Кристина Белозерцева - Пестрая бабочка. Боги и не боги Страница 49

— Ты же в Моро собирался? — обернулась я к нему, отнимая ладони от лица.

— Ляжешь спать, и я сметнусь туда. Разница во времени же! Заодно принес тебе, кстати, твои покупки.

Он выложил свертки на стол, потом поухаживал за мной, и мы, чокнувшись, выпили. За удачу во всех наших мероприятиях.

— Ты совсем бледно-зеленая, может, полежишь завтра денек тут?

— Не знаю, может быть.

Эрик покачал головой, будто подбирая какие-то слова. И не улыбался больше.

— Я не уверен, что он должен был так поступать, — внезапно серьезно сказал рыжий, глядя куда-то в стену. Интересно, а он вообще понимает, что дразнит меня, сидя вот так рядом в расстегнутой рубахе и обнимая за плечи одной рукой? Что я взгляд не могу отлепить от плавного изгиба между шеей и плечом, зачарованно наблюдая, как стекает по бронзовой коже капля морской воды, оставляя влажную дорожку?

— Все он правильно сделал. Чтобы не началась драка. Это был проклятый, и мы были на его территории. Дэвлин — прав. Это, как бы, меньшее зло. Всем бы досталось. Причем, нам с тобой — в первую очередь.

— Я буду думать также, когда этой дряни не будет у тебя на запястье, принцесска.

Он повернулся ко мне, взял мою руку, размотал тряпочку Тузата и покачал головой, глядя на отвратительные письмена.

— Дэвлин объяснил тебе вообще, что это такое?

Я покачала головой.

— Что-то тоже типа Печати, я так понимаю. Ему было как-то не до того в тот момент.

— Да уж, — рыжий снова завязал запястье, — а что за ветошь вообще?

— Тузат дал, немного помогает. Кусок плаща какого-то там жреца Сета.

Рыжий присвистнул.

— А ты ей что, пыль протирала в лаборатории?

— Да она просто на полке одной за книги завалилась. А Тузат нашел.

Мы помолчали.

— Странное дело, — рыжий взлохматил челку, — я немного волнуюсь за тебя. Это для меня — не слишком нормально.

— Ха! Какая еще нормальность? — всплеснула я руками. — Когда хоть что-то было нормально?

Он снова уставился куда-то в сторону.

— Думаешь это из-за того случая в лесу, когда я снял амулет?

— Возможно…

— Я часто это вспоминаю, да?

— Ну что ты, — чуть иронично усмехнулась я, — я — куда чаще.

Мы замолчали, не зная, что сказать еще.

— Ладно, отдыхай, пойду с этой твоей бабулькой денежные дела обговаривать…

В этот момент налетел из раскрытого окна порыв ветра и задул горящую на столе свечу. Нужно было зажечь ее, поэтому мы встали одновременно, случайно натолкнувшись в темноте друг на друга. И замерли. Нельзя было нарушать эту мертвячью дистанцию.

Но было поздно. Я не могла поднять голову: чтобы не поймать отблески уличных фонарей в его взгляде. Чтобы не понять, что он чувствует сейчас то же самое. Поэтому я просто стояла и молчала, пока такие знакомые пальцы не взяли меня за подбородок. Удар сердца. Еще один. И еще… Кольцо рук. Соленый такой знакомый вкус жестких губ. Тепло прижимающегося тела, от которого кружится голова, и сердце принимается стучать быстро, как пытающаяся вырваться из клетки птица. Навстречу второму зачастившему сердцу. Я ни о чем не могла думать больше. Если что-то пойдет не так, то меня сожрет Хаос, и мне так хотелось почувствовать себя живой. Нет, даже дело не в этом. Дело в Эрике. Дело в том, что меня все еще невероятно тянуло к нему. Пальцы, заскользившие по телу, обжигавшие кожу через тонкую ткань рубахи, становились жадными. Он был мне так нужен. Весь, целиком. Боги, как это все неправильно…

«Да мертвяки со всем миром! — раздался голос Шепота. — Сколько можно противиться самой себе? Делай то, что тебе хочется больше всего!»

Больше всего? Прохладный шелк кровати и тяжесть его тела. Снова вцепляться ногтями в его плечи, пытаясь не кричать. И шептать на ухо всякую чушь, когда удается хоть немного отдышаться. Я никому не отдам тебя, Эрик. Ты мне нужен.

Этого я хочу?

Похоже на то.

— Стоп, — прошептал он, прижавшись своим лбом к моему, — перебор. Я опять, кажется, какую-то ерунду творю, да?

Я даже заставила себя криво ухмыльнуться.

— А еще ты дал слово.

Шаг назад. Главное, разорвать дистанцию.

— Слово… — повторил рыжий с каким-то странным выражением, выпуская меня из объятий. — Да кто б знал…

Когда дела совсем плохо, остается только смеяться. Я так и сделала, чтобы не разреветься от разочарования, и смеялась до тех пор, пока не услышала громкий стук захлопнувшейся двери. А, может, пойти застрелиться все-таки? Не такая плохая же идея, а?

