Дарья Кузнецова - Мастер оружейных дел Страница 7

Свой бутерброд получил и затаившийся в углу ужастик, и процесс ковки пошел дальше по накатанной.

Должно быть, со стороны мы выглядели странно и даже дико – жующие за работой в короткие промежутки времени, пока нагревался клинок. Но это было как-то… уютно, по-домашнему, и совершенно не влияло на качество работы. А если и влияло, то в лучшую сторону, учитывая энтузиазм агния, с удовольствием слизнувшего с моей ладони предложенное лакомство и довольно заурчавшего в ответ. Цвет шкуры зверя почти мгновенно изменился с теплого оранжевого на желтовато-белый, и от него дохнуло жаром.

Впрочем, наш дух достаточно опытен, чтобы его игривое настроение не мешало работе.

Я почувствовала, как в этот момент нервно вздрогнул ужастик в своем углу, и испытала прилив мстительного злорадства: по мнению магов низшие стихийные духи вроде тех же агниев не поддаются вообще никакой дрессировке и работают исключительно по принуждению печатей.

А вот в какой момент столичный гость нас покинул, я не заметила.

Когда Клеймо заняло положенное место на теле клинка, я поняла, что здорово переоценила свои силы и начинать третий сегодня уже не стоит, хотя день еще не закончился. Главным ограничителем времени работы в кузне обычно бывал агний: эти духи активны исключительно тогда, когда на небосклоне светит солнце, а после заката становятся вялыми и инертными. Но сегодня не выдержала уже я, сказалась бессонная ночь.

Завтра, надеюсь, удастся сковать еще пару клинков. Тогда послезавтра накалим все четыре, вечером – закалка, сборка, а потом начнется самое муторное: доведение до ума. Точильный камень, напильник и наждачка – основные орудия оружейника, а совсем даже не молот.

Полтора десятка почти готовых клинков ожидали своего часа уже давно: стандартный заказ от Пограничных каждый сезон. Понятное дело, за две недели такое количество оружия сделать невозможно, но мы заранее знали, что нужно, только у нескольких я еще не оплела рукояти.

В этот раз, правда, понадобилось больше времени, но для того нас и предупредили за две недели, а не за два дня, как обычно.

Лар понял меня без слов и принялся за уговоры агния: усыпить разыгравшегося духа раньше заката тоже искусство. А я взяла ларец с Перстами, один из недоделанных клинков и загодя заготовленные во множестве кожаные ремни и двинулась в лавку. Во-первых, подышать свежим воздухом и немного остыть, а во-вторых, с корыстной целью отпустить Кану, чтобы та смогла заняться ужином.

– Как дела сегодня? – ввалилась я в лавку, гремя Перстами в ларце и рискуя зацепиться за что-нибудь зажатым под мышкой клинком в простых кожаных ножнах.

– Каждый раз, когда я вижу тебя после кузни, поминаю незлым тихим словом Белого и его подземных слуг, – прокомментировала женщина. В общем-то упрек справедливый: после жара кузницы от меня все еще шел пар – остывали одежда и кожа. – Неплохо. Есть один индивидуальный заказ, по всему видно – сложный, тебе понравится.

– А что просили?

– Он не стал рассказывать, хотел с тобой поговорить. И с неожиданным пониманием отнесся к сообщению о том, что ты сейчас работаешь и не можешь все бросить для приема его любимого.

– Почему – неожиданным? – искренне удивилась я. Хамов в лавку заносило настолько редко, что эти дни запоминались надолго.

– Да это явно чужак какой-то, – поморщилась Кана. – И не из простых, может, дворянин или вообще маг. Обещал прийти сегодня после заката.

– Ну, тем лучше, посижу тут.

Визит заказчика заинтриговал. Всегда интереснее работать под индивидуальный заказ, и здесь происхождение покупателя роли не играет. К тому же в данном вопросе я не слишком доверяла Кане: она считала чужаками всех, чьи лица были незнакомы и по каким-то одной ей ведомым критериям не подходили жителям Приграничья. Вот кто на раз просекал, местный или нет, так это Лар, но он бывший Пограничный, а у этих парней глаз наметанный.

– А где наш вчерашний гость? – полюбопытствовала я.

– Приходил Таймарен, принес вещи чужака, – отрапортовала Кана, уступая мне место за стойкой, но не спеша покидать лавку. – Тот на радостях что-то повыдергивал из кучи и ускакал, а остальное бросил на диване. – Женщина неодобрительно покачала головой.

– Ты хочешь сказать, его подселили к нам? – опешила я. Ла’Ташшору никогда не была свойственна подобная фамильярность, да и Грай не походил на нуждающегося в деньгах человека.

