Владимир Моисеев - Демонстрация силы Страница 11

… И невидим будет Большой Китеж вплоть до пришествия Христова, что и в прежние времена бывало, как свидетельствуют жития святых отцов…

… а эти священные книги, в которых писаны жития святых отцов, согласны в том, что сокровенная обитель не едина, но есть много монастырей, и в тех монастырях многое множество святых отцов, точно звезд небесных, просиявших житием своим… Если же кому это неверным мнится, то прочти прежде святых жития и уведай, что было много в прежние времена сего.

– Впечатляет.

– Вы любите читать?

– Да, конечно.

– Так о чем мы говорим! Вперед. Сделайте заказ.

Дмитрий немедленно вспомнил о самой первой книге, которую он увидел в библиотеке – тибетском трактате. Было разумно начать с нее. Он не сомневался, что в этом странном мире случайностей не бывает. И если это была первая книга, значит, для того были причины.

– Попрошу Тибетский трактат. Только я не могу читать – иероглифов не знаю.

– О, позвольте предложить вам свои услуги. Как переводчик, я не знаю себе равных.

Он опять взмахнул рукой и прочитал наизусть:

– Мой учитель Ли-Цзы обратился к стражнику границы Иню так:

– Совершенный человек беспрепятственно передвигается под водой, не обжигаясь, проходит через огонь, без страха ступает высоко над всеми вещами. Позволь мне задать тебе вопрос: как можно этого достичь?

Стражник Инь ответил:

– Благодаря не утраченному совершенному дыханию; это нельзя объяснить ни ловкостью, ни смелостью. Приблизься и я расскажу тебе об этом.

Вещь – это все, что имеет форму, звук и цвет. Как иначе одна вещь отличалась бы от другой? Но ни одна из вещей не может достичь того, что ей предшествовало. Каждая из них – всего лишь видимость. Но совершенное – выше формы и превыше возможности претерпеть изменения. Если кто-то достигнет совершенного и доведет его до предела, то, как могут другие вещи встать на его пути и воспрепятствовать? Он займет предназначенное ему место, оставаясь в совершенстве, и его сокроет время, не оставляющее следов. Он будет радостно наблюдать действие, дающее всем вещам начало и конец. Умаляя свою природу до единства, питая свою жизненную силу и сжимая свое существо, он может дойти до истока всех вещей. Когда его небесная натура заключена в саму себя и его дух неразделен, как в это состояние может вмешаться что-то еще?

Представь себе пьяного, упавшего с телеги. Если он и поранится, это будет не смертельно. Его кости и суставы те же, что и у остальных людей, но его травма будет иной, ибо его дух неразделен. Он ничего не знает ни о том, как попал на телегу, ни о своем падении. У него не возникает мыслей ни о жизни, ни о смерти, ни страха, ни ужаса. Поэтому он бесстрашно встречает опасность. Так происходит с тем, кто целиком находится под влиянием выпитого напитка. Насколько сильнее могло бы это проявляться, если бы он находился под влиянием своей небесной природы! Мудрого оберегает его небесная природа, посему ему не может причинить вред ничто.

– Вы случайно зачитываете мне цитаты, связанные с путешествиями в многомерности? – спросил Дмитрий заинтересованно.

– Нет, – улыбнувшись, ответил старик. – Поскольку ничто другое вас сейчас не интересует. Душа ваша ищет приключений. В моей библиотеке она насытится.

Велико было искушение поддаться уговорам старика. Выгоды были настолько очевидны, что Дмитрий и в самом деле решил остаться. Но… в последнюю секунду вспомнил о самой большой мудрости, которая открылась ему в последние годы: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке".

– Что потребуется от меня взамен?

– Сущий пустяк. Поклянитесь соблюдать Принцип Оккама.

– Гладко было на бумаге, позабыли про овраги! – засмеялся Дмитрий.

– Простите?

– Оккам – монах францисканец, который искренне считал, что сущности, не упомянутые в Писании, не должны привлекаться для обоснования веры. Отсюда пошло понятие "бритвы Оккама": для объяснения увиденного не следует привлекать новые сущности.

– Звучит разумно.

– Вовсе нет. Горизонт знаний должно расширять. Это обязанность ученого. В этом его отличие от монаха, задача которого ограждать сложившиеся традиции от посягательств умников. Мне с Оккамом не по пути.

– Одумайтесь, Дмитрий Николаевич!

– Не договорились. Цена неподъемная.

Сама идея – получать новое знание, перечитывая первоисточники мудрецов, показалась Дмитрию отвратительной. Не для того он занялся многомерным миром, отказавшись признать, что познание должно быть ограничено определенными рамками, чтобы сейчас попасть в искусную ловушку. Вовсе не мертвые тексты, а исследования, эксперименты, опыты, вот, что ему было необходимо в первую очередь. Лучше один раз увидеть, чем сто раз прочитать.

Он развернулся и пошел вдоль стеллажей, рассчитывая вновь попасть на лестницу. Наверное, он заблудился или попал в западню, потому что долго не мог отыскать дорогу на лестницу. Время шло: час, два, три… Наконец Дмитрий догадался, что это старик не желает его отпускать. Хочет, чтобы он остался в библиотеке навсегда. Для чего – неизвестно. Пришлось мысленно обратиться к старику с просьбой оставить его в покое. Удивительно, но это помогло, через мгновение он оказался на лестнице и продолжил путь наверх. Ступенька за ступенькой. Все выше и выше…

А потом произошло то, чего Дмитрий уж никак не ожидал. Лестница закончилась, и он, не удержавшись наверху пирамиды, полетел вниз.

16. Падение

Потеряв опору под ногами, Дмитрий инстинктивно закрыл глаза. Он падал, и ему не было страшно. Разум подсказывал, что страх совершенно не подходящее в его положении чувство, – мало ли он летал во сне над лесами и полями! Только на этот раз все было по-другому. Его тело наполнила поразительная легкость. Теперь он не понаслышке знал, что такое невесомость. Дмитрий падал, его руки были разведены в стороны, словно бы специально для того, чтобы каждая клеточка его тела смогла впитать тот прекрасный упругий воздушный напор, заменявший для него отныне весь мир.

Это было незабываемое, прекрасное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Не удивительно, что ощущение безграничного счастья поработило его. Дмитрий отказывался сопротивляться заполнившей все его существо радости. Он открыл глаза. Это единственное, что он мог проделать в этот момент по личному желанию, почему-то он решил, что все остальные проявления своеволия строжайше запрещены, точнее, не поощряются, а еще точнее, не разрешены. Явная чушь, но в тот миг Дмитрию показалось, что это крайне важно и не может быть предметом обсуждения.

На какое-то время он забыл, что его приключение всего лишь сновидение. Уверенности, что он все еще жив, не было. Смерть часто настигает людей в кровати во время сна. Это общеизвестно. Карлик Савелий так и сказал во время памятной встречи: "Пройти через смерть". Не этим ли он сейчас занят?