Эволюция Генри - Владимир Алексеевич Ильин Страница 4

— Давай еще раз подумай, — тупил клиент, из упрямства навалившись на стойку. — Чел, ты его даже не посмотрел толком.

— Ты во сколько контор до меня заходил? — Ответил я прямым взглядом.

— Давай хотя бы сотку, и забирай себе. — Переглянувшись с приятелем, помрачнел он.

Скупка краденого — статья неуважаемая. Барыг местные не любят, четко разделяя тех, кто «чинит» от «торгашей». Вторых не грешно и обнести, хорошенько дав по почкам. А вот ремонтники — дело другое. Все эти сломанные тостеры, утюги микроволновки их любимых бабушек прут сюда. Серьезные люди прут, причем — которые могут купить с десяток новой техники на ту котлету бабла, что всегда в кармане. Но поколение родителей не привыкло выкидывать сломанное, а спорить со старшими тут не принято. В общем, как-то вышло влезть в категорию «полезных». Кусок «нормального» общества, вроде почты и больницы, который должен быть и здесь, среди неудачников, криминала и дешевого арендного жилья. Две сотни прибыли не стоят того, чтобы лишиться статуса.

— Вали. — Отрицательно покачав головой, указал я взглядом на дверь.

— Будешь по району ходить, оборачивайся там, — буркнул темнокожий, сгребая телефон с лотка.

— Ага, — поблагодарил я за бесплатный совет.

Тут все — советчики. Немного пророки, начинающие хирурги, люди со связями и все такое.

— Очкарик гребаный, — буркнул второй, хлопнув дверью.

И это есть — даже не обидно. Толстые линзы в тяжелой оправе, которые выгнали меня из баскетбола, потому что падали; запретили тягать от груди штангу из-за угрозы отслоения сетчатки и вообще не давали сделать что-нибудь с утра, не нащупав их на столике или на полу. Зато появилась хренова куча времени, усидчивость и умение бить наверняка — потому что если дать шанс ответить, то разобьют очки. Собственно, основная причина нелюбви руководства старшей школы — там, где люди ломали носы, я ронял парту или стул на голову. Вернее, всего пару раз уронил — больше желающих не нашлось.

А после трудоустройства в «Ремонтную мастерскую Дейва» стал выше всей этой школьной суеты. Заведение уж больно уважаемое, как и сам шеф — в прошлом большой спец по банковским сигнализациям. До того как отсидел десятку в «Маунт-Верноне».

Вздохнув, я убрал журнал с учебника и попытался вернуть внимание к столбикам цифр и объяснениям теоремы. Но, похоже, придется вернуться чуть-чуть назад — мысль ушла.

— Дерьмо, — чертыхнулся я, отлистнув страницу назад и натолкнувшись на сплошной разворот с формулами.

Раздосадованно посмотрел по сторонам, ухватил за стоящую слева стеклянную банку из-под «Нескафе», в которую забодяжил кипяток, желая растворить прикипевший на дне остаток растворимой бурды.

Потерянно крутнул остатками холодной жидкости на самом дне — не знаю, когда успел все выпить. Ладно, обед. Где там толстовка с капюшоном… Вот она, серая, с потертым изображением местной баскетбольной команды — нормальный вариант, теплый в дождь и неброский. Их тут раздают бесплатно раз в квартал, так что половина местных в таком шмоте.

Хлопнул книгой, ткнул на кнопку электронного замка двери, запирая внешнюю дверь. Сообщения между внутренними помещениями и залом для посетителей не было — для персонала полагался отдельный выход внутри здания, через бывший проходной коридор, заложенный кирпичом с одной стороны и всегда закрытой дверью с другой. Плюс отдельный черный ход на задний двор — в огороженное профлистом пространство бетонированной площадки.

— До магазина и обратно, полчаса, — отчетливо произнес я на камеру в коридоре.

У шефа квартира наверху, куда заведено изображение с системы видеонаблюдения внутри здания и снаружи. Сам я у него внутри не был — просто знал, что если подойдет важный клиент, шеф отопрет двери, спустится и примет заказ.

На улице начинался ветер — забор шумел железными стыками, уложенными внахлест. Редкие темные облака, собиравшиеся с утра над районом, сносило вглубь континента, обещая еще неделю относительно ясной и теплой погоды. Ну или придет шторм и посрывает все крыши ко всем демонам — тут не угадать…

Набросив капюшон, отпер калитку, обернулся по сторонам и быстрым шагом махнул к небольшому магазинчику на углу двух улиц в паре сотен метров. Там, в переделанном из жилого апартамента помещении, держал минимаркет и кафешку, впихнутые в сорок квадратов площади, неунывающий индус Раджеш. Где-то там впереди ждала его Большая Американская Мечта, на пути к которой он жарил сосиски на самодельном мангале и огне из баллонов, разливал кофе три-в-одном и зорко приглядывал за воришками, юркающими между узко расставленными полками со всякой всячиной — от продуктов питания до стиральных порошков. Тоже — уважаемый человек, хоть и не местный. Грабили его всего пару раз, да и то в самом начале — потом нашлась толковая крыша, выставившая скучающего бугая на улице. Мелких воришек тот не ловил — даже на возмущенные крики Раджеша не реагировал, но люди со стволами и острой потребностью в наличных к нему больше не заходили.

Я прошел уже половину пути, надвинув капюшон поплотнее, когда ощутил быстрое движение в свою сторону. Резко сбив шаг, отступил назад и повернул корпус, чуть пружиня ногами.

И немедленно подхватил радостно взвизгнувшую Лин на руки, закружив вокруг себя.

Так-то Лин зовут чуть иначе — там штук десять мексиканских имен подряд, которые все равно никто не запоминает, кроме близкой родни.

— Хорошо, что тебя встретила! — Наградила та торопливым поцелуем за реакцию, освободилась от рук, опасливо посмотрев по сторонам.

Чужого счастья тут не сильно любят. Особенно, если парень под капюшоном белый, а девчонка смуглая — не то чтобы это было запрещено. Была бы темнокожей — тогда да, проблемы. Но конкретно тут, в общем-то, всегда проблемы, как и должны быть, если симпатичная латинос встречается с очкариком. Ее землякам, которым отказали, обидно за родину. Всем остальным тупо хочется забрать красивое себе.

Поэтому «красивое» было одето сегодня в мешковатый худи, из-под капюшона которого выбилась темная прядь, и спортивные брюки с кроссовками. Симпатичную попку такое не скроет — но если не вилять и не выпячивать и ходить с подругами… Вон, кстати, они — еще трое остановились на углу дома, откуда эта сумасшедшая выбежала.

— Что опять?

Вечно она. Эмоций вагон.

— Письмо пришло! — Выпалила она. — Из Калифорнийского!

— Университет Сан-Диего?

— Беркли! — Ликующе произнесла девчонка, чуть вновь не повиснув на шее.

— Где? — Придержав,