Колесница - Даниил Хотьма Страница 9

– Ничего, я сзади. – сказал корнет. – Как раз полежать хотел.

– Ты это, осторожнее. – предупреждала Ракель, усаживаясь рядом с ней. – Куда такая шустрая? Нагретых деталей полно, ошпариться как глазом моргнуть.

– А мне говорила, что всё изолировано. – возникал корнет с задней кушетки.

Ракель отмахнулась от него.

– Да, знаю. – отвечала дикарка. – Машина камень чёрный ест, да водой плюётся. Катали меня на такой, только побольше была.

– Ну, смотри. – усмехнулась Ракель.

Пар пробежал по втулке, и лок послушно тронулся в путь. Следом по бесплодной земле ползла колея – из ниоткуда в никуда.

– Мы тебя домой подкинем. В племя. Покажешь дорогу?

– Сныть-гора далеко. – назидательно ответила дикарка. – Всю весну идти, не добраться совсем.

– Место тайное, не для чужаков? – догадалась Ракель.

– Нет, не то. – дикарка копошилась в своём саквояже. – В племя мне не надо. Хожу-странствую, знания ищу о мире, о людях. С вами побуду покамест.

Не теряя времени даром, она разложила косметичку и принялась аккуратно подводить глаза тонким угольным карандашом.

– Слушай, – мягко спрашивала Ракель, – тебе, может, полежать лучше? Ты вообще как, в порядке?

– Я над этим работаю. – отвечала дикарка, не отрываясь от карманного зеркальца. – Мы куда едем?

– Уже ищу ближайший салон-маникюр. – шелестя картой, острил корнет.

– Да куда глаза глядят, ночлег ищем. – Ракель погрозила корнету кулаком. – Скажи, а зачем ты...

– Обычай племенной. – предугадав вопрос, сказала дикарка. – Быть леди, как женщины из древности. Для этого есть одежда, раскрас и самое сложное – ма-не-ры.

Она покончила с подводкой и перешла к румянам. Торговец, однако, наврал с три короба – назвать эту девочку опасной язык не поворачивался. Украдкой Ракель уже всё проверила. Зубы у дикарки человеческие, руки не трясутся, речь нормальная. Можно было углядеть и более забавные детали – например, браслет из речных камней, стилизованный под дорогие наручные часы. Выцарапанные стрелки показывали никому не нужное время.

– Тебя как, говоришь, звать?

– Тесету. – ответила она. – Ну, как стук дождя. Тесе-ту, тесе-ту.

– Постараюсь не забыть больше. – пообещала Ракель.

– Человек с города – ума мало. – рассуждала дикарка. – Путается, имя Тесету запомнить трудно. Говорит Таисия, Тася. Так можно, привыкла.

Дикари часто носили два имени. Одно настоящее, для родичей – обычно его еле выговоришь – и второе, для лёгкой коммуникации с остальным миром.

– Тася. – привыкала Ракель. – Тася тебе, кстати, подходит. Я – Ракель, можно Эля. А это...

Корнет мирно сопел в обнимку с картой, свернувшись калачом на кушетке.

– ...опальный корнет Назар Леонович Порытинский. – договорила Ракель. – Притомился всех выручать и отдохнуть лёг.

– Пойдёт. – оценивала Тася. – Пиджак прям как у вождя нашего. Он тебя уже выбрал?

– Для чего?

– Не глупи. Выбрал как леди. Леди своего сердца.

– Такое надо у него спрашивать. – шутя, отмахнулась Ракель. – Но вообще... вообще мы просто напарники по несчастью.

– Мысль есть, Эля. Запишу.

Тася небрежно затолкала косметику обратно в саквояж, взамен вытащила книгу в толстом кожаном оплёте.

– Ничего себе блокнотик. – Ракель подсматривала в исписанные страницы, но ничего не смогла разобрать. – Ты, значит, журналистка? Или разведчица?

– Журналист, да. – Тася убрала карандаш за ушко. – Из историй берутся знания. Мир большой, всё разное, люди болтать много любят.

– А с местными племенами тебе доводилось встречаться? – интересовалась Ракель.

– Помаленьку. Гостила у Клыкастых пару лун назад. Птицу из железного коробка съели.

– Есть народ такой – Сверейники, знаешь их?

– Знаю, бывала. – кивнула Тася. – Как не знать! Шаман там красивый.

Спрашивая, Ракель не надеялась на такой ответ. Её мать, рождённая в племени Сверейников, так и осталась дикой в душе – несколько лет жизни с отцом за стенами Подбени ничего не исправили. Совсем не важно, кто здесь больше виноват – женщина, бросившая дочь, или мужчина, выбравший себе жену, с которой не в силах совладать. Просто было очень любопытно знать – где она сейчас, что с ней?

– В том племени женщина жила. – говорила Ракель. – В годах уже. Волосы у неё рыжие, волнистые, как мои. Звать Улини, может на Ульяну отзываться.

– Честно, не помню такой. – подумав, призналась Тася.

– Ну и ладно. – Ракель вытащила из ранца свёрток с бутербродами. – Кушать будешь, Тесету-Стук-Дождя?

Дикарка оказалась приятной попутчицей – да, иногда она борзела, порой было сложно уследить за её мыслями, но в целом могло быть и хуже. После плотного перекуса Тася снова села прихорашиваться, а поршни всё