Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Смотрины Страница 16

– Простите… – мелодичный голосок, прозвучавший неподалёку, заставил герцога напрячься как перед боем, – можно задать вам один вопрос?

– Задавайте, – медленно повернувшись к девушке всем телом, холодно разрешил Дорд, с откровенным интересом разглядывая нахалку.

– Не могу ли я поговорить с метром Гизелиусом? – Она слегка поёживалась от порывов свежего ветерка, раздувающего поношенный и немодный серый плащ, но не делала ни малейшей попытки завернуться поплотнее.

– Не можете, – с лёгким превосходством сообщил Дорд и смолк, ожидая следующего вопроса.

Насколько он знал таких девиц, слова про один вопрос были только предлогом, чтобы завязать длинную и практически бессмысленную болтовню. И хотя Дорд желал бы попробовать кое-что выведать у этой хитруньи, попадаться на её уловку он вовсе не собирался.

– Спасибо, – печально кивнула девушка, тихо развернулась и направилась в сторону своей каюты, всем своим видом давая понять, что ничего другого она от сурового секретаря и не ожидала.

Дорд уже с откровенной насмешкой смотрел ей вслед, ожидая следующего хода в каверзной игре, но она так и не обернулась.

– Чего она хотела? – Магистр появился минут через пять после того, как наглая попутчица скрылась за дверью своей каюты.

– Поговорить с тобой. Но очень не советую бежать за ней следом, это будет означать, что её приход нас заинтересовал.

– Только что хотел сказать тебе то же самое, – одобрительно проворчал магистр. – И ещё меня интересует важный вопрос… собираешься ли ты приглашать их на обед?

– Нет, – категорично отрезал герцог, – мне вовсе не нужны лишние сплетни. Не забывай, что на этих «смотринах» наш «герцог» должен выбрать невесту, и мне совершенно не хочется потом искать для неё оправдания его легкомысленному поведению. Сам понимаешь, за несколько дней путешествия может случиться многое… и потому лучше заранее поостеречься.

Магистр вздохнул. Да, Дорд рассуждает верно и ведёт себя сейчас точно так же, как обычно. Но Гизелиусу так не терпится хоть немного больше узнать о своей жене… И, возможно, именно о ней хотела с ним поговорить эта Милли?

– Ты прав. Тогда нужно сказать повару, чтобы обед им подавали в каюту, – скрепя сердце согласился маг, – а я попрошу его узнать, что же ей было нужно.

Однако благие планы тем и плохи, что иногда остаются незыблемыми только в момент их сочинения. Вот и этот стратегический манёвр рассыпался в прах от тревожного крика Милли:

– Помогите!

В следующий момент магистр с герцогом наперегонки неслись в сторону дамской каюты, на ходу придумывая себе самые страшные сценарии развития событий. От пьяного матроса, напавшего на беззащитных особ, до пожара или ядовитой змеи особо крупного размера.

И облегчённо вздохнули, не обнаружив в каюте ничего подобного. Однако несчастье всё же случилось, герцог сразу это понял по безжизненно свесившейся с постели руке Риселлы. Магистр шагнул к окну, пошире раздёрнул занавески и склонился над иссиня-белым лицом своей ночной гостьи.

– Что она выпила? – Вопрос прозвучал так уверенно, словно Гизелиус даже не предполагал ничего другого.

И как ни странно, он оказался прав.

– Вот… – Едва сдерживая рыданья, Милли протянула фиал тёмного стекла. – У Сел началась морская болезнь, и она попросила накапать…

– Кайд, скажите нашим поварам, пусть принесут кувшин с водой и старое ведро, придётся делать промывание, – едва взглянув на привязанный к горлышку ярлык, скомандовал магистр, засучивая рукава. – И дайте мне мою шкатулку.

Когда герцог вернулся со шкатулкой в руках, в каюту его не пустили. С извиняющейся гримаской Милли осторожно взяла у него из рук ящичек с зельями и прикрыла дверь перед самым носом. Впрочем, Дорд и не настаивал, отлично понимая, что магистр вполне обойдётся без его помощи, а девушки не будут чувствовать себя сконфуженно.

Он отправился на прогулочную палубу, где матросы уже расставили плетёную мебель, которую убирали от дождя, и опустился в кресло, стоящее у самых перил. Что-то настораживало бдительного лорда в этой истории с отравлением, казалось неправильным…

Ну да, понял он, поразмышляв несколько минут, сначала Милли приходит к нему вполне спокойно и спрашивает про магистра… а уже через несколько минут зовёт на помощь. Слишком уж быстро всё произошло… если не было подстроено специально.

