Владимир Моисеев - Демонстрация силы Страница 10

– А ограничение рождаемости и прочее?…

– Увы, уже не помогает. Дело в том, что проблемы возникают не с самим населением, а с теми ресурсами, которые это население требует для своего функционирования. Так вот, сейчас ресурсы, необходимые для ведения не слишком роскошной жизни, намного превышают те, что требовались для поддержания относительно такого же уровня жизни в прошлом. Потребности в энергии и информации возросли в тысячи раз. Энергии, которая в недалеком прошлом тратилась на поддержание жизни сотен людей, теперь едва хватает для одного… Только массовое и планомерное освоение параллельных миров может спасти человеческую цивилизацию. Были определенные надежды на развитие космонавтики, но они растаяли при первых же попытках реализации – слишком трудоемко и неэкономично. Согласен со мной?

– Я должен подумать.

– Золотые слова. Ты не отказал мне. Это очень хорошо. Для первого разговора это просто замечательный результат. Мы ведь продолжим с тобой?

Дмитрий не ответил. Насколько он знал Быстрова, тот действительно не оставит его в покое, пока не получит своего.

– До встречи! Не говорю тебе: "Прощай"! – с этими словами Быстров ушел.

14. Снова вверх по лестнице

– Сейчас по НТВ фильм с Брюсом Уиллисом, пойдешь смотреть? – спросила Ольга.

– Боевик?

– Нет, нет, Уиллис сейчас снимается исключительно в психологической фантастике. Как правило, получается забавно.

– Расскажешь? У меня что-то голова разболелась. Неохота самому смотреть.

– Конечно.

Ольга оставила его одного. Неожиданно Дмитрий остро понял, чего от него добивался Быстров. Он просил, чтобы Дмитрий нашел способ использовать пирамиду для путешествий по параллельным мирам. Да так, чтобы это удовольствие оказалось общедоступным. Но это же абсурд! Как прикажите доставлять туристов в свое собственное сновидение? Впрочем, сама идея о том, что пирамида есть способ путешествий по параллельным мирам, Дмитрию понравилась. Захотелось немедленно проверить, так ли это?

Он вспомнил, что Ольга прервала его подъем по лестнице в тот самый момент, когда он попал на вторую площадку. Впереди показалось пятнышко света, что означало начало нового приключения. Больше всего на свете Дмитрию хотелось очутиться сейчас именно там, в этом странном мире. Он пока не понял, опасен ли этот мир для него или доброжелателен. Но это было не важно. Ясно было другое – этот мир фантастически привлекателен.

Дмитрий закрыл глаза.

– Пора продолжать, – прошептал он чуть слышно…

15. Читальный зал

– Проснитесь, проснитесь, Дмитрий Николаевич…

Дмитрий открыл глаза. Его окружала абсолютная темнота, если так можно охарактеризовать полное отсутствие света.

– Ох, и напугали вы меня, Дмитрий Николаевич. Опасная это затея – вот так без предупреждения покидать лестницу. Но, кажется, все обошлось.

Голос показался Дмитрию знакомым.

– Это ты, Савелий?

– Я, Дмитрий Николаевич.

– Мое путешествие по пирамиде продолжается?

– Надеюсь, что так.

– Меня ждет второе испытание?

– Хорошо, что вы все вспомнили. Оставляю вас одного, точку света увидите, если чуть-чуть повернетесь налево.

Дмитрий послушался и действительно увидел слева от себя крошечную желтую точку, которая немедленно стала разрастаться, наполняясь мягким, не раздражающим глаза светом. Его путь теперь пролегал вдоль гигантских стеллажей, заполненных старинными манускриптами и огромными книгами в дорогих кожаных переплетах. На корешках были нарисованы красивые иероглифы. Надо полагать, названия. Тибетские первоисточники или китайские новоделы.

Дмитрий шел долго, минут десять. Книги на полках были самые разнообразные и по цвету обложек, и по размеру, они манили его, заставляли вновь и вновь вглядываться в корешки фолиантов, мимо которых он проходил. Другого способа понять, куда он попал на этот раз, не было. С какого-то места иероглифы сменила латынь, а потом привычный английский. Ему до слез хотелось остановиться и полистать хотя бы одну из этих книг, но он знал, что должен продолжать свой путь, потому что в противном случае, никогда не выдержит испытание, потому что не узнает, в чем оно заключалось.

И вот он очутился в странной абсолютно пустой круглой комнате. Отсутствие углов почему-то страшно разозлило Дмитрия. Так разозлило, что он не сразу обратил внимания на старичка в чалме, стоявшего прижавшись к овальной стене.

– Рад вас видеть, молодой человек! Для меня нет большей радости, чем встретить в своей скромной обители стойкого воина, стремящегося к знаниям!

– Но я не воин.

– Э-э, все мы воины. Не все об этом знают.

Старичок был знакомый. Тот самый пожилой мусульманин из сна. Дмитрия это не удивило. Он ждал чего-то подобного.

– Где я нахожусь?

– В библиотеке. Точнее, в читальном зале библиотеки.

– Я должен что-то сделать?

– Только то, что вы делаете и без моей подсказки – стремиться к достижению высшей мудрости.

– Но я не…

– Помолчите, – старик повелительно взмахнул рукой. – Пока злые и несправедливые слова не сорвутся с ваших уст. Конечно, вы не мыслите своей жизни без приобщения к истинным сокровищам человеческой мудрости. Здесь, собраны зарегистрированные на бумаге чувства, идеи, замыслы, опыты и мечты, принадлежащие всем без исключения когда либо жившим на Земле людям. Нельзя сделать шаг вперед, не опираясь на труд своих великих предшественников.

Он взмахнул рукой и стал читать по памяти:

– …И сей град Большой Китеж невидим стал, и оберегаем рукою Божиею, – так под конец века нашего многомятежного и слез достойного покрыл Господь тот град дланью своею. И стал он невидим по молению и прошению тех, кто достойно и праведно к Нему припадает, кто не узрит скорби и печали от зверя-антихриста. Только о нас печалуют день и ночь, об отступлении нашем, всего нашего государства московского, ведь антихрист царствует в нем и все его заповеди скверные и нечистые.

… Но того, кто хочет, и ищет, и желает спасения, того человека наиболее вразумляет Благодать Божия, и помогает ему и учит и ведет его на совершенное духовное смиренное житие. Ибо никто никогда и нигде не оставлен был Господом… Ибо всех приемлет Господь, к нему приходящих, с радостью и всех призывает. Ведь обычно даже силы на небесах не видят лицо Божие. А когда грешник на земле покается, тогда ясно зрят лицо Христово силы небесные, и открывается слава Божества Его, и видят лицо Его. Ибо единой ради души грешной кающейся радость бывает на небесах всем силам небесным и всем святым его.

… И невидим будет Большой Китеж вплоть до пришествия Христова, что и в прежние времена бывало, как свидетельствуют жития святых отцов…