Владимир Михайлов - Пещера многоногов Страница 11

– Здесь пока еще корабль, а не какие-нибудь Большие бульвары! Думали бы лучше, что за порядок на корабле, на котором люк заедает в самый ответственный момент!

Выкричавшись, он взглянул на барометр. Давление в барокамере приближалось к нормальному, и он, сердито засопев, открыл люк и ступил на крутой трап.

Инна, пошатываясь, стояла в центре тесного помещения, согнутое тело мужчины лежало у ее ног. «Так и следует», – вскользь подумал Седой.

– Ты молодец, Инна. Держишься?

– Очень устала… – Голос ее показался каким-то блеклым, шелестящим, как листья под осенним дождем. – Ничего, отдохну – пройдет. Кончилось топливо в трубке, плыть было трудно…

– Сейчас дадим кислород. Позволь, я помогу. Обопрись на меня. Ну же… Он жив?

– Дышит…

– Обожди одну минуточку, я сделаю ему инъекцию. Так… Ну, сердце как будто в порядке. На всякий случай впрыснем ему еще и этого зелья. Так… Переохлаждения, кажется, не произошло. Прекрасно сколоченный организм, прекрасно… – Он нагнулся над лежащим и тут же гневно выпрямился. – Ты отдала ему аппарат?

– Иначе он уже не дышал бы.

– А ты плыла? И тащила его?

– Обошлась катализатором, – нехотя проговорила она. – Не надо об этом, хорошо?

– Плохо! Значит, ты работала на пределе?

Инна только пожала плечами.

Седой медленно поднялся за ней в прозрачную рубку. Устало опустился в кресло.

– По местам! – сказал он, но все уже сидели на своих местах. – Выбираемся задним ходом, малым. Вам двоим следить за всем, что будет на курсе. Эдик, готов?

Эдик четко ответил, хотя и без этого все знали, что он всегда готов. Прозвучала команда. Лодка медленно тронулась кормой вперед, потому что развернуться здесь, в ущелье, было никак не возможно, не хватало пространства. Многоноги пустились было сопровождать лодку, образовав даже нечто вроде почетного эскорта, но постепенно отстали, хотя лодка ползла еле-еле. Черные дыры нор отступали, словно стараясь зайти за спину. Сейчас они уже не казались загадочными, но менее опасными не стали.

– Умны – сейчас-то не нападают, – сказал Георг. – Тоже знают, когда не следует… Кстати, Инна, а на тебя они не бросались?

– Хочется спать, – не к месту ответила Инна после паузы. – Спать и забыть.

– Георг, смотреть вперед, – негромко приказал Седой.

– Есть… Да интересно же, как это у нее получилось.

– Разберемся и в этом вопросе, только выбраться отсюда надо побыстрее. Ты там не можешь чуть нажать?

– Попробую, – отозвался Эдик, которому пришлось теперь сидеть спиной в направлении движения. – Смотрите, как следует, а то налетим на что-нибудь…

– Да на что мы тут… – начал Георг, и в ту же секунду прервал сам себя:

– Стоп! Препятствие прямо по курсу…

Он еще не успел закончить, как Эдик заглушил двигатель, и все взгляды устремились в одном направлении.

– Ничего не понимаю, – через мгновение проговорил Седой. – Откуда она взялась?

Она – это была неизвестно как возникшая стена. Темная, она казалась монолитной, хотя иногда чудилось, что отдельные участки ее колеблются. Во всяком случае, штурмовать ее с ходу было бы не самым разумным, и Седой отдал команду удерживать лодку на месте.

Эскорт многоногов теперь настиг лодку и окружил, располагаясь и по сторонам, и сверху, и, наверное, снизу, хотя из рубки этого не было видно. Георг присвистнул.

– Вот почему они не нападали… Знали уже, что нам отсюда не выйти…

– А они, оказывается, не только драчуны, – сказал Эдик. – Они еще инженеры в придачу. Уж не разумные ли они инженеры?

Седой усмехнулся, покачал головой. О разуме говорить не приходилось, но инстинкт нередко тоже бывает достаточно сложен и многогранен, так что кое-какие его проявления с первого взгляда могут быть приняты за проявление разума. Особенно неопытным наблюдателем. Но уж опыт-то у Седого был, опыт все накапливается и накапливается, и к старости вдруг начинаешь понимать, что кое-чему ты и впрямь научился и кое-что действительно понял. Только все меньше остается возможностей это использовать… Но сейчас как раз это пригодилось.

– Да, нет, – сказал он. – Инженеры, пожалуй. Но разумные – никак. Пчелы – инженеры, и муравьи, а уж бобры и вовсе, но разумом там не пахнет. И тем не менее интересно очень, потому что в море этого как раз никогда не наблюдалось – в таких масштабах, во всяком случае… Но еще интереснее – две вещи. Во-первых, из чего эта стена и как они ухитрились ее возвести. И во-вторых…

– Во-вторых, как нам отсюда выбраться, – проворчал Эдик, откидываясь в кресле.

– Да, больные не могут ждать, – подтвердил Георг.

– Да и сами мы тоже, – мрачно заключил Седой. – Так что? Таранить?

– Разбить корабль, – сказал Эдик, и Седой кивнул.

– Да, главный двигатель – во всяком случае. Разведать эту стену?

– Твари только этого и ждут, – сказал Георг. – А нас на ногах осталось четверо. Теперь не успеешь нырнуть, как они тебя разделают по всем правилам.

– Ну вот, и разведать тоже нельзя, – сказал Седой. – Что будем делать? – Он взглянул на Инну; она сидела, закрыв глаза, и как будто дремала, но на самом деле скорее думала о своем.

– Искать, – проронил Эдик.

– Единственное, что остается, – сказал Седой. – Единственное, и далеко не самое вредное… – Он снова стал чересчур многословен, и это свидетельствовало, что положение достаточно серьезно, – Седой уже не в первый раз за этот день концентрирует все силы, чтобы найти, может быть, единственно приемлемый выход. – Итак, что это за стена? Какие вообще здесь, на глубине, возможности хотя бы и для разумного инженера?

– Камень, – сказал Георг.

– Согласен. Но каменную стену такой высоты им не соорудить за столь краткое время. Это никому не под силу. Ведь стена высоченная, и конца не видно…

– А может, поищем? – спросил Эдик. – Этот самый конец.

– Уж больно ехидное ущелье; мнится мне – кверху оно сужается, а до поверхности воды, ясно, не доходит, иначе в этом месте был бы залив. Это ведь не подводный хребет, а основание материка – да еще отвесное к тому же…

– Может, все-таки пройдем? Ведь быстрее всего…

– Добро, – сказал Седой. – К всплытию! Только еле-еле. Потому что кормой уткнуться в стену – не мед, но уж рубкой нашей стукнуться о свод…

Эдик слегка прикоснулся к своим рычагам. Глухо заворчали компрессоры, и лодка медленно, строго по вертикали, двинулась вверх. Многоноги послушно уступили ей дорогу и, сопровождая, стали подниматься сами.

Стены ущелья действительно с высотой все больше изгибались внутрь, нависали над корабликом, который здесь, среди тесно сгрудившихся каменных массивов, казался, наверное, донельзя маленьким и хрупким. Зрелище нависающих стен подействовало на всех, и Эдик еще замедлил скорость всплытия. Так прошло несколько минут. Расстояние между бортами и стенами составляло уже не более двух метров с каждой стороны, и надо было обладать большим искусством кораблевождения, чтобы рисковать подниматься, не задев ни одной из стен. А выход все оставался запертым, и не видно было, чтобы эта стена где-нибудь наверху заканчивалась.