Сергей Будеев - Вечный. Точка сингулярности Страница 7

Холдинг «Индиго Спейс» был основан сыновьями бывшего (не одну сотню лет тому назад) директора МОССАД Тамира Пардо и первоначально назывался «МОССАД Спейс Сервис» («MOSSAD Space Service») или в узком кругу его клиентов просто 4S. «Просто 4S» еще в те стародавние времена пользовался славой конторы, которая умеет в частном порядке профессионально и ненавязчиво решать любые проблемы, возникающие в активно осваиваемом космическом пространстве, причем делать это без оглядки на флаги и гербы заказчика. Руководили конторой исключительно люди из клана Пардо, прошедшие профессиональную школу в качестве офицеров различных «скромных» организаций, являющихся постоянными клиентами 4S. Поговаривали, что один из праправнуков Пардо умудрился поработать в ИФСБ, но ни подтвердить, ни опровергнуть этого никто не мог, поскольку указанный праправнук под сень своего клана не вернулся, а остался работать там, где ему, видимо, это понравилось больше. Время шло, подходы к решению «частных проблем» менялись, выставляя новые требования и открывая новые горизонты. Поменялся даже собственник. Контору прибрал к рукам вездесущий «Ершалаим Сити Банк», он же сменил вывеску, посчитав ее несколько одиозной и привлекающей ненужное внимание. Впрочем, логотип с менорой на заднем плане и прикрывающими ее развесистыми перекрещенными оливковыми ветвями остался прежним. Ну и, конечно, заказчики оставались все теми же. Они ставили задачи, аккуратно расплачивались за результат и не совали свой нос в дела других партнеров компании. Ренато Пьезо, управляющий менеджер комплекса, подавал большие надежды в центральном аппарате, расположенном на Нью-Вашингтоне. Но случилось непредвиденное, однажды на корпоративном «мероприятии» он попался на глаза скучающей жене босса, которая любила танцевать, и… уже через неделю ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Его «повысили» до управляющего объектом в «престижном районе», вплотную прилегающем к Солнечной системе. Вот только забыли предупредить, что этот объект никто и никогда не покидал по собственной воле даже на очень короткие промежутки времени. Даже секретарша Ренато не менялась у него уже более восьми лет, поэтому он помнил наизусть все родинки на ее попе, животе и вечно растопыренных в разные стороны грудях. Но, как известно, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Пьезо стал очень, очень осторожным и предусмотрительным как в личных, так и во всех остальных своих делах. Молчать и улыбаться – вот те основные качества, которые не позволяли руководству «повысить» его еще дальше. Именно эти качества не позволили его любопытству продублировать запрос на уровень допуска гостей в центральный офис. Если допуск выдан, значит, его было кому выдать, а выдавать подобные допуски мог только один человек в компании, и желания общаться с ним у Пьезо не возникало.

Как показало сканирование его памяти во время проведения светской части процедуры приветствия прибывших к нему гостей, он не обладал абсолютно никакой информацией, связанной с кораблем. Зато он хорошо знал и очень уважал представителя заказчика, которым был герцог Смотрящий на Два Мира.

Хоаххин попросил Ренато предоставить ему всю имеющуюся информацию о посетителях шестого орбитального бокса. Кто, когда, по какой причине, на каком основании, на какой промежуток времени, на каком транспорте прибыл, перечень ввезенных и вывезенных личных вещей, в общем, все, что только могло храниться в архивах многочисленных сканеров и других систем негласного контроля за обитателями и посетителями шестого дока.

В отличие от управляющего, профессор сауо мог часами объяснять нюансы конструкции и воистину революционный принцип действия этой «игрушки». Как только они с Паном оказались на территории шестого дока и предстали пред ясны очи профессора, на столе которого на позолоченной подставке красовался черный обсидиановый шар, сантиметров тридцати в диаметре, он ткнул в него пальцем и заявил: это как раз модель того, чем они тут занимаются…

– Нет, личные дела мне не нужны. Завтра в восемь ноль-ноль прошу всех без исключения в алфавитном порядке и в режиме живой очереди ко мне в кабинет по одному. Сколько всего персонала в доке? Пятьдесят три человека? Хорошо, начнем с инженеров и научных сотрудников…

