Анна Одувалова - Бабочка на ее плече Страница 14

Каждый по-своему борется с трудностями и пытается вернуть уверенность себе. Рада делала это с помощью красивого белья. У нее были комплекты на все случаи жизни. Для сложного экзамена, для важного разговора, для девичника и, конечно, для свидания. А эта купленная на две повышенные стипендии сорочка помогала успокоиться и собраться перед важным днем или, как сегодня, пережить тревожную ночь.

Рада, сжав зубы, пообещала себе быть сильной, включила горячую воду и шагнула в душевую кабину, жалея, что здесь нет ванны – большой, глубокой, которую можно заполнить водой с ароматной, ласкающей кожу пеной. Девушка специально включила напор посильнее и теперь мужественно стояла под обжигающими, хлещущими струями. Сначала было даже неприятно, но постепенно вода снимала напряжение с усталых плеч, мышцы расслаблялись, а тревоги уходили.

Из душа Рада выползла расслабленная, раскрасневшаяся и сонная. Ноги стали ватными, и навалилась скопившаяся за долгий день усталость. Прохладный шелк ночной сорочки приятно ласкал кожу при каждом движении. Девушка посетовала про себя на то, что нельзя постоянно ходить так, облачившись лишь в тонкий скользящий материал. В нем она чувствовала себя первобытной нимфой, и это было прекрасное чувство. Нимфы созданы для любви и удовольствия, им неведомы тревоги.

В кровать Рада ложилась с улыбкой. Девушка любила комфорт и красоту. Вчера, второпях, она не смогла найти достойные простыни – такие же изысканные, как белье, которое предпочитала носить, но пообещала себе исправиться в ближайшие дни. Нужно только спросить у Рыжей, где есть хороший магазин. Засыпала Рада, полностью успокоившись, с чувством, что никакая опасность сегодня ей не грозит, все неприятности остались в прошлом, а завтра будет новый день, и он обязательно окажется удачнее, чем предыдущий. В трудные дни Рада говорила себе: «Завтра будет лучше, чем вчера!» – и часто подобное убеждение срабатывало. Мама называла это «позитивным настроем», а Димка – «инфантильным идиотизмом». Воспоминания о семье вызвали улыбку, и Рада заснула, успев подумать о том, что сегодня закрутилась и забыла позвонить домой.

Сон затягивал как омут – темный и глубокий. Только тонуть в мутных водах на сей раз было совсем не страшно, а наоборот, приятно и волнительно. Жар рождался на кончиках пальцев, и словно ток пробегал по венам, заставляя сжиматься от наслаждения каждую клеточку тела, и срывался с губ тихим, хриплым стоном.

Рада выгнулась на кровати и протянула руки к тому, кто осторожно коснулся поцелуем губ. Сон оказался совершенно сказочным и в то же время реальным. От этого становилось страшно и сладко. Девушка не удивилась появлению в сновидениях синеглазого незнакомца – он был притягательно красив и засел в сердце. Но она и предположить не могла, что почувствует во сне силу его рук и попробует на вкус губы – нежные, пахнущие мятой и ментолом.

Дыхание опалило щеку, влажный язык прочертил дорожку сначала к мочке уха, а потом вниз к шее, задержался на пульсирующей вене. Нежную кожу обжег несильный укус. Рада тихо вскрикнула от неожиданности и подалась навстречу скользнувшим по груди рукам. Они сминали тонкий шелк рубашки и заставляли прогибаться в пояснице, стараться быть ближе, прижиматься теснее.

Девушка вцепилась в жесткие, светлые волосы Синеглазого, когда горячий влажный язык очертил ореол соска сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Сжала коленями сильные мужские бедра, с раздражением ощущая не горячую кожу, а грубый материал джинсов, и тут же рванула пряжку на кожаном ремне.

Синеглазый слегка отстранился и хрипло засмеялся, услышав недовольный стон. Рада открыла глаза и сразу же утонула в светящейся синеве. Она завораживала, сводила с ума и заставляла терять голову. Девушка приподнялась на локтях и сама впилась в притягательные губы жадным поцелуем, для того чтобы спустя секунду рухнуть на спину под весом тренированного мужского тела, задохнуться от острого желания и через мгновение очнуться в пустой кровати.

Сердце стучало как бешеное, дыхание сбивалось, а руки все еще дрожали. Влажные пряди волос прилипли ко лбу. Рада сглотнула и села, чувствуя, как к щекам приливает краска. Второй раз ей снился реалистичный и слишком яркий сон. После вчерашнего сна у нее на плече появилась бабочка, а сегодня… Об этом даже думать не хотелось. Но тело все еще ныло от смелых ласк, а сорочка изрядно помялась.