Ночью мне снились кошмары. Извивающиеся в крови и грязи тела, воющие и кричащие голоса. Плавящаяся реальность и светящиеся зеленоватым глаза проклятого.

«Слишком добрая. Плохо кончишь».

Весь следующий день я не вылезала из кровати, попросив меня не беспокоить. Я просыпалась, глотала порцию сонного зелья из своих запасов и снова выключалась. К вечеру зелье перестало действовать. Я таращилась в потолок и просто просила непонятно кого, чтобы все закончилось. Все равно как.

«А сейчас ведь проходят лучшие годы моей жизни. Страшно подумать, как будут выглядеть худшие годы моей жизни, если это лучшие».

Так прошла вечность, а быть может, какой-то час, но я снова забылась в диком бреду, центром которого были отвратительные светящиеся, как гнилушки, глаза.

Когда я открыла глаза, за окном уже светили луны, а в комнате кто-то был. Я повернула голову, в кресле рядом со столом, на котором горела свеча, с какой-то книгой сидел Дэвлин. Привычная уже и уютная картина. Впрочем, он отложил том, как только увидел, что я вернулась в мир бодрствующих.

— Привет.

— Привет, — я с трудом приподнялась на локтях, скользя на шелке.

— Все закончилось.

Я кое-как села, подняла к лицу руку и увидела, что вместо жутких черных знаков была только изодранная в лохмотья кожа. Уже немного залеченная. Оригинальный способ снимать такую дрянь.

— Это — что? — удивленно спросила я у мэтра Купера.

— Ты во сне пыталась ногтями содрать печать.

— Похоже, у меня это получилось, — проворчала я, пытаясь понять, как я вообще себя чувствую? Терпимо, кажется.

— Когда я пришел, тебя было не добудиться, и вся подушка была в крови.

— Что? Опять я сделала что-то не так?

Он покачал головой.

— Нет, ты просто инстинктивно сопротивляешься любому чуждому влиянию. Фактор Геллера, да еще и эмпатия. По сути, это я виноват. Одевайся, тебе нужно сейчас поесть, иначе завтра тебе будет совсем плохо.

Он протянул мне руку, помогая встать, а потом накинул на плечи, что-то легкое и шелковое золотистого цвета.

— Руки — сюда, вот так.

— Эй, — возмутилась я, — я в состоянии сама одеться.

— Надеюсь.

Мы вышли на мой любимый балкон. Причем ощущение было, будто я до этого пила неделю. А потом еще немного полежала в камнедробилке. А вокруг для контраста с моим состоянием была красотища. Ночь, две луны, тихий спокойный океан. На столе обнаружился ужин и вино. Кроме нас больше никого не было. Я с жадностью накинулась на еду, ощутив наконец-то — все! Больше никакого Хаоса! Никаких кошмаров!

— Расскажи мне, чем дело кончилось? — полюбопытствовала я, слопав кусок индейки и вытирая губы салфеткой.

— Одержимый ушел со своей добычей, — пожал плечами Дэвлин, — выпей вина. Тебе сейчас это необходимо.

— А тот, чье имя ты получил?

— Изучил и развоплотил.

Исчерпывающий ответ, как всегда.

— Н-да? И как он отреагировал на такое обращение?

— Сопротивлялся.

Я усмехнулась, ну еще бы. Сидишь ты такой в одержимом мече, не трогаешь никого. И тут берут тебя за шкирку, извлекают и — ага. Мило.

Мило.

— Ты сам-то цел?

— Разумеется.

— То есть, он был слабее?

— Я подготовился.

Он налил мне еще вина и пододвинул поближе бокал.

— Я бы хотел разобраться с долгом, — медленно проговорил демон, задумчиво глядя на меня.

На балконе горел обычный фонарь, не магический. Оранжевые язычки пламени вырывались сквозь металлическую фигурную решетку при порывах ветра, но он почему-то не гас. Вместе с лунным светом — было вполне достаточно. Внизу шумело неспокойно море, разбивая огромные черные волны о скалу и беспомощно откатываясь обратно белыми пенными разводами. Кто-то говорит, что вода точит камень, но эта скала была исключением. Где-то далеко пронзительно и тревожно кричали огромные морские птицы, то дело нарушающие искрящиеся глади лунных дорожек. Они камнем падали в воду и снова выныривали на поверхность. Иногда при этом в когтях трепыхалась серебристая рыбина. Сколько бы я отдала за умение летать. Так же скользить над волнами, ловя ветер. Наверное, здорово проветривает мозги. Интересно, а Дэвлин любит летать?

— С долгом? А… Ты про любое желание…

— Да. Ты придумала что-нибудь?

Я пожала плечами, не отрываясь от еды. Небольшой ночной мотылек, прилетевший откуда-то с берега, принялся плясать вокруг поскрипывающего фонаря. Я хотела отогнать его, но не успела. Тонкие крылышки мгновенно вспыхнули, и он упал вниз, в темноту.