Михаил Кривич - Сладкие песни сирен Страница 11

Тут Евсею Савельевичу все стало ясно: прикрываясь липовой реконструкцией, превратили, значит, оздоровительное учреждение в закрытое откормочное хозяйство. Причем наверняка после забоя птица в торговую сеть не попадет, а разойдется по буфетам.

В праведном гневе Евсей Савельевич позвонил из уличного автомата в газету. С редактором его, конечно, не соединили, он вылил свой гнев на секретаршу, та шепнула словечко подруге, и весть об откормленных спецптицах пошла гулять по городу.

Никакого воображения не хватит, чтобы описать, какие громы и молнии метал товарищ Н., когда ему доложили об этих нелепых слухах. Отбушевав же, он начал действовать. Прежде всего связался с компетентными органами и попросил проследить происхождение слухов. (Нелишне заметить, что в городе Н, и одноименной области некомпетентных органов нет и быть не может, мы просто отдаем дань традиции.) Компетентные без труда вышли на пенсионера Говбиндера и провели с ним беседу, которой оказалось достаточно, чтобы он с той поры выгуливал Выброса исключительно на своем дворе, а в чужие дворы и дела больше не совался.

Далее товарищ Н. вызвал к себе редактора городской газеты и поручил ему подготовить публикацию, что тот и выполнил лично, не доверяясь даже лучшим перьям области.

Статья получилась как игрушка. В разделе новостей искусства под изящным заголовком "Все музы - в гости к нам" сообщалось, что по приглашению областной филармонии в городе гостит вокальное трио из Сицилии, которое в скором времени выступит перед энчанами с исполнением старинных и современных сицилийских народных песен, и что выступают певицы, согласно национальной традиции, в особых костюмах, стилизованных под птичье оперение, а для репетиций им передан временно профилакторий химиков, реконструкция которого вот-вот начнется. Еще редактор хотел в конце статьи пошутить и написал - хороши бы мы были, если бы, подобно туземцам-каннибалам, замахнулись ножом и вилкой на наших дорогих зарубежных гостей.

Шутка в газету не попала, вы ее там не ищите: товарищ Н. решительно вычеркнул ее в гранках остро отточенным синим карандашом. Государственный ум проявляется не столько в словах, сколько в действиях.

5

Как же распухла, однако, четвертая глава! Но короче нельзя. Не имеем права. Сколько раз бывало такое, что с водой выплескивали ребенка. Нет уж, пусть воды поболе, зато ребенок останется.

Теперь наконец мы подошли вплотную к тому погожему летнему утру, когда над городом Н. и его окрестностями впервые полилась сладкая сиренья песнь.

В этот день ответственные работники заняли свои рабочие места не в девять утра, как им положено, а с первыми петухами. Это так говорится - с петухами, где их возьмешь, разве что мороженых венгерских из Москвы с проводником или с оказией. Не все аппаратчики знали, для чего велено им явиться на службу так рано (вот вам еще языковая закавыка - совсем недавно аппаратчиками называли лиц скромной рабочей профессии, а ныне так именуют и людей высокого полета, которые в своих кабинетах размышляют о наших с вами судьбах и решают, что нам с вами нужно и полезно,- метаморфоза покруче, чем с первыми петухами). Но и те, кто не знал, точно так же, как посвященные в курс дела, дисциплинированно выполняли свои функции, с вопросами к начальству не лезли, разъяснений не требовали. Каждый знал свой маневр.

Хорошо отлаженный аппарат создал товарищ Н. в городе и области! Пользуясь случаем, сообщим сугубо конфиденциально то, что упорно скрывали прежде, более того, пытались то и дело повести читателя по ложному следу. На этом, ключевом этапе повествования наш читатель вправе знать настоящую фамилию товарища Н.: Нехватайло.

Вам приходилось бывать когда-нибудь на командном пункте фронта или хотя бы армии за час-другой до генерального наступления? Нет? Нам тоже. Однако, начитавшись мемуарной литературы и насмотревшись военных фильмов, мы живо представляем себе эти КП - в филевской ли избе, в фамильном ли средневековом замке или в блиндаже на лесной опушке.

За столом сидит немолодой человек с волевым подбородком, его полевой маршальский мундир скромно украшен рядами орденских планок. Нет, скорее, он расхаживает по комнате, мельком бросая взгляд на карту, расстеленную на большом столе. В комнату то и дело вбегают бойкие штабные офицеры, порученцы и ординарцы, заходят и вытягиваются перед командующим бритоголовые генералы. Они в который раз склоняются над картой будущего сражения, перебрасываются короткими репликами и поглядывают на часы. Последние указания - командующим артиллерией, связью, авиацией, бронетанковыми войсками. И вот уже самое время, скрывая напряжение, размять пальцами папиросу, глубоко затянуться, бросить мужскую, соленую, солдатскую шутку, всем вместе хохотнуть над нею и вновь отдернуть левый рукав кителя, чтобы глянуть на часы...

Нечто подобное происходило в кабинете товарища Н. Один за другим по его вызову входили заместители и помощники, заведующие отделами и начальники управлений, руководители предприятий.

- Проверить! Об исполнении доложить! Идите. У вас все готово? Хорошо. Люди расставлены? Техника не подведет? Идите...

В круговерти последних проверок товарищ Н. не забыл вызвать к себе начальника горпромторга. Если продолжить наши, не знаем уж, уместные ли, аналогии с КП, этого не последнего в городе Н. человека следует сравнить с командующим тылом - есть такая военная должность. Ничего не имеет права упускать полководец, всякое упущение может обернуться разгромом: потому что в кузнице не было гвоздя... Но зачем же в такие напряженнейшие минуты вызвал товарищ Н. начальника промторга, человека, повторяем, влиятельного, но не имеющего вроде бы никакого отношения к предстоящей операции?

Когда торговый руководитель вошел в кабинет, товарищ Н. поманил его пальцем и велел приблизиться. Чеканя шаг по ковровой дорожке, начальник горпромторга приблизился. Товарищ Н. велел ему наклониться. Тот наклонился. И только тогда товарищ Н., чуть приподнявшись в кресле, шепнул на ухо распоряжение. Кроме них, в кабинете не было в ту минуту ни единой живой души; надо понимать, какой секретности было это распоряжение, если товарищ Н. дал его шепотом!

Теперь, по прошествии времени, можно, наверное, рассказать, что же шепнул товарищ Н. на ухо своему подчиненному. По прошествии времени и не такие государственные тайны раскрываются.

Помните ли вы наше рассуждение о тихом гроссмейстерском ходе, который скажется еще не скоро, но в конце концов решит шахматную партию? Товарищ Н., гроссмейстер управления, хотел лично убедиться в том, что этот тихий ход уже сделан.

Чтобы не томить читателей, скажем прямо: товарищ Н. распорядился изъять из продажи некоторые промтовары, не очень-то ходовые, из числа тех, что и при известных издержках нашей торговли почти всегда можно найти в хозяйственных... Пет! Ни слова больше. Мы и так слишком много выболтали беда всех литераторов, творящих в соавторстве: один, может, и промолчал бы, а вдвоем никак не удержаться. За примерами ходить недалеко, всевозможные братья эвон как расписались: Гонкуры, Гриммы, Стругацкие, Вайнеры. И мы не исключение. Впрочем, нашему читателю мы доверяем полностью, зная, что любой сообщенный ему факт дальше никуда не пойдет.