Путь Стратега (СИ) - Корнелий Луций Страница 43

Недавняя злоба вернулась ко мне, придавая сил.

— Суки! — уверенно заявил я, отвечая на бросок птицы ударом палки. Другая тварь тем временем ущипнула меня за больную ногу. Ну нет. Это уже слишком. Это уже за гранью добра, зла и космического хаоса. Я взвыл от боли, но стон за мгновение обратился каким-то яростным рыком. Гнев наполнил меня своим жаром. Откуда-то взялись силы. Я показал двум этим шипящим мудакам всю мощь имперской военной машины в моем лице. И хотя техника боя палкой оставляла желать лучшего, мой боевой дух пылал ярче огней небесных и земных.

Они бежали. Бежали, роняя перья и забыв о чести. Удивительно, как человек меняется перед лицом испытаний. Никогда бы не подумал, что ярости во мне хватит на двух гусей. И хотя противник не был перебит или пленен, но поле боя осталось за мной. А это уже вполне себе победа.

Силы покидали мое тело. Я опустился на дно оврага, прямо в самую гущу папоротника. Какие-то насекомые уже покоряли вершины моих исцарапанных и пощипаных гусями рук. Плевать. Я все. Только лежать, слушая свое тяжелое дыхание да мычание коров на скотном дворе по соседству.

В таком состоянии меня застали прибывшие телохранители.

— Стратег! — окликнул меня этот Шанир. Чертов шаддинец. Думает, что я сейчас сам полезу из оврага. Нет, ребята. Вытащите меня отсюда.

С помощью Касс и двух саваран меня извлекли со дна оврага.

— Вы не ранены? — спросил Ангре. — С виду вы побывали в жестокой сечи.

— Царапины. — отмахнулся я. — Пришлось задать трепку двоим гадам.

О видовой принадлежности своих противников я распространяться не стал.

— Вы отбивались вот той палкой? — с издевкой и нескрываемым сомнением спросил шаддинец.

— Всем, что было под рукой. — раздраженно ответил я. — Везите меня уже в сраный город.

Спустя несколько часов я лежал на кровати в доме городского префекта. На стуле напротив расположилась Касс, за дверью дежурили четверо вооруженных. И всего этого мне казалось недостаточно. Некто хотел моей смерти. Некто с возможностью её значительно приблизить.

Паранойя, усталость и гнев смешивались в один горько-кислый дурманящий коктейль прямо у меня вокруг мозга.

Вспомнилась девушка из Терта, которая опасалась, что стратег окажется страшнее всех страшных легионеров. Он ведь главный, а значит самый жуткий. Ещё пара покушений, несколько драк с домашней птицей и я сам не знаю до каких степеней озверею.

Город, в котором я оказался, назывался Невом. Его отличало отсутствие сплошной стены при наличии неплохого гарнизона и площадь, уложенная красным камнем. Жаль кремля не завезли. Нев работал транспортным узлом в центре северных провинций. Мы проезжали его со Стилионом, когда двигались к Лимесу.

В Неве я позволил себе двухдневный отдых, искупавшись и вдоволь выспавшись, насколько мне дала моя паранойя. Во время банных процедур снаружи стояло двенадцать человек при полном вооружении. Служанке-купальщице я приказал полностью раздеться и дать Касс себя осмотреть. Зрелище вышло интересное. Даже любопытное. Надо установить подобное как добрую традицию этих злых времен.

От префекта я узнал, что посланная на место нападения турма всадников обнаружила только труп Деста и плохо опозноваемые фрагменты ещё четырех тел. Сжеванные лица, обгрызенные кости, ожоги, расколотые черепа. Жертвы пламени Деста и его демона. Но большая часть «разбойников» ушла. Адское отродье тоже смылось, более не связанное волей колдуна. И всем было ясно что очень скоро тварь даст о себе знать. По следам уже шли несколько венаторов, но едва ли они успеют избавиться от урода до того, как он прикончит десяток другой человек.

— И что колдуны могут сделать в случае смерти одного из них? — спросил я префекта.

— Одним богам известно… — вздохнул тот. — Но нам это еще аукнется. Гонора чернокнижникам Багрового Круга не занимать. Такую смерть они примут за оскорбление. Это сектантов Шан-Асола или налетчиков Ножей можно сотнями топить и вешать. Азард мнит себя спасителем мира от какой-то там древней ведьмы. Считает, что мы все ему обязаны.

