Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба Страница 8

— Разрешите обратиться, господин сержант? Хотел огрызнуться, но это был всего лишь Джи Арх — худощавый, зеленоглазый мальчишка с астероидов. Теперь — мой второй стрелок. Беспамятные боги, он-то в чём виноват? Заставил себя ответить ему что-то, встать. Нужно было идти в столовую, и я пошел вроде. Но на полпути понял, что делать мне там нечего, и велел Джи идти одному. Сам свернул зачем-то направо и ввалился в общий зал. В общем зале мне сегодня тоже нечего было делать, это я сразу понял.

Сослуживцы при моем появлении как-то странно притихли, видно, разговор у них шел про нас с Дьюпом. Только Кароль махнул мне из-за круглого столика, где они с Вессером собирались играть в пасет.

Мне захотелось уйти. Тогда я сделал так, как делал обычно Дьюп: вошел и сел не в углу, а там, где самый лучший обзор — почти в самом центре, чуть сбоку от дверей. Взял пульт, стал, никого не спрашивая, переключать каналы на самом большом экране. Потом вообще вывел экран из телережима — полистать новостные ленты. В основном мне якобы хотелось читать про войну. В общем зале стояла ненормальная тишина. Только первогодки шушукались слева. Я пробегал глазами новости, но думал о том, как мне теперь искать Дьюпа.

Конечно, я знал его имя и должность, но знал как-то по-уродски. Капрал называл Дьюпа «сержант Макловски». Но сержантских должностей в армаде три — младший сержант, старший и сержант по личному составу. (Я, например, был младшим

сержантом). А потом, я давно уже подозревал, что Дьюп — не имя, а прозвище, хотя ни разу не слышал, чтобы на корабле его называли как-то иначе. Надо бы поговорить с кем-то из старичков. Кто помнит, как и когда Дьюп прибыл на наш «Аист». Я повернулся и внимательно оглядел зал. Четыре столика, два дивана, двадцать два отдельных кресла, три малых экрана, Кароль и Вессер — за одним из столиков, Ахеш и мой однокорытник Сербски — за другим. Ахеш, к слову сказать, большая

гадина, вон как глаза бегают. В левом углу пятеро зелёных-презеленых салаг сидят кружком. У малого экрана смотрят порнуху «старички» — палубный Пурис, вечно второй стрелок Гендельман по прозвищу Гибельман и Бычара Барус, который, несмотря на ежедневные «два часа в спортзале», сумел уже отрастить пузо. Из

самых стареньких в общем зале был сейчас только Пурис. Я даже имени его не знал, палубный Пурис — и всё. Пока размышлял, хоть какая-то жизнь вокруг меня начала налаживаться: Кароль и Вессер стали тасовать карты и раскладывать палочки, служившие условной платой в игре. Гибельман вызвал стюарда с пивом. Недоверчивый стюард стал перепираться и выяснять, выпил ли Гибельман сегодня сколько ему положено или ещё нет. Я тем

временем подсел к Пурису, отметив, впрочем, что в зал вошёл мой второй пилот Джи и присоединился к первогодкам. Пурис при виде меня весь подобрался и приготовился линять. Девица тянула к

нему с экрана все четыре руки, но, похоже, она делала это зря. Я выключил экран.

— Ты не беги, Пурис, — сказал я не тихо и не громко. — Мы ещё не начали. Палубный затравленно оглянулся на Бычару.

Да о чем они тут без меня говорили, в конце концов?!!

— Ты это, — сказал мне Бычара Барус излишне громко. Я встал. Я был выше всех здесь присутствующих. И в хорошей форме. Гибельман жалобно посмотрел на нас, потом на пиво. Пива ему хотелось больше, чем драки. Боковым зрением я видел, что Кароль и Вессер, которых условно можно было

считать союзниками, поднялись из-за своего столика и пошли к нам. Кароль встал у меня за плечом справа. Вессер плюхнулся в кресло рядом с Гибельманом и его пивом. Все молчали. Я сконцентрировался на Пурисе. Костлявый такой, с виду довольно скользкий тип. Я о нем, кроме фамилии, ничего не знал. Зато ОН должен был знать

то, что нужно мне. Но поговорить с ним по душам мне сегодня явно не дадут, и это я понимал. Потому перестал изучать сдувающегося на глазах Пуриса и сказал, уставившись в живот Бычаре. Сказал громко, чтобы все слышали.

— Я не понял, что ВЫ ВСЕ здесь против МЕНЯ имеете?! Вессер картинно возвел очи горе. Я передвинул взгляд и нечаянно уперся им в Гибельмана.

— А я… мы что? — он оглянулся на Бычару, потом на Пуриса.

— Или против ДЬЮПА? — закончил я.

Бычара понял, что говорить придется ему. Он встал. Решил, что его плохо видно?

— Ты это… — сказал он. Я ждал.

— Ты вообще знаешь, кто он такой, этот твой Дьюп? — сглотнул. — Он же спецоновец (специальный отряд особого назначения). Его же к нам Хэд знает из

кого понизили. Ты думаешь, от чего он такой гордый был? Да он имел таких, как ты

… (дальше я и половины слов не знал. Какой талант скрывался за растущим пивным мозолем).