Хоаххин беседовал о снабжении персонала, о насущных нуждах, об отсутствии отпусков и связи с внешним миром. Уже через пять-десять минут беседы люди, почувствовав отсутствие угрозы и давления со стороны «инспектора», расслаблялись и болтали без умолку. Кто-то откровенно скучал, кто-то, наоборот, был с головой погружен в работу и его совершенно не смущали мелкие бытовые неудобства. Девушки, с интересом посматривая на складную мускулистую фигуру собеседника, постепенно теряли к нему интерес, осознав, что перед ними мутант. Парни, в большинстве своем будучи отъявленными «ботанами», переходили на научную терминологию, подчеркивая тем самым в собственных глазах преимущество интеллекта над грубой брутальностью «инспектора». В общем, подыгрывая и поддакивая, Хоаххин использовал диалог для хорошо отработанной схемы глубокого проникновения в воспоминания собеседника, в осознанные или не осознанные им самим потребности, надежды и мечты. Проверяя попутно истинность представленных ими и собранных при прохождении последующей проверки при трудоустройстве сведений личного и профессионального характера. Все было чисто. Часы показывали около девяти вечера, когда из кабинета, улыбаясь и искренне пожимая руку Хоаххину, вышел двадцать третий опрошенный «инспектором» инженер, разработчик программного обеспечения для псевдоразумных биокриогенных вычислительных комплексов.

– Пожалуй, последнего на сегодня послушаем. И еще одну бутылочку воды без газа, очень буду благодарен, – сообщил Хоаххин через внутреннюю селекторную голосовую связь длинноногой тощей секретарше, позаимствованной на время у профессора, с которой, собственно, утром он и начал эту порядком вымотавшую за день работу.

Через пару секунд на пороге профессорского кабинета появился симпатичный, аккуратно причесанный молодой человек с глубоко посаженными внимательными карими глазами. Подойдя ближе к столу, он протянул вперед руку с теплой, но довольно жесткой ладонью.

– Добрый вечер, инспектор. Мое имя Олаф Лаупинен, подданный системы Хайлуотто, инженер нашего базового ускорителя…

– Да перестаньте, Гриф!

Хоаххин снял с носа очки и положил их на стол.

– Я думал, не запомнить такую физиономию, как у меня, совершенно невозможно. Тем более что после нашей встречи в космопорту на Нью-Оклахоме прошло по стандартному счислению не больше трех лет. Я ведь ничего не напутал?

Гриф Коуэл, конечно, узнал бродягу, которого он угостил гамбургером в кафешке космопорта Новой Оклахомы. Отрицать свою принадлежность к САК в этой дурацкой ситуации было совершенно невозможно. Гриф опустил глаза, его лицо пылало огнем. Мысль о полном провале была последней перед тем, как он почувствовал, что что-то в его мозгу начинает раскручивать его память, как пластинку на древнем патефоне. И сам он погружается в собственные воспоминания.

– Кто вы?

– Тот, кто поможет тебе избежать очень серьезных проблем.

– Я не смогу ответить на ваши вопросы, а врать вам мне почему-то очень не хочется.

Капитан-лейтенант внешней разведки шестого флота Его Императорского Величества грустно усмехнулся и опять натянул на уши свои зеркальные очки.

– А с чего ты взял, что я буду задавать тебе вопросы? Ты уже рассказал мне все, что я хотел о тебе знать. И могу сказать тебе вот что: проделанная тобой здесь работа, с одной стороны, существенно облегчает мою задачу, потому что я теперь могу смело вычеркнуть САК из интересующего меня списка претендентов, вставляющих нам палки в колеса, а с другой стороны, существенно ее осложнило, по той же самой причине. А как бы все было просто, если бы именно ты оказался тем звеном, за которое можно было бы потянуть и распутать этот клубок.

Гриф удивленно вытаращился на своего «старого знакомого».

– Вы давно наблюдаете за мной?

– Да. Уже двадцать минут. И могу детально рассказать тебе о том, как ты смог добиться полного гражданства Содружества Американской Конституции, и о том, как ты служил на «Бишопе», и о том, куда ты помещаешь закладки с полученной информацией. Одно для меня, как и для тебя, остается загадкой, кто и как переправляет эту информацию дальше. А это важно. Поэтому у меня есть для тебя работа. Не надолго. Ты продолжишь свою деятельность, и мы с твоей помощью установим твоего напарника. Ты ведь не откажешь мне в этой пустяковой просьбе?

Гриф почувствовал, как его снова бросило в жар. Непослушными пальцами он попытался ослабить узел стильного галстука и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки.

– Кажется, это называется «перевербовка»?