Анна Одувалова - Бабочка на ее плече Страница 15

Внутри, за толстыми метровыми стенами из красного кирпича, было прохладно и тихо. Гулкое эхо шагов раздавалось по всему первому этажу. Рада старалась топать потише, но на каблуках это было невозможно. Они с Рыжей напоминали двух подкованных кобылиц. На топот выбежал круглый лысоватый вахтер. Увидев Рыжую, он заулыбался.

– Аленка, а тебе что не отдыхается? Уж по учебе соскучилась?

– Да нет, Михал Всильч, – ответила на улыбку художница. – Я по делам на кафедру культурологии. Есть там кто?

– А как же! Инга Игоревна сегодня здесь, ну и Наташенька, конечно же.

– О! – довольно воскликнула Рыжая. – А больше нам никто и не нужен. Спасибо, Михал Всильч.

– Да не за что, – крикнул вахтер уже из комнаты охраны.

Рыжую действительно хорошо знали. Молоденькая, немного старше самой художницы лаборантка Наташенька радостно заулыбалась и кинулась обниматься. А строгая, прямая как трость заведующая кафедрой Инга Игоревна сначала недовольно прищурилась, лишь слегка кивнув Рыжей, но потом тоже оттаяла. Особенно после того, как узнала, что Рада внучка Семена Григорьевича.

– Ваш дед был удивительным человеком. Если вы хоть частично унаследовали его живой ум, тот огонь, который горел в его душе, страсть к науке и творчеству, то замечательно впишетесь в наш учебный процесс. Я бы обрадовалась такой студентке. Кстати, вы уже выбрали себе специальность или еще учитесь в школе?

– В университете, в Москве… – несколько растерянно ответила Рада. – Я искусствовед – в будущем…

– Даже не зная деда, выбрали специализацию, близкую к его. Вот это настоящая родственная связь! Вам все же стоит рассмотреть наш вуз. Мы возьмем вас с удовольствием.

– Но зачем мне это? – удивилась Рада. – Мне нравится университет, в котором я сейчас учусь. Не вижу смысла менять свою жизнь.

– Ну… – Инга Игоревна неопределенно пожала плечами. Ее лицо при этом не изменило выражение, оставшись невозмутимым. – Ситуации бывают разные. Вдруг провинциальная жизнь затянет вас так сильно, что вы решите остаться здесь. Наш город обладает гипнотической притягательностью.

Рада от изумления открыла рот, а пока придумывала достойный ответ, Инга Игоревна поднялась со стула, взяла сумку и, улыбнувшись, заметила:

– Приятно было пообщаться с вами, девушки, но мне пора. Я и так заработалась в отпуске.

К сожалению, на кафедре ничего не знали ни о репродукции, ни о том, чем в последнее время занимался дед Рады. Пока Рыжая трепалась с лаборанткой, которой, видимо, было скучно сидеть в одиночестве, Рада подошла к стене. На ней висел стенд с фотографиями, чем-то напоминающий выпускной альбом из советского прошлого: незнакомые строгие лица, каждое в овале, а внизу инициалы и должность. По-видимому, здесь были представлены все сотрудники кафедры. Заметив портрет пожилого мужчины, Рада замерла, черная лента внизу фотографии развеяла оставшиеся сомнения. Это был дед, которого девушка никогда не видела. Точнее, почти никогда. Страх, липкий и противный, мурашками пробежал по спине и рукам и замер холодом в пальцах.

Несмотря на то что Рада никогда в жизни не встречала мужчину с фотографии, а до недавнего времени даже не вспоминала о его существовании, в ту ночь, когда на ее плече появилась бабочка, девушка в своем странном сне видела его. Именно он, облаченный в клетчатый махровый халат, стоял рядом с портретом, нарисованным Рыжей. Мысль, посетившая Раду, была нереальной и дикой, но, похоже, единственно верной. Нужно только улучить момент и уточнить у художницы некоторые детали.

Рыжая освободилась через несколько минут.

– Наташка посоветовала зайти в читальный зал библиотеки, – сказала художница. – Во-первых, Степан Григорьевич проводил там много времени, а во-вторых, в библиотеке есть ксерокс, и дед вполне мог сделать копию там.

Рада расстроилась. Она даже не ожидала, что первая неудача с поисками выбьет ее из колеи. Зато Рыжая не унывала, казалось, она не умеет этого делать. Ее энтузиазм не уменьшился ни на йоту. Она уверенно миновала длинный пустой коридор, в конце которого располагалась лестница, ведущая в цокольный этаж, где и была библиотека.

– Скажи мне, – медленно начала Рада, – а когда дед умер… – Девушка запнулась, думая, как бы сформулировать оставшуюся часть вопроса. – Какая на нем была одежда? Прости, вопрос, наверное, дурацкий, но мне правда надо знать.

