Сантехник 2 - Иннокентий Белов Страница 16

Естественно, что добираться с ними до его постоялого двора я предусмотрительно отказался, вести такие скользкие дела на чужой территории — это сразу получить проблемы нешуточные.

Поэтому они топают с обоих сторон повозки, с крайне недовольным видом оглядываясь на меня назад. Ветрил лежит на сене, ему и правда здорово досталось от здоровенного мужика, наверняка, получил серьезное сотрясение мозга.

На неделю из строя выбыл. Ничего, раз я снова не дворянин, то могу и сам повозкой на въезде в город управлять.

Я шагаю сбоку от повозки, заходя и одной стороны, и с другой, чтобы присматривать за бузотерами.

Понятно, что забили бы бедолагу до смерти, если бы поймали, так что жалеть их нечего.

Забили бы и скинули в канаву подальше от дороги, никто бы его и искать не стал. Так и остался бы в памяти родителей и родственников по напрасному оговоренным и трусливо убежавшим после насилия над женой хозяина.

Убежавшим и навсегда пропавшим где-то в бескрайних полях.

А то и лесным разбойником впоследствии ставший в Баронствах, где и должен был бы сложить свою буйную головушку…

Глава 5

Так мы заранее договорились на выкуп с хозяином постоялого двора, что за отбившего мое копье в сторону и фактически напавшего на меня с вилами он платит двенадцать золотых, а за побившего моего слугу — всего шесть. Как примерно оно и получается по годам каторги для каждого теперь уже его родственника-преступника.

Тут, правда, и несчастному любовнику всего на одну жалкую минуту может каторга достаться, так что доводить до суда братьев и Ветрила точно не стоит, но сыграть на этом вполне можно.

Он мне, как бы, вообще никто- я его десять минут знаю и вижу впервые в жизни, а вот братья для Кромила, хозяина постоялого двора — явно, что близкие люди, раз ходят к нему посидеть.

В общем, люди в сто раз более для него значимые, чем страстотерпец для меня, так он должен думать.

Я же надеюсь, что беглец будет мне первым более-менее преданным человеком за свое спасение и поэтому не хочу его терять. Но блефую смело, типа, что все они преступники и заслуживают наказания, только сильно разного по своей сути.

Если суд признает их таковыми, что довольно спорный вопрос, но очень страшный в своей неопределенности для мужика и его незадачливых братьев. Я-то в любом случае внешне рискую только своим потерянным временем, лишними хлопотами и дальней дорогой, как донес до незадачливого мужика, даже если их судья отпустит совсем бесплатно.

Тут адвоката не зарядишь, на пересуд не подашь и в СИЗО год за полтора не идет, сразу вставай в строй в кандалах и шагай на каторгу с песней под охраной суровой стражи. Которой только дай повод, чтобы выбить из тебя всю дурь прямо на месте.

Понимает мужик, что обвел я его с братьями вокруг пальца, но правильно осознает, что очень его братаны поспешили выложить свои козыри в виде большой физической силы. Которые оказались сразу же беспощадно биты умелым и продуманным служивым. Хладнокровно дождавшимся явного нарушения закона и тут же покаравшим, как и должен, неугомонных бузотеров.

Поэтому очень зря не прислушались к моим предупреждающим словам, как самого настоящего полноценного воина.

Но куда теперь может завести суровая тропа жизни его братанов — сейчас не очень понимает, а должен предполагать самое худшее, что навсегда на каторгу. Поэтому не такие уж большие для него деньги, эти восемнадцать золотых, может вполне выплатить, чтобы вернуть родственников в нормальную жизнь.

Столько в месяц чистыми не зарабатывает, наверно, но за два или три точно кладет себе в карман, если постоялый двор стоит в проходном месте и торговать хорошо умеет. Продавать комнаты и еще нормальную еду плюс всякие услуги для лошадей.

Однако я чувствую в его сознании явное несогласие с таким кабальным договором и совместным нашим решением, а значит, нас ждет с утра немаленький такой сюрприз. Это он на словах со всем согласился, а вот сам поступит точно по-другому, попробует меня серьезно огорошить, чтобы моментально перехватить инициативу.

Тем более, что ему есть кого спросить о том, что сейчас фактически случилось с точки зрения закона и даже получить правильный совет.

Он же возвращается в свои родные места, может попробовать привлечь знакомых чиновников, стражников или военных, или даже какого благоволящего ему благородного к решению вопроса в свою пользу.

Время уже позднее, конечно, но все равно, здесь и он, и его все знают.

Оно ему обойдется не дешевле по монете, наверно, но тогда уже он будет чувствовать себя победителем, а не его слуга, сильно провинившийся с неверной женой, или этот наглый вояка в отставке, так ловко все разыгравший.

А если я сам поведу себя неправильно, то могу уже лично попасть на тот же суд. Все же кумовство в эти времена здорово развито, впрочем, как и во все остальные тоже. Могут меня самого попробовать спровоцировать на явно противоправные действия и лишнее насилие люди служивые или какой-никакой дворянин.

Дома, как говорится, родные стены помогают. И знакомые чиновники или служивые тоже.

Если они будут равны мне по статусу, да еще местные, то и решение судьи окажется очевидно не в мою пользу.

Ветрил тут никто по большому счету, а я, хоть и имею большие права от Императора, но подменять правосудие при других полномочных представителях закона тоже не смогу. Могу задержать и доставить, а вот выносить приговоры не мое сермяжное дело.

Могу даже убить при оказании сопротивления во время задержания — вот это мне проще всего устроить, тут мой голос при отсутствии свидетелей окажется решающим для суда.

Но, раз уже не убил, а арестовал, то все уже не от меня теперь зависит.

И разойдемся мы тогда по своим, вот и все, что получится в итоге, да еще моего нового слугу могут забрать по обвинению от его хозяина все равно.

И времени придется потратить немало на все эти судебные тяжбы, чтобы остаться с длинным носом.

Поэтому мы немного проехали следом за мужиком, а когда он скрылся в наступающей ночи, сразу же свернули на параллельную дорогу и с последними лучами светила заняли место для ночлега в небольшой рощице лесополосы в одном примерно километре от прежней дороги.

Братаны попробовали было