Александр Ломм - Удивительные превращения Дика Мюррея Страница 12

Наконец сходни убрали, якоря подняли, и гигантский морской левиафан, тяжело развернувшись, пошел на буксире из бухты в открытое море. За ним потянулись тысячи катеров и яхт. Выйдя на внешний рейд и отдав буксиру концы, «Хэттинджер» коротко гуднул сиреной и, постепенно набирая скорость, двинулся в океан.

Дик долго стоял на палубе, наблюдая, как огни портового города постепенно исчезают во мраке ночи. И лишь когда вокруг не было больше ничего, кроме звездного неба да темной массы воды, он вздохнул и перевел взгляд на ярко освещенную палубу.

У его ног стояли доктор Кларк, профессор Джексон, генерал Лоопинг и незнакомый человек в форме военно-морского офицера.

— Познакомься, Дик. Это наш начальник на время плавания, капитан Фрэнсис Стейнхейл. Ты должен его слушаться и во всем ему повиноваться! — громко сказал профессор Джексон, указав Дику на человека в форме.

Дик опустился на корточки и осторожно коснулся руки капитана.

— Я буду вас слушаться, капитан. Что мне теперь делать?

— Теперь тебе остается только лечь спать, мой мальчик, — с улыбкой ответил Стейнхейл. — Доктор Кларк покажет тебе твое место.

На главной палубе авианосца для Дика соорудили высокую надстройку. Впрочем, высокой она казалась обычным людям, а для Дика это была просто тесная каюта с койкой и столом.

Умывшись в корабельном бассейне и поужинав прямо на палубе в обществе матросов, Дик с удовольствием разделся и растянулся на койке. Корабль, мерно покачиваясь и глухо ворча мощными двигателями, уходил все дальше и дальше от родных берегов. Под эту качку и монотонный гул Дик быстро уснул. Во сне ему привиделся какой-то сказочный остров с дворцами, парками и чудесными пляжами…

Плавание на авианосце продолжалось две недели. Для Дика это было самое счастливое время, какое он когда-либо переживал.

Капитан, офицеры и многочисленная команда корабля баловала симпатичного мальчика-великана, не обращая внимания на просьбы доктора Кларка и строгие окрики генерала Лоопинга.

На другое утро после отплытия капитан Стейнхейл устроил церемонию провозглашения Дика почетным членом экипажа. На главной палубе выстроились две тысячи матросов в парадной форме. Корабельный оркестр надрывался от веселых маршей. Дик вышел на палубу в матроске, ботфортах и широкополой шляпе. Он понятия не имел, что тут будет происходить. Его разбудил вахтенный офицер, приказал одеться и вывел на палубу.

При виде выстроившихся в ровные шеренги матросов мальчик смутился. Его смуглое лицо залилось темным румянцем, огромные черные глаза до краев налились удивлением. Он машинально снял шляпу и по-детски неуклюже поклонился. Густые черные кудри, как крылья исполинских воронов, разлетелись по его могучим плечам. Он был великолепен в этот момент, и тысячи глаз смотрели на него в восхищении, затаив дыхание.

Но вот перед строем появился сам капитан Стейнхейл, при всех орденах и регалиях. Прозвучала команда «смирно», ряды матросов подтянулись и застыли. Громким, отчетливым голосом капитан зачитал приказ по кораблю. В приказе говорилось, что «невиданный и небывалый среди людей великан Ричард Мюррей объявляется почетным членом экипажа авианосца „Хэттинджер“ на вечные времена». Оркестр разразился торжественным маршем, на мачте взвился национальный флаг, из всех орудий трижды прогремел салют.

Разбуженные шумом, на палубу выскочили полуодетые профессор Джексон, генерал Лоопинг и доктор Кларк. Капитан любезно объяснил им причину столь ранней пальбы из орудий и громкой музыки и пригласил их принять участие в торжественном завтраке.

— Вы окончательно испортите мальчишку, капитан Стейнхейл! — проворчал генерал и ушел к себе в каюту одеваться.

Джексон и Кларк лишь молча переглянулись и тоже удалились приводить себя в порядок.

В эту минуту матросы дружно закричали «ура», и тут же над горизонтом поднялось огромное багровое солнце.

После этого события для Дика началась чудесная вольготная жизнь на корабле. Капитан прикомандировал к нему постоянного «адъютанта», молодого лейтенанта Кларенса, освободив его на это время от всех других обязанностей.

Дик и Кларенс все дни напролет проводили вместе. Чаще всего их можно было видеть на носу корабля. Обнаженный по пояс великан стоял, широко расставив ноги, и рассматривал в свой исполинский бинокль безбрежную равнину океана. А Кларенс, тоже без рубашки, сидел у великана на плече, как на выступе орудийной башни, придерживался одной рукой за прядь его черных кудрей и рассказывал ему обо всем, что попадалось в их поле зрения.

Так Дик узнал много любопытного об авианосце «Хеттинджер», о разрушительной мощи его орудий, о загадочной жизни удивительных обитателей глубин и о грозных повадках самого океана.

Но, увы, всему бывает конец. Две недели промелькнули, как сон, и вот однажды утром корабль приблизился к острову, на котором Дику предстояло провести многие годы, а быть может, и остаться навсегда…

К прибытию на остров Дик достиг двадцати пяти метров и выглядел необыкновенно здоровым и могучим, словно колосс, высеченный из скалы. Лицо его покрылось бронзовым загаром, движения приобрели уверенность и четкость. Однако при всем при этом он оставался ребенком и только ребенком.

Когда авианосцу пришло время отправляться в обратный путь, а Дику расстаться со своим новым другом, великан расплакался навзрыд, и его ничем нельзя было утешить. За время плавания он успел привязаться к веселому моряку.

— Я вернусь к тебе. Дик! Даю тебе слово офицера, что вернусь! — взволнованно говорил Кларенс, сидя на плече у Дика и гладя его загорелую шею.

— Оставайся теперь! Почему ты не хочешь остаться со мной, Кларенс?! — всхлипывал мальчик, заливаясь слезами. От горя он ничего вокруг себя не видел.

— Не могу теперь! Клянусь килем «Хэттинджера», не могу! Я ведь служу! Вот кончится контракт, и я навсегда перееду к тебе на остров. Тогда мы знаешь как заживем!..

— Это будет не скоро! А я… как я буду тут один, без тебя?!

— Разве ты будешь один? Гром и молния! С тобой тут будет столько народу! И доктор Кларк, который пойдет за тебя в огонь и в воду, и профессор Джексон…

— Они старые! Разве они будут со мной играть в робинзонов и купаться в море?

— Сто тысяч кашалотов! Я же говорю тебе, что вернусь! Только ты не расти больше. Ты и так уже такой громадный, что любой кит будет скулить перед тобой, как побитый щенок. Обещаешь не расти?

— Обещаю… Только ты обязательно приезжай, Кларенс!

— Приеду!.. Ну, до скорой встречи, морской волк!

Кларенс поцеловал друга в мочку уха, спустился на землю и отбыл в шлюпке на корабль. «Хэттинджер» погудел сиреной, дал три прощальных залпа и пошел прочь от острова. А Дик стоял на утесе, смотрел ему вслед и горько плакал.