– Отчего-то слишком мрачное у тебя лицо, – насмешливо произнёс рядом такой знакомый голос кузена, и Райт опустился в кресло напротив. – Наверняка кто-то постарался испортить настроение. А что это за крики разбудили мою светлость?

– Наши попутчицы, по-видимому, задались целью непременно втереться в доверие к вашей светлости, – бдительно оглянувшись, желчно буркнул Дорд, – или навязать нам тесное общение.

– Поясни? – попросил, встряхнув спутанными со сна волосами, Райт. – Как-то я сегодня туповат… Что именно ты имеешь в виду под тесным общением?

– Нечто совершенно иное, чем пришедшие в твою сонную голову предположения, – фыркнул герцог, – мы с Гизом решили не приглашать спутниц обедать с нами за одним столом.

– А где же тогда они будут обедать? – похоже, Райт действительно ещё не проснулся как следует.

– У них в каюте есть довольно удобный стол, пусть обедают у себя.

– Можно поинтересоваться, а когда это ты уже успел изучить обстановку их каюты?

– Пока ты спал, компаньонка Риселлы предприняла попытку поболтать.

– Могу представить, – заухмылялся Эртрайт, – на какой «горячий» приём она напоролась!

– Именно. Девице пришлось уйти ни с чем, однако через несколько минут она подняла крик о помощи. Разумеется, мы с Гизом побежали… воспитание, чтоб его. Оказалось, Риселла валяется без сознания, отравилась каким-то зельем… якобы случайно. Почувствовала приступ морской болезни и выпила что-то не то.

– Выпила именно то. – Магистр, как всегда, подобрался неслышно. – И я тоже не против что-нибудь выпить… прежде чем начну рассказывать.

– Я схожу… – Поднялся было Райт, но две пары глаз уставились на него с таким возмущением, что он снова плюхнулся в кресло. – Черт, все время забываю, что теперь должен вести себя как беспомощный инвалид, за стаканом воды не могу сам сходить.

– Девяносто процентов людей мечтали бы так жить, – с усмешкой сообщил Гизелиус, провожая взглядом отправившегося за напитками герцога, – а ты возмущаешься!

– А почему только девяносто? – заинтересовался его ученик.

– Потому что из остальных десяти процентов девять так и живут, а последний процент – это сумасшедшие и мудрецы.

– Тогда, значит, я мудрец, – обрадовался Райт, – потому что к сумасшедшим себя причислить пока не могу.

– Увы, ни к мудрецам, ни к сумасшедшим никто не может причислить себя сам, обычно это делают другие, – философски изрёк магистр, жадно поглядывая на корзинку, которую принёс камердинер. – Спасибо, Монрат, нальём мы сами, а ты позаботься о наших спутницах – отнеси им в каюту фрукты, печенье, чай и сок и спроси, не нужно ли ещё что-нибудь?

– А лучше приставь к ним кого-нибудь из лакеев постарше, хоть Минка, да предупреди, чтобы держал язык за зубами, – хмуро буркнул герцог, вовсе не желавший делить своего камердинера ещё и с назойливыми девицами. – И передай повару, чтобы обед подал им в каюту.

– А для Риселлы пусть достанет кислого молока и ржаных сухариков, про всё остальное я её предупредил. Потом схожу ещё раз, посмотрю, – добавил магистр.

– Так я правильно понял, – поглядывая, как учитель жадно пьёт кисловатый фруктовый отвар, осторожно осведомился Райт, – что дамского общества мы в эти дни будем лишены?!

– Отдохни, успеет тебе ещё надоесть это общество, – непримиримо отрезал Дорд. – Гиз, так она специально отравилась… чтобы вызвать у нас жалость?

– К сожалению… – магистр с удовольствием, не торопясь, допил остаток взвара, – ты ошибаешься. Она тоже ошиблась, а отравил её не кто иной, как Райт.

– Что?! – озадаченно вытаращил глаза лжегерцог. – Когда бы я успел?!

– Ещё вчера вечером, когда кормил девушек своими любимыми рулетиками. Травка, которая в них была, тиарения, действует по-разному на мужской организм и на женский. Если у мужчин слабость после приёма травы проявляется почти сразу и явно, то на женщин тиарения действует незаметнее, вот и не поняла Риселла, отчего её тошнит и кружится голова. Решила, что это морская болезнь. И выпила вполне заурядное зелье, используемое в таких случаях. Однако тиарения очень коварная травка и не терпит одновременного употребления почти ни с одним из других зелий, вот и произошла реакция. Теперь придётся девушке пару дней отлежаться, так что можно по этому поводу не спорить. Никакое женское общество нам все равно пока не грозит.

– Гиз… – Герцог недоверчиво уставился на магистра. – Но ведь когда эта Милли приходила спрашивать о тебе, она была… довольно спокойна. А уже через несколько минут начала кричать.