Можно ли натравить колдунов на моих неведомых врагов? Это их наемники продырявили Деста. Шансы есть. Надо только как-то выйти с ними на связь. О! Письмо им напишу и оставлю в Неве. Дескать, доброго товарища Деста у меня на глазах подняли на копья. Я возмущен и готов помочь найти виновных. Это кстати даже правда. Виновных я с удовольствием отдам на казнь, перед этим вызнав кто и какого хера их на меня напустил.

Нев я покинул, приказав отряду петлять меж латифундий по грунтовкам. Со мной был контингент в пятьдесят два телохранителя, но и этого мне казалось недостаточно. Успокоюсь я, видимо, только в лагере легиона.

Следующим пунктом моего путешествия был Мелиодан. Там мне сразу пришлось отбиваясь от попыток местной знати что-нибудь с моим участием организовать. Одни хотели меня на званый ужин, другие на обед, третьи предлагали организовать парад в честь победы над Гератами. А я хотел почувствовать себя в безопасности. Каждый прием пищи, каждый ночлег мне мерещилась за спиной тень смерти. Я пытался обманывать её как мог.

Так, вместо ночлега у префекта, я остался в доме семьи Дацинис, из которой происходили центурион четвертой когорты и мой контубернал. Это был достаточно просторный, но не самый шикарный особняк при десятке слуг. Никаких вооруженных людей, кроме моей охраны. То, что нужно, чтобы скоротать пару ночей перед возвращением на границу.

Кроме слуг в доме присутствовала жена центуриона с двумя малолетними дочерьми и вдова его старшего брата, погибшего при отражении одного из набегов. С ними я имел честь отужинать, почувствовав себя настоящим засранцем. Они были довольны милы, учтивы и, разумеется, пытались поддерживать со мной разговор.

Ох…

— Ведь у этих дикарей не было шансов против наших солдат. — заявила супруга центуриона.

И что мне на такое ответить? Рассказать про две бежавшие когорты велитов и мой суицидальный «подвиг» ради спасения левого фланга? Что Гераты дрались как демоны, зная чем их семьям грозит поражение? Или сказать, как в глубине души я сочувствую этим несчастным ублюдкам, которых нечто погнало на убой?

А ведь когда-то я слыл тактичным, вежливым человеком. Сейчас все это вышло из меня вместе с кровью и гноем. Сгорело в лихорадке, было втоптано в пыль конями подосланных убийц. Я словно похудел не только физически, но психически. Испарилось многое, что составляло плоть моей личности. Заострились черты характера, вылезли на поверхность силуэты ребер, хребта и других костей, а внутри них — гнев да паранойя.

— Тея, не надоедай уважаемому стратегу такими вопросами. — посоветовала ей вдова и мать моего не особо загруженного контубернала. — Его все спрашивают, наверное, только о войне.

— А о чем меня еще можно спросить? — усмехнулся я. — В театр не хожу, книг не читаю, почти все дни я занят…

«Тем что пытаюсь не сдохнуть».

— Занят войной и всем, что с ней связано.

— Так останетесь здесь на несколько недель. — предложила она с милой улыбкой. Лет ей было не более двадцати семи. Тут люди рано женятся. — С лагеря легиона все время прибывают гонцы. Там, кажется, спокойно. Насколько только спокойно может быть в нашем ужасном краю. — усмехнулась она.

— Ну тут не так уж плохо… — пробормотал я, встреченный новой порцией звонкого смеха.

— Не надо, стратег. Мы живём здесь с детства и знаем что такое северный Лимес. Если Шадд — опасная язва Империи, то Север не проходящий геморрой.

— Атна, ну не за столом же такое говорить… — возмутилась жена центуриона.

— Думаешь, после сражений стратега смутит такая ерунда? А что до вас… — она повернулась в мою сторону. — Подумайте над моими словами. Мелиодан та ещё дыра, но и здесь можно хорошо провести время.

В чем-то она, конечно, права. Еще немного и я натурально ебнусь. Правда, все равно не успокоюсь, пока не увижу, что с двадцать первым легионом все нормально.

— Скоро сюда вернется мой брат Нотерион. Он большой знаток ночной жизни города. Развлечения, приятные всем мужчинам и некоторым женщинам тоже. После того, как решаться дела с поставками шерсти и мяса, то он надолго останется в Мелиодане.