Алан Фостер - Филогенез Страница 8

— И насколько близко к этим существам ты надеешься подобраться? — осведомилась Нио.

— Чем ближе — тем лучше! — возбужденно просвистел и прощелкал Дес— Я хочу видеть их, говорить с ними, вот как сейчас с тобой. Я хочу смотреть на их уродливые тела, обонять чуждый запах — если они, конечно, пахнут. Я хочу заглянуть им в глаза, коснуться иструками их мягкой, рыхлой кожи, услышать звуки, которые издают их внутренности. И из всех своих впечатлений я сложу потрясающее повествование, которому станут внимать во всех мирах, населенных транксами!

— Ну хорошо, предположим, они там действительно есть — но вдруг они чересчур безобразны, чересчур чужды нам, чтобы изучать их вблизи? — задала каверзный вопрос Нио.— Я ведь тоже видела их изображения. Нет, конечно, приятно думать, что в нашей части Галактики могут появиться новые существа, дружественные и обладающие разумом. Но лично мне кажется, я ни за что бы не смогла общаться с ними лицом к лицу. Нет, возможно, лучше предоставить такое общение специалистам.

Она выгнула стопоруку, выражая легкое отвращение.

— И в придачу, говорят, воняют они просто гадостно!

— Если специалисты могут общаться с ними и не умирают от отвращения, значит, и я смогу. Поверь, Нио, в реальности существует мало такого, что способно превзойти жуткие видения, возникающие в моем воображении!

— Не сомневаюсь,— буркнул Броуд. Он уже жалел о своей уступчивости и о данном сгоряча обещании помочь коллеге в достижении его непонятных целей. И на кой Десу сдались эти пришельцы? Нет, конечно, вполне может оказаться, что никаких людей на Ивовице вовсе нет, и тогда Десвендапур только впустую потратит время и силы на их поиски… Эта мысль несколько улучшила самочувствие Броуда.

— Но ведь ты понимаешь, если проект действительно существует, он должен быть не просто тайным, но и сверхсекретным,— сказала Нио, коснувшись иструкой груди Деса, пониже шеи, над верхней парой дыхалец.— Надеюсь, ты не собираешься совершать каких-нибудь антиобщественных поступков? Мне ужасно не хотелось бы, чтобы ты кончил в качестве дурного известия в ежедневных новостях.

— Мне все равно,— ответил Дес. Молодая самка сочла такое равнодушие тревожным знаком.— Но я буду осмотрителен, ведь если я преступлю закон, это помешает мне завершить задуманное дело. Постараюсь вести себя хорошо — не потому, что того требует общество, но потому, что это соответствует моим личным, внутренним целям.

— Тебе и впрямь нужна помощь! — Броуд затряс головой, показывая, насколько серьезно он воспринял намерения коллеги.— Срочная медицинская помощь.

— Ну, возможно, одних только предпринятых усилий окажется достаточно, чтобы заставить меня свернуть в тоннель удовлетворения. Возможно, разговоры о присутствии людей и впрямь не более чем слухи. В любом случае перемены помогут мне избавиться от скуки и развеют депрессию.

Броуда это слегка успокоило, хотя и не совсем.

— Я разузнаю о вакансиях близ Гесвикста. Как только найду место поближе, предложу твою кандидатуру. Но учти, новая должность может оказаться менее значительной, чем та, которую ты сейчас занимаешь.

— Неважно! — заверил Дес— Я соглашусь даже сочинять стихи для рабочих-ассенизаторов, собирающих отбросы по тоннелям. Я готов хоть сам собирать эти отбросы.

— Для подобного дела существуют машины,— напомнила Нио.

— Ну, тогда буду сочинять стихи для ассенизационных машин! Все что угодно.

Видя, какими удивленными выглядят его собеседники, Дес счел нужным объясниться.

— Понимаю, вам обоим кажется, что я сошел с ума. Разрешите заверить — я пребываю в здравом уме и твердой памяти. Просто мною движет некая неведомая сила.

— Как твой собрат-поэт могу заметить, что одно от другого мало отличается,— сухо сказал Броуд.— Ты ходишь по тонкой паутинке, Десвендапур. Смотри не свались.

Глава третья

Изображение, висевшее в центре комнаты, было очень неустойчивым, то и дело переходя из трехмерного в двумерное, и его цвета менялись резче, чем полагалось по параметрам телевещания. Однако никто не жаловался. Это был старый трехмерный проектор, лучшее, что могло себе позволить затерянное в глуши заведение. Тут, в чаще Амиштадского тропического леса, и за такой спасибо скажешь.