Я был в курсе про спецоновцев. Они выполняли самую грязную работу не только в армаде, они вообще всю её выполняли. Но мне было на это как никогда плевать. Ждал, пока поток ругани иссякнет, и он иссяк. И я сказал тихо-тихо, чтобы все мухи тоже слышали:

— Я только одного не понял, Барус, ты МЕНЯ или ЕГО оскорбить хотел? И взял кресло. Барус понял, он закрыл голову руками и становился все ниже и ниже… Кресло, если отрывать его, как я сейчас, от магнитной подушки, должно бы

весить в момент отрыва 204 килограмма. Но я этого не почувствовал. Я именно взял кресло. Оно полетело в стену над головой Баруса, и уже лопнув пополам, треснуло его, сползшего на пол, по башке. Кароль не побоялся повиснуть на моей правой руке. На левой — тоже кто-то повис, Кажется, Сербски. Я отшвырнул обоих. Пурис медленно уползал из зоны моих действий на четвереньках. Он знал, кто последний год был в состоянии работать со мной в спарринге. И все знали. Из таких здесь сейчас никого не стояло.

Вессер решил выступить миротворцем. Он поднял обе руки и встал, закрывая собой шевелящегося под обломками кресла Бычару.

— Тихо, тихо, Анджей… Ты только скажи, ты чего хочешь? Чтобы этот бык извинился? Так он щас извинится. Только не надо доводить это всё до карцера, а? Мы же все тут немного в одной лодке? Я молчал. Я знал, что Ахеш медленно продвигается к двери, намереваясь смыться и настучать. Я всё сегодня знал. У меня с уходом Дьюпа глаза и на спине прорезались.

— Ну погорячились мы тут все, а? Его же, Дьюпа твоего, многие не… Не очень …понимали, да, ребята? Странный он был человек, с норовом. Сам ни с кем не… Анджей! Анджей! ДА ОХОЛОНИ ЖЕ ТЫ!!! Вессер, гад, тоже первый стрелок, он по моим глазам всё видел.

— Ты пойми, он же сам тебя с собой не взял. Я уж не знаю, почему его забрали «южные»… Видно, был за ним какой-то грешок… Ему не следовало употреблять это слово. Рядом стояло ещё одно кресло, но на руке моей повисло что-то мелкое. Нет, это был не Сербски. Сербски всего на дюйм ниже меня, а весит не меньше. Это был мой новоявленный второй стрелок! Который чуть не стал новопреставленным… Я-то рассчитывал на вес Сербски. Не знаю, как я извернулся. Еще чуть — и разбил бы этому желторотому активисту башку об стену! Меня просто пот прошиб, когда я это понял. Кшена Дади патера и всех щенков, которые суются под горячую руку, потом понимают это, наконец, белеют, зеленеют и…

В общем, не повезло в тот раз Ахешу. Когда заявились оба дежурных по палубе,

мы почти весело и дружно отпаивали пивом Джи Арха. Боевое крещение он прошел вне очереди. Ну и Бычара пострадал не запредельно. Как выяснилось, даже креслом его тупую башку за один раз не пробьёшь…

А Дьюпа, как рассказал мне таки за пивом Пурис, по-настоящему звали Колин, Колин Макловски. Четыре года назад он был со скандалом переведен из спецона в армаду и понижен до младшего сержанта. (Сейчас, к слову сказать, он уже имел лейтенанта, просто у капрала с ним свои счеты.) Сути скандала Пурис не знал. Но я не верил, что Дьюп там кого-то убил и съел, скорее наоборот. Я только одного не мог понять, глядя на совсем не атлетическое сложение моего

нового напарника по каюте и по совместительству — второго стрелка… На кого мне вот это-то сокровище оставить? В том, что я добьюсь перевода в южное крыло армады, я был уверен.

История пятая. «Грязное ругательство»

Плохой из меня получился первый пилот. На Джи я постоянно повышал голос, дёргал его чуть что. Дьюп так не делал. Но Дьюп учил меня в мирное время, а сейчас — война. И каждая ошибка моего желторотого друга может стать… Хотя Колин и потом не орал на меня. Просто подстраховывал, пока и тупого не пробивало… Но я же не он! Джи-Джи терпел. Терпение у него было просто ангельское. Я ведь отвечал за то, что делаю в первый месяц, после того, как перевели Дьюпа, только когда за пультом сидел. Потом меня лучше было совсем не трогать. В первые же дни я написал, как мне показалось, очень обоснованный рапорт с просьбой о переводе в южное крыло и занялся изучением истории армады.

Знал я про «южных» до безобразия мало. Даже палубные байки не слушал раньше. А порядки в южном крыле, как выяснилось, отличались от наших. Наверное, потому, что стояло оно на протяжении почти всей своей истории в самой заднице Империи. Задница эта тоже соприкасалась с экзотианскими мирами, но какими! Один Хардас чего стоил с его торговлей наркотиками на всю обозримую Вселенную. Или Грана… Эти планеты приличные экзотианцы и сами презирали. Ещё я надеялся выудить из сети какую-нибудь информацию о скандале в спецоне. Но там свои секреты держали крепко. Зато про «южных» я прочёл достаточно для размышления. И чем больше думал, тем