– Халат, – пожала плечами Рыжая, даже не оглянувшись.

– Клетчатый? – дрожащим голосом уточнила Рада, прекрасно зная ответ.

– Ага. А ты откуда?… – Художница резко развернулась и подозрительно уставилась на Раду, но девушка только мрачно отмахнулась.

– Не спрашивай, ладно?

– Ну хорошо. – Рыжая пожала плечами и пошла дальше.

Рада была ей благодарна. Художница умела, когда нужно, не задавать лишних вопросов. Возможно, потому что и сама предпочитала часть замечаний оставлять без ответа. У нее тоже имелись тайны, распространяться о которых не хотелось.

Бредовая мысль подтвердилась, и от этого Раде стало еще хуже. Девушка понимала, как нелепо думать, будто видит призраков. Но тогда чем объяснить присутствие странных людей в очередях, грустную девочку на скамейке и деда, стоящего возле картины? Что он там делал? Возможно, к бабочке имеет отношение именно он, а не цыганка с портрета? Мог ли дед все подстроить сам и зачем ему это было нужно?

В голове роилось много вопросов, но ни одного ответа. Она слишком мало знала о своем родственнике и, похоже, о себе. Откуда эти способности, о которых даже рассказать кому-либо страшно? Понятно, так или иначе, в их появлении виновата бабочка, но что она означает, как появилась и каким образом обычная татуировка или рисунок на плече может заставить видеть мертвых? В фантастических фильмах и книгах призраки, как правило, хотят сообщить какую-то информацию, передают сообщения через тех, кто их видит, но в реальности они просто слоняются с потерянным видом и не обращают на Раду и на остальных никакого внимания. Получается, им ничего не нужно, они просто есть?

Собственные мысли казались бредом тяжело больного человека, но избавиться от них Рада не могла. Он прокручивала в голове событие за событием и начинала нервничать сильнее. Абстрагироваться от ситуации и сделать вид, будто ничего необычного не происходит, не удавалось. Девушка пыталась найти в себе еще какие-то изменения, но не находила. Хотя… пожалуй, обострилось то, что принято называть интуицией. Вчера вечером она точно знала – дома ждут неприятности, а потом сразу же поняла, кто именно побывал у деда в квартире. Сегодня хоть и не хотела себе в этом признаваться, но чувствовала – на кафедру идти не имеет смысла. А вот по поводу библиотеки внутреннее чутье молчало. Будто его и не было.

– Мы пришли. – Рыжая остановилась у массивных деревянных дверей и изо всех сил рванула за огромную металлическую ручку. Тяжелые створки из потемневшего от времени дуба поддались с трудом.

В библиотеке было прохладно, тихо и пахло пылью. Рада быстро оценила такой подарок судьбы, каким являлась Рыжая. Похоже, художницу знали везде и всегда радовались, когда она заглядывала на огонек. Как и на кафедре, в библиотеке ее встретили объятиями, радостными приветствиями и еще благодарностями. Рада не сразу поняла за что, а потом ее взгляд упал на стены, на которых было много картин – ярких, солнечных, так похожих на саму Рыжую. Тут и греющиеся на солнышке полосатые кошки в шляпах и с зонтиками, и нависшая над тихой речкой деревянная церквушка, и молодая пара, выведенная силуэтом на фоне красно-желтого заката. Не возникло ни малейших сомнений в том, кто автор этих работ. Какими бы они ни были разными, в них всех ощущалась частичка Рыжей – ее непосредственность, лучистая улыбка, задумчивый взгляд.

Рада даже не удивилась, что формуляр деда им дали без проблем. Библиотекарь только улыбнулась и, покачав головой, заметила:

– Вам, девушки, очень повезло. Мы раз в год перебираем формуляры и уничтожаем те, которые уже не пригодятся. Заглянули бы вы на неделю позже, и мы ничем бы не смогли вам помочь.

– Мне кажется, я уже видела эту иллюстрацию в книге. – Елизавета Николаевна, пожилая женщина с лучиками морщинок вокруг светло-голубых, усталых глаз, задумчиво повертела в руках ксерокопию. – Сейчас не вспомню, где именно… у меня есть несколько предположений. Постараюсь помочь. Вам ведь нужно не все, что изучал Степан Григорьевич?

– Нет, конечно. – Рыжая махнула рукой. – Нас интересует только эта картина. Я копировала ее в прошлом году. Тогда даже не задалась вопросом, кто это, а сейчас стало интересно.

– Тогда подождите чуть-чуть, я постараюсь найти. Аленушка, мы всегда рады вам помочь.

Елизавета Николаевна скрылась где-то между книжными полками, а Рада с Рыжей устроились за длинным, обшарпанным столом, предназначенным для посетителей.

– Скажи, пожалуйста, почему тут так много твоих картин?