой степени, что женщины казались двумя сторонами медали, двумя профилями империи.

Империя, как ни крути, тоже женщина.

— Субординация не позволяет вам задать вопрос: «Почему я?» Хорошо, я на него отвечу. Хочу, чтобы между нами не осталось двусмысленностей. Вы имеете полное право знать.

— Так говорят, отправляя на задание, с которого не возвращаются.

Всем вниманием Ливии завладела вода. Из-за блесток, пляшущих в ореоле брызг, Ведьма щурилась, словно глядела в прицел.

— Опыт, — кивнула старуха. — Он вас не подводит. Шанс погибнуть у вас сейчас больше, чем когда-либо. Гематры высчитали бы вероятность. Я не гематр. Скорее всего, вы погибнете. Но любой другой на вашем месте погибнет еще быстрее.

— Что во мне такого особенного?

Две волчицы стояли у фонтана, и каждая знала себе цену. Та, что крупнее, безоговорочно признавала старшинство поджарой. В иерархии стаи комплекция не играет роли. Впрочем, это не значило поджать хвост, упасть на спину и подставить горло под клыки.

— Вы побывали на Острове Цапель. Вас не надо вводить в курс дела. Но, главное, для вас это не умозрительно. Строки отчета? Картинки в сфере? Нет, реальность, ваш личный опыт. Вас держали в плену. Вы видели, как погиб декурион Жгун при попытке заклеймить туземца. И вы хотели вернуться. Вы подавали рапорт об отправке вас на Астлантиду, в составе нашего контингента сил Лиги?

— Так точно.

— Астлантида ломала вас через колено, Ведьма. Как я вижу, не сломала. Ничего, что я пользуюсь вашим оперативным псевдонимом?

— Кличкой. Я была Ведьмой еще до армии. Ничего, все в порядке.

Ведьма обвела взглядом парк, словно подыскивая оптимальное место для позиции. Осень на Тишри уже вступила в свои права. На фоне темной зелени пиний и сосен ярко пламенели кроны дубов и платанов, акаций и кленов: золото и пурпур, пурпур и золото. Любые оттенки, на выбор. Нарочно, поняла Ливия. Меня сюда привели нарочно, желая посмотреть на мою реакцию.

Пурпур и золото.

— Долг перед родиной, — сказала старуха. — Выполнение приказа. Я знаю многих, для кого это не пустые слова. Но у вас есть преимущество. Для вас это — личное дело.

— Да, — согласилась Ведьма. — Личное. Когда вылет?

— Вам не нужно лететь на Остров Цапель. Ваша война — здесь, на Тишри. Нам невероятно, фантастически повезло: вам, мне, всей Помпилии. Сейчас взгляды Ойкумены прикованы к Крови. К Астлантиде с ее взбесившимся солнцем. Никто не обратит внимания, если мы тут, под крылышком у гематров, откроем свой персональный маленький фронт. И знаете, Ведьма, что я вам скажу? По сравнению с нашим фронтом Остров Цапель, живи он или взорвись сверхновой — плюнуть и растереть! Астлане, раса, которую мы не в силах заклеймить — вот что имеет значение. Мы должны восстановить status quo, вернуть себе честь и достоинство. Если к чести прибавится определенная выгода, я не стану возражать. А она прибавится, на выгоду у меня нюх.

Пауза, отметила Ливия. Предложение задавать вопросы. Нет, рано. Сперва надо услышать главное. Причину, по которой опциона абордажной пехоты, приписанного к службе внешней разведки, особым приказом переподчинили главе службы имперской безопасности.

На плечо упал лист: желтая ладонь, скелет прожилок.

— Хорошо, — старуха улыбнулась: молчание Ливии было истолковано верно. — Хорошо, что вы сами прилетели на Тишри. Это избавило меня от необходимости слать запрос и ждать вашего прибытия. Теперь пора отбросить борьбу самолюбий. Вас интересует ваша задача. Вы хотите, чтобы я озвучила ее первой, без вашего предварительного вопроса. Мое желание противоречит вашему. На чем сойдемся?

— Разрешите вопрос?

— Спрашивайте.

— Моя задача — заклеймить астланина?

— Нет. Ваша задача — взять астланина в корсет.