– Рен следователь попросил приглядеть за этим чужаком. – Она удовлетворенно улыбнулась. Ну, все ясно! Бедный ужастик и бедные мы. Кана, которой доверили важное дело – это проклятье человечества во плоти. Она по субъективным причинам питает огромную слабость к законникам в целом и рену Ла’Ташшору – в частности. – Кстати, как тебе этот милый юноша?

– Который из них? – обреченно вздохнула я.

– Ойша! – Собеседница бросила на меня полный укора взгляд. – Естественно, я про рена следователя!

– Тай… хороший человек. – Морально готовясь к ответной лекции о моей глупости, начала перебирать кожаные лоскутки в покоящемся на коленях деревянном ящичке, подыскивая подходящий шнурок для оплетки. – Но…

– Уже Тай? – уцепилась Кана за случайно оброненное слово.

М-да. Лекция будет очень долгой.

– Мы с ним в школе вместе учились, – нехотя созналась я.

– А почему я не знаю?!

– Потому что мы не были друзьями, он – старший брат моей ныне покойной подруги. Так вот, Тай, конечно, очень хороший человек. Наверное, даже настоящий мужчина, умный, храбрый и симпатичный, почти идеальный. Но я не вижу его рядом с собой. Ни в каком качестве – ни друга, ни, паче того, возлюбленного.

– Ты его просто не знаешь! – отмахнулась Кана. – Я приглашу его в гости, и ты…

– Кана! – оборвала я ее кудахтанье и с грохотом водрузила ящичек с лоскутами на стойку. – Я знаю его куда лучше, чем ты. Таймарен не придет к нам в гости, даже если ты его очень попросишь. Потому что, в отличие от тебя, он понимает значение слова «нет» и прекрасно знает, что рассчитывать ему не на что. Все, разговор окончен, и больше мы к нему не возвращаемся, договорились? – мрачно воззрилась я на женщину. Та, растерявшись от моего напора, только пожала плечами и молча вышла.

Да что за мания такая? Нет, я понимаю, она из лучших побуждений, искренне желает мне счастья, пытается помочь и все такое. Но как ей объяснить, что с такими вопросами я разберусь сама?!

Тьфу!

Я раздраженно дернула шнурок с такой силой, что послышался тревожный треск. Это помогло взять себя в руки и переключиться на построение коварных планов лютой мести. Нет, точно пора направить пыл Каны на Ларшакэна! Пусть своей личной жизнью займется, а мне оставит любимую работу и тишину.

Будто издеваясь, в этот миг звонко тренькнул колокольчик, привлекая мое внимание к позднему посетителю.

– Добрый вечер, – ошарашенно проговорила я, из-за стойки разглядывая гостя.

– Здравствуйте, – кивнул мужчина и, не обращая внимания на выставленные образцы, подошел ко мне. – Это вы – мастер-оружейник Л’Оттар?

– Да, рен. Чем могу быть полезна? – Я отложила работу и встала. Мужчина вскользь мазнул взглядом по положенному на край стойки клинку.

– Ваша помощница, возможно, передала, я приходил некоторое время назад.

– Да, конечно, но вы не оставили никакой информации. Что именно вас интересует?

Я убью Кану. Буду убивать долго и мучительно. А потом найму смертника, который ее поднимет, и стану долго и с фантазией глумиться над трупом!

Она прополоскала мне мозги своим следователем, вскользь бросив про посетителя «чужак». Ладно, ее образование оставляет желать лучшего, и географию она не знает, и хорошо вообще, что считать-писать умеет, но… неужели он не показался ей слишком странным?!

Мою скромную обитель посетил северянин, как недобро называет этих ребят Лар – «отрыжка Белого», причем нельзя не отдать должного меткости этого пусть и излишне пренебрежительного, но остроумного определения. Живой, настоящий, типичный настолько, что хотелось протереть глаза и ущипнуть себя.

Мужчина среднего роста, на вид – лет тридцати-сорока. Телосложение мешала рассмотреть одежда, но почему-то сила и умение этого человека постоять за себя в любом бою не вызывали ни малейшего сомнения. Сложно было выделить в его облике какую-нибудь наиболее заметную деталь, потому что не получалось найти что-то обычное.

Во-первых, сама его кожа – цвета светлого сизовато-голубоватого металла, как эштарская небесная сталь, да еще словно подернутая тонким инеем. Тот же самый иней покрывал серо-синие брови, ресницы и ниспадающие на плечи волосы. Губы были чуть темнее остальной кожи, но все равно ярко выделялись – на них инистый налет отсутствовал.

Во-вторых, отдельная песня – это глаза. На фоне голубоватого белка темно-оранжевая радужка производила нереальное впечатление. Будто неизвестный художник, создававший внешность этого посетителя, спутал цвета или вообще писал не глядя. Или завалялась капля яркой краски, и он решил разбавить серую гамму.