Эрик Рассел - Неспешиты [=Копуши] (ёфицировано) Страница 10

— Если плёнки с вертолёта окажутся достаточно чёткими для дальней передачи, сделайте с них дополнительную копию для связистов. Пусть отправят их в Девятый Сектор для дальнейшей переброски на Землю.

Не успел он положить трубку, как вошёл Ромеро. По его виду можно было заключить, что он в полном отчаянии.

— Командор, вы не могли бы достать инструменты, чтобы соорудить фенакистоскоп с встроенным счётчиком оборотов?

— Мы можем всё, решительно всё, — вмешался в разговор стоявший возле иллюминатора Пэскью. — Для этого у нас есть целые века времени.

Пропустив его замечание мимо ушей, Лейф поинтересовался:

— А для чего он вам?

— Хоффнэгл и Нолан считают, что с его помощью мы смогли бы измерить точный стробоскопический регистр этих увальней. Если нам удастся установить, на какой минимальной скорости они начнут видеть движение картинок, то это будет нам хорошим подспорьем.

— А кинопроектор корабля для этого не подойдёт?

— У него недостаточный диапазон, — пояснил Ромеро. — Кроме того, мы не можем использовать его вне нашей внутренней системы питания. Фенакистоскоп должен быть переносным и приводиться в действие вручную.

— С каждой минутой это становится более увлекательным, — вставил Пэскью. — По крайней мере, не так скучно. Объясните поподробнее, тогда и я начну понимать, что это за чёртова штука.

Не обращая на него никакого внимания, Лейф снова позвонил Шэллому и ввёл в курс дела.

— Святой Моисей! — обрадовался Шэллом. — У нас найдётся то, о чём вы просите! И кто это придумал? — После некоторой паузы он уточнил: Нам нужно два дня.

— Два дня, — повторил Лейф для Ромеро.

Тот в ужасе посмотрел на него.

— Что за спешка? — не выдержал Пэскью. — Вы не можете обождать два дня, чтобы начать измерение запаздывания оптической реакции? Да это невиданно быстро для этого мира. Вы же на Планете Вечности. Привыкайте!

Лейф пристально взглянул на Пэскью и сказал:

— Вам не кажется, что вы стали слишком придирчивы за последние пару часов?

— Нет. У меня осталось ещё несколько капель терпения на дне. Когда испарится последняя из них, можете запереть меня на гауптвахту, потому что тогда я тронусь.

— Успокойтесь. Скоро мы что-нибудь придумаем.

— Ха-ха! — непочтительно бросил Пэскью.

— Мы подготовим наш разведывательный вездеход и отправимся в город, посмотрим на них в их среде.

— Не забыть бы о времени, — одобрительно добавил Пэскью.

Бронированный восьмиместный вездеход громыхал тяжёлыми гусеницами по трапу. Только два особых брандспойта, — по одному в передней и задней его частях, — указывали на наличие на нём оборонительных «фыркающих» пушек, управляемых с пульта вездехода. Металлический прут на крыше этой будки представлял собой радиоантенну. Они могли воспользоваться и вертолётом, вмещавшим четырёх человек со снаряжением, но для экскурсий по улицам от него было бы мало проку.

На переднем сиденье вместе с Лейфом располагались лейтенант Хардинг и дежурный водитель. За ними разместились двое из команды Хардинга, а также Пэскью. Заднее сиденье поделили между собой радист и стрелок. Уолтерсон, Гарсайд и остальные специалисты остались на корабле.

Они прокатились мимо неспешитов, сидевших сейчас на земле, скрестив ноги, и уставившихся в таблицу, которую с абсолютно безразличным видом демонстрировал им Нолан. Поблизости, соображая, какой материал урока усваивался, а какой нет, грыз ногти Хоффнэгл. Никто из этой группы не показал ни малейшего удивления, когда вездеход спустился по крутому утёсу и прогрохотал мимо них.

Вздрогнув, он с натугой пересёк железнодорожное полотно позади поезда и добрался до дороги. Она была безукоризненно гладкой и могла бы поспорить со скоростными трассами на Земле. Не проехав и восьми километров, они встретили одного неспешита — именно таким они себе его и представляли.

Он полусидел — полулежал в длинном, узком и приземистом одноместном автомобиле, выглядевшем очень солидно. В самом водителе было что-то маниакальное — отрешённое лицо, напряжённый взгляд, крепко вцепившиеся в руль руки. По показаниям фотоэлемента на приборной доске вездехода он проревел мимо них со скоростью восемьдесят три и шесть десятых километра в час. Их спидометр показывал ровно восемьдесят километров в час. Значит, он мчался с захватывающей дух скоростью три и шесть десятых километра в час.

Первым заговорил Пэскью. Вывернув голову назад и глядя вслед автомобилисту, он сказал:

— Как социолог я авторитетно заявляю, что некоторые из этих созданий слишком уж опрометчивы. Если этот ненормальный едет сейчас в город, находящийся примерно в сорока километрах отсюда, то он доберётся туда, по крайней мере, через двенадцать часов. — Лицо его нахмурилось, он посерьёзнел и добавил: — Сопоставляя их реакцию с их скоростями, а они стоят друг друга, я не удивлюсь, если у них существуют те же транспортные проблемы, что и в любом другом мире.

Никто не воспользовался случаем вступить с ним в полемику. Все восемь пассажиров вездехода снова погрузились в состояние оцепенения. Они уже въехали в пригород, полный пешеходов, машин и трамваев, наводнивших улицы. Теперь они то и делали, что объезжали их. Для этого водителю пришлось осваивать новую технику вождения, что было не таким уж лёгким делом.

По улицам тащились существа с малиновыми лицами и в тех же бесполых нарядах. Можно было подумать, что после каждого шага они засыпают. Некоторые двигались быстрее остальных, но даже самые проворные из них превращались для вездехода в препятствие, которое следовало огибать. Никому из них не захотелось посмотреть на странную машину, пока она катилась мимо, но многие в недоумении останавливались, когда она находилась уже на расстоянии одного-двух километров.

Для Лейфа и его товарищей было большим соблазном принять их медлительность за умственную отсталость. Но они сдерживали себя перед таким искушением — очевидность обратного была слишком велика, чтобы её игнорировать.

Они ехали по ровным, прямым, правильно спроектированным улицам с тротуарами и водостоками. Дома не поднимались выше двадцати метров, но имели прочный вид и были далеки от примитивных сооружений. Автомобилей по земным стандартам было немного, но все они представляли собой результат значительного инженерного искусства. Небольшие, еле передвигавшиеся трамваи на солнечных батареях вмещали по двадцать четыре пассажира.

На несколько минут они остановились возле строящегося здания, чтобы понаблюдать за рабочим, укладывающим кирпич. Эта работа заняла у него двадцать минут. Три кирпича в час.