Налетел порыв ветра, прошуршал сухой листвой по гравию дорожки. Вокруг фонтана взметнулся яркий вихрь — юбки танцовщицы. Миг, и ветер выдохся, щедро осыпав женщин драгоценными лоскутами осени.

— Я буду первой?

— Нет. Эта идея принадлежит обер-центуриону Кнуту. Он и был первым.

— Он жив?

После лечения и реабилитации, после того, как она стерла язык в кровь, сто раз изложив все, что знала и помнила об Острове Цапель, Ливию оставили в покое. Дали две недели отпуска перед возвращением на службу. У нее еще оставалось пять суток, которые она собралась провести на Тишри. Марк, сказала Ливия, не произнеся ни слова. Я хотела повидать тебя. Хотела продолжить службу под твоим началом, командир. Это не зависело от твоего или моего желания, но я надеялась.

— Он жив? — повторила Ведьма.

— Да.

— Он добился результата?

— К сожалению, у него ничего не получилось.

— По его вине?

— Нет.

— По внешним причинам?

— Да. Последствия психотравмы, полученной обер-центурионом на Острове Цапель. Они не позволили достичь положительного результата.

Рапорт Марка, фактически отчет о самовольно проведенном эксперименте, госпожа Зеро помнила наизусть. Конфликт на вершине пирамиды. Одиночество, противоестественное для помпилианца под шелухой. Ужас. Бегство. Покушение на Ван дер Меера. Степь, горн, клеймо. Луч солнца, пробившийся сквозь тучи. Изменение отношения к ботве. Перемена, стократ более противоестественная, чем одиночество на изнанке галлюцинативного комплекса.

Госпожа Зеро нуждалась в помпилианце: чистом, стопроцентном. Значит, Марк отпадал. Вожак, подумала старуха. Вожак выводит стаю на след добычи. Выводит из кольца облавы. За флажки, на свободу. А за вожаком идут остальные.

— Мы продолжим попытки в любом случае, — предупредила она. — Но если вы дадите нам положительный результат, следующему будет легче. За вами пойдет унтер-центурион Змей. Он уже летит сюда.

— Когда прикажете приступать?

— Вам требуется отдых? Подготовка?

— Никак нет!

— Тогда сейчас. Ждите меня в корпусе.

Вода текла в чашу, закручивая миниатюрную воронку. Вокруг мела метель: красная, желтая, зеленая. Осень — светофор на перекрестке — сошла с ума, перепутала все цвета, все команды в единой карусели. Стой, жди, иди; листья противоречили друг другу, мешая запреты и позволения, риск и осторожность. Тянуло дымком, как от далекого костра. Горьковатый запах вынуждал дышать глубоко, полной грудью, словно в воздухе крылся легкий наркотик.

Старуха тронула сенсор уникома.

— Тумидуса-второго! — приказала она. — Жду.

— Сейчас, — ответил коммуникатор голосом Мамерка.

Пара секунд, и лысый доложил:

— Эксперт по энергетике разговаривает.

Госпожа Зеро зашипела: кобра в ярости.

— Первая линия, статус А, — извиняющимся тоном объяснил Мамерк. — Гипер с профессором Бхарадваджей. Вы сами дали разрешение на консультацию. Разговор пишется. Пока все в рамках допустимого. Прервать?

— Немедленно!

Кобра внезапно успокоилась, сдула капюшон:

— Передайте шри Бхарадвадже мои извинения. Пусть обождет на связи. Я не отниму много времени.

Пока устанавливался контакт, оставалось только гадать, кого госпожа Зеро считает Тумидусом-первым: военного трибуна или обер-центуриона? Наконец в сфере, как в мыльном пузыре, возник Юлий Тумидус. Вопреки давнишним принципам, энергетик был в военной форме. Казалось, он родился в мундире манипулярия. Приспущенный галстук с ослабленным узлом, расстегнутая верхняя пуговица рубашки смотрелись нарочитой небрежностью офицера, наглостью старого служаки. С минуту старуха глядела на Тумидуса-второго, словно не узнавая, а может, ожидая, пока тот заговорит первым или застегнет пуговицу. Пальцы госпожи Зеро методично рвали на части кленовый лист.