Несмотря на то что Синеглазый произвел впечатление, в этот сложный день было не до него. Девушка почти не думала о красивом лице и поджарой фигуре парня, но сон не просто вернул мимолетную вспышку симпатии, он ее усилил, перевел на новый уровень, и это Раде совсем не нравилось.

Какой смысл испытывать легкую, кружащую голову влюбленность и желание к молодому человеку, которого, скорее всего, даже не увидишь? Закончившийся так неожиданно сон оставил после себя стыд и болезненную неудовлетворенность.

Рада встала с кровати, медленно подошла к окну и прислонилась пылающим лбом к холодному стеклу. Она стояла так, не двигаясь и не поднимая глаз. А над городом медленно светлело небо. Летом ночи короткие, и первые лучи солнца уже появились на кромке неба алыми, огненными всполохами.

Девушка чуть отстранилась от окна и взглянула вдаль. В серой утренней дымке восходящее солнце казалось умытым кровью. Рада внезапно поняла – бесполезно убеждать себя перед сном в том, что все будет хорошо. Похоже, хорошо не будет до тех пока, пока она не поймет, какая же чертовщина творится в этом городе.

Глава 8

Секрет цыганки

Рада так и не рассказала Рыжей о ночном визите неизвестного и уж тем более не стала распространяться о слишком волнующем сне. При воспоминании о нем до сих пор бросало в жар. За завтраком Рада чуть не проболталась, но ее соседка была сонной, от этого чумной и сразу предупредила, что в таком состоянии не может адекватно реагировать на события и поддерживать осмысленный разговор. Она пояснила – это не зависит от настроения и случается каждое утро. Момент оказался упущен, и Рада решила молчать обо всех странностях. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснит все сама. Она уже поняла – Рыжая относится к Беру с симпатией, и поэтому высказывать свои необоснованные подозрения не имело смысла. Кто знает, как на них отреагирует художница? Ссориться с ней не хотелось.

Чем Раде безусловно понравился Кромельск, так это тем, что в пределах Старого города до любой точки можно было добраться пешком. Вот и в университет они с Рыжей отправились неспешным шагом мимо парка, вдоль крепостной стены по узкому ровному тротуару, залитому обжигающим летним солнцем.

Здесь чувствовался дух древности. Казалось, закрой глаза – и мигом перенесешься куда-нибудь в далекое прошлое. Но Рада этого не делала, слишком хорошо она помнила свои ощущения вчера перед зданием нотариальной конторы. Вообще, этот город притягивал и отталкивал одновременно. С одной стороны, несмотря на все странности, Рада чувствовала себя здесь как дома – ей нравились мощеные дороги, утопающие в зелени дома и белоснежная стена кремля, с другой – еще никогда в жизни Рада так сильно не боялась. Правда, девушка не была уверена, что в ее страхах повинен сам город. Все мистические, необъяснимые странности начались после той ночи, когда на плече появилась бабочка. Сильнее всего хотелось узнать, почему так произошло и кто за этим стоит. Единственной маленькой зацепочкой был портрет, который копировала Рыжая. Рада верила – если узнает, кто на нем изображен, то поймет и все остальное.

Солнце палило нещадно, и навстречу постоянно попадались люди с полотенцами на плечах. Раде тоже хотелось купаться. С утра можно было сбегать на речку, тем более городской пляж располагался около старого крепостного вала и хорошо просматривался из парка, в котором они вчера гуляли с Рыжей. От дома минут пятнадцать, не больше. Но девушка не пошла. Ждала, когда освободится художница.

Рада не думала, что обещание Рыжей: «скоро пойдем, только немного доделаю» – растянется до трех дня. Правда, художница успокоила, сказав, что летом в университете бесполезно искать кого бы то ни было до обеда. На кафедру даже секретарь приходит ближе к часу. Да и библиотека работает с одиннадцати утра до семи вечера. Поэтому и причин для паники нет. Пришлось поверить на слово и положиться на Рыжую, которая, безусловно, знала город и его жителей намного лучше, чем сама Рада.

Пятый корпус университета, где находилась библиотека исторической и культурологической литературы, кафедра культурологии и несколько больших аудиторий, в которых занимались студенты худграфа, располагался в старом, как и все в этом районе, двухэтажном здании. Напротив возвышался более современный пятиэтажный корпус, выбивающийся из архитектурного ансамбля района.

Внутри, за толстыми метровыми стенами из красного кирпича, было прохладно и тихо. Гулкое эхо шагов раздавалось по всему первому этажу. Рада старалась топать потише, но на каблуках это было невозможно. Они с Рыжей напоминали двух подкованных кобылиц. На топот выбежал круглый лысоватый вахтер. Увидев Рыжую, он заулыбался.