К тому же люди, изредка обращавшие мутные взоры в сторону изображения, были слишком требовательны, чтобы жаловаться на подобные мелочи. Большинство из них ценило проектор не как таковой, а скорее как источник занимательного шума. У этих людей имелись дела поважнее телепередач. Основные их интересы сводились к поглощению умопомрачительного количества алкоголя и быстродействующих наркотиков, а также дешевому сексу, радужным перспективам и выяснению отношений с товарищами.

Бар выглядел самой что ни на есть банальной забегаловкой. Исцарапанная стойка из прочного тропического дерева кокоболо, жесткие стулья, металлические, стеклянные и пластиковые бутылки ядовито-ярких цветов, висящая в воздухе брань, нереализованные мечты и надежды, яркие лампы над головой и расторопный «супербармен» — помятый, но все еще работающий многорукий автоматический блендер для коктейлей, единственная дань достижениям современной цивилизации. У одного конца стойки сидела парочка, сговариваясь о цене за услуги, относящиеся к насущным нуждам млекопитающих. Кто-то валялся на полу, в луже собственных слюней, и громко храпел. На него не обращали внимания.

Еще двое развернулись к стойке спиной и пялились в трехмерку. Тип рядом с ними ссутулился над своим бокалом, в котором булькал бледно-зеленый напиток, нашептывавший ему нечто утешительное. Последнее — не метафора: напиток действительно мог разговаривать. Утешительные слова были записаны в молекулах, впаянных в стекло бокала. По мере того, как пьющий отхлебывал напиток и уровень жидкости понижался, начинали звучать все новые фразы, ласкающие слух клиента.

— Жирный Будда, ты только глянь! — Один из зрителей, указывая на экран, заерзал на своем стуле, чья изношенная и несмазанная механика с трудом препятствовала непоседливому любителю трехмерки рухнуть на пол вместе с сиденьем. Куртка беспокойного зрителя была насквозь пропитана тропической сыростью и воняла плесенью; вдобавок ему не мешало бы побриться.

— Да, мужик, в жизни не видал такой пакости! — согласился его приятель. Он слегка повернулся и с размаху ткнул в бок соседа справа.— Чило, дружище, смотри, что показывают!

С трудом оторвавшись от коварного бокала, нашептывающего фальшивые обещания, Чило неохотно развернулся и уставился в трехмерку. Смысл неустойчивого изображения дошел до его затуманенных выпивкой мозгов далеко не сразу. Он отвернулся.

Однако его мучитель ткнул его снова.

— Скажи, ну разве не ужас?

Он вгляделся в физиономию соседа — и гневно нахмурил темный лоб.

— Эгей, Чило, ты меня слушаешь или нет?

— Да ты в глаза ему загляни,— насмешливо вмешался толстяк, сидевший слева от непоседы.— Он уже хорош. Ставлю пять кредиток, если ты ткнешь его еще раз, он тут же свалится. Его вон стул не выдержит, так он нагрузился.

Обидные слова обожгли сильнее крепкого пойла. Чило Монтойя сделал попытку выпрямиться. Далось ему это нелегко, но он очень старался.

— Я н-не… не свалюсь!

Он старательно сфокусировал взгляд на трехмерном изображении.

— Ну да, вижу. Ну, уроды. Дальше что?

Он перевел взгляд, уже несколько более осмысленный, на своего «приятеля».

— Тебе ж с ними не спать, верно?

Это замечание показалось его товарищам на редкость забавным, они разразились громовым хохотом. Когда все наконец перестали гоготать и отфыркиваться, толстяк погрозил невысокому Монтойе жирным пальцем.

— Хитрая ты штучка, Чило! Временами кажется, будто ты такой же дурак и невежда, как все эти придурочные браконьеры и чернозадые, а иной раз возьмешь и скажешь что-нибудь почти разумное!

— Спасибо на добром слове,— сухо пробурчал Монтойя и мотнул головой в сторону трехмерного изображения. Он чувствовал, как глаза словно заливает густым медом, но решительно стряхнул знакомое ощущение.— Так что это за твари?

Двое переглянулись, и сосед Монтойи переспросил:

— Мужик, ты хочешь сказать, что никогда их не видел?

— Не видел,— буркнул Монтойя.— Хоть пристрелите.

— Охота пулю тратить! — фыркнул грузный, но слишком тихо, так, чтобы Монтойя его не расслышал.

— Это жуки, мужик. Просто жуки!

Говорящий размахивал руками перед носом Монтойи, хотя подобная визуальная демонстрация эмоций была излишней.

— Огромные, мерзкие, грязные, вонючие жуки-инопланетяне! И они прилетели сюда. Прям сюда, на Землю. Живут в двух местах, специально отведенных для контактов.

Грузный привалился спиной к стойке и сонно уставился на трехмерку.

— А я слыхал, пахнут они довольно приятно.

Тощий и долговязый развернулся в его сторону, явно оскорбленный в лучших чувствах.