Александр Ломм - Удивительные превращения Дика Мюррея Страница 11

— Могли бы этот грузовик с собой взять! — колко заметила госпожа Мюррей. — Броневиков нагнали, а о питье для ребенка не позаботились! Эх, вы, мужчины!

В это время со стороны села показалась автоцистерна. На ее белом боку красовалась яркая синяя надпись: «МОЛОКО». За первой цистерной показалась вторая, потом третья. Машины остановились под холмом на проселочной дороге. Десятки мужчин вооружились большими белыми ведрами из пластмассы. Наполненные молоком ведра быстро по живой цепи двинулись к Дику, словно вереница лебедей.

С первым ведром к великану подошел пожилой человек в светлом летнем костюме.

— Милый Дик Мюррей, я староста Форт-Хейма, на земле которого ты решил отдохнуть. Будь нашим гостем! Мы напоим и накормим тебя. Пей на здоровье!

С этими словами он подал Дику ведро с молоком. Дик взял его и выпил в три глотка. Лишь после этого он улыбнулся и радостно пророкотал:

— Благодарю вас, сударь! Я в жизни не пил такого вкусного молока!

— Еще бы, сынок! Молоко Форт-Хейма лучшее в мире!

Ведра подавали одно за другим. Лишь опорожнив до конца две цистерны, Дик похлопал себя по животу и весело крикнул:

— Вот это напился так напился! Теперь бы покушать!

Фермеры засмеялись и принялись дружно разгружать подошедшие тем временем грузовики с едой… Тут были и вареные куры, и жареные гуси, и окорока, и куски говядины, и колбасы, и огромные белые хлебы, и круги сыра, и корзины с помидорами и огурцами, — короче говоря, тут было все, что успели наскоро собрать гостеприимные жители Форт-Хейма. Пища была простая, но зато в изобилии.

Насытившись, Дик с блаженством растянулся на холме, прикрыл лицо шляпой и мгновенно уснул.

Во время всей предыдущей сцены в воздухе непрерывно кружили вертолеты с кинооператорами, для которых непредвиденная остановка великана и гостеприимство, оказанное ему жителями Форт-Хейма, были чистой находкой. Когда Дик уснул, вертолеты снизились в километре от холма и высадили десант из доброй сотни фоторепортеров и корреспондентов газет. Все они устремились к профессору Джексону и генералу Лоопингу, которые расположились в палатке неподалекуот холма.

Посыпались вопросы:

— Сколько часов Дик Мюррей будет спать?

— Чем вызвана неожиданная остановка?

— Дойдет Дик до намеченного для ночлега места или останется ночевать здесь?

— Сколько и каких продуктов съел и выпил великан?

На такие и подобные вопросы профессор отвечал коротко и сухо. Он считал их абсолютно праздным любопытством. И лишь вопрос корреспондента центральной столичной газеты заставил его оживиться. Корреспондент спросил:

— Скажите, профессор, не станут ли для Дика Мюррея пагубными его непрерывно увеличивающиеся размеры и вес?

Джексон внимательно посмотрел на корреспондента и впервые чуть-чуть улыбнулся:

— Что вы имеете в виду, друг мой?

— А тот общеизвестный факт, что кит, например, выброшенный штормом на сушу, погибает от собственной тяжести. Его кости просто не выдерживают нагрузки в десятки тонн и ломаются. Не угрожает ли это и нашему милому великану?

— Мне приятно ответить на первый толковый вопрос со стороны прессы. Могу вас успокоить. Нашему Дику не угрожает участь кита, выброшенного на сушу, даже если его размеры увеличатся еще вдвое. Кит эволюционировал в водной стихии, а в воде вес его не имеет ровным счетом никакого значения. Отсюда у кита возникало два существенных, с точки зрения сухопутных животных, недостатка: сравнительно слабый костяк, не приспособленный к серьезным нагрузкам, и гигантские жировые отложения, составляющие половину его живого веса. Что же касается нашего Дика, то его организм развивается абсолютно гармонично. Его скелет прочен и эластичен, словно выкован из стали. А под кожей нет ни грамма лишнего жира. Пока что он даже не замечает собственной тяжести, хотя и весит уже восемнадцать тонн, что лишь в два раза меньше веса самого крупного кита.

— Благодарю вас, профессор. Еще один вопрос. Считаете ли вы непрерывный рост Дика абсолютно патологическим явлением?

— Для мира животных — да. Для живых организмов вообще — нет. Среди растений, например, есть виды, которые практически растут всю свою жизнь. Это и тропическая ротанговая пальма, закрученный ствол которой достигает четырехсот метров, и водоросль макроцистис, которая дорастает до трехсот метров, и Мамонтове дерево, секвойя, которая живет бесконечно долго — до пяти тысяч лет! — и непрерывно растет, достигая более сотни метров в высоту и соответствующей внушительной толщины. В мире животных наука не знает подобных феноменов, но полностью их существование не исключается. Конечно, подозреваемыми здесь могут быть только обитатели океана. Например, медуза цианея или гигантский кальмар…

Продолжать поход в этот день не пришлось. Дик проспал до самого вечера. Когда он проснулся, фермеры из Форт-Хейма снова накормили и напоили его. После этого молодежь из села разожгла вокруг холма костры и устроила для Дика целое представление: песни, пляски, игры, состязания. Потом мужчины соорудили для него палатку и мягкое ложе из парусины и сена.

— Спи, великан! Приятных тебе снов на земле Форт-Хейма!

Поворочавшись с боку на бок на своей душистой постели, Дик. вскоре забылся сладким сном. Вокруг холма встали часовые из батальона гвардейцев…

Переход до порта растянулся на три недели. Дик делал в сутки по 40–50 километров и устраивал привалы в самых неожиданных местах. Своей собственной палаткой он так ни разу и не воспользовался. И в городах, и в селах ему оказывали самый радушный прием. А когда он вступил наконец в портовый город, по размерам своим мало уступавший столице, его здесь встретили карнавальным шествием, поднесли массу подарков, а вечером устроили в его честь огромный фейерверк.

Утомленный, счастливый, переполненный новыми яркими впечатлениями, простился Дик поздним вечером 23 июля со своей теткой и по широким прочным сходням перешел с набережной на палубу гигантского авианосца «Хэттинджер». Палуба, принимавшая на свою грудь боевые самолеты, застонала под ударами его могучих каблуков, а он ступал по ней осторожно, словно по шатким мосткам.

Вся пристань была забита празднично одетыми людьми. В небе рвались и рассыпались причудливыми гроздьями разноцветные ракеты. Все заводы города и все суда в порту гудели на разные голоса. Десятки прожекторов уставились на огромный корабль, словно специально созданный для перевозки великанов, и на высокую фигуру исполинского мальчика, опершегося на орудийную башню.

Наконец сходни убрали, якоря подняли, и гигантский морской левиафан, тяжело развернувшись, пошел на буксире из бухты в открытое море. За ним потянулись тысячи катеров и яхт. Выйдя на внешний рейд и отдав буксиру концы, «Хэттинджер» коротко гуднул сиреной и, постепенно набирая скорость, двинулся в океан.