Роберт Шекли - Первая жертва Страница 12

— Черт возьми, Нора, ты действительно меня не узнала?

— Хэрольд? Неужели это ты? Здесь, в Охотничьем Мире?

— А кто же еще, как не я.

— А как ты?.. Ладно, об этом можно поговорить и потом. Может, заглянешь ко мне. Ты не хотел бы чего-нибудь выпить?

— Это все равно, что спросить у свиньи — не хочет ли она повалятся в грязи.

— Тогда приходи, — сказала Нора и рассказала, как к ней добраться.

На улицах было людно, в воздухе пахло поджаренным на растительном масле мясе, острыми приправами, сладким вином и еле слышным навязчивым запахом бездымного пороха. Люди были одеты в самые удивительные наряды. Встречались прохожие в меховых шубах, купальниках, греческих туниках, римских тогах, с прическами времен Возрождения, в набедренных повязках американских индейцев и турецких шароварах. Были тут и другие костюмы, происхождение которых Хэрольд так и не смог определить. Но все здесь говорило о достатке, и Хэрольд с удовольствие глазел по сторонам. Ему еще никогда не приходилось видеть такой сияющий чистотой город. Вдоль тротуаров росли деревья, и на них было приятно смотреть. Он слышал, что на острове есть даже целый лес, и ему хотелось обязательно там побывать.

Несколько раз ему приходилось расспрашивать прохожих, прежде чем наконец не дошел до небольшой площади, про которою говорила Нора. Там он сразу же нашел ее дом с каменной аркой. Пройдя под ней, он поднялся на второй этаж и нажал на кнопку звонка первой двери справа.

Дверь открыла Нора.

— Ну, заходи, — сказала она.

14

За те два года, что они не виделись, Нора почти что не изменилась такая же невысокая, с хорошей фигурой, миловидным личиком и гладкими, коротко подстриженными волосами, как у девушек с рекламных плакатов парикмахерских. У нее была небольшая, но аккуратная квартирка. Нора предложила ему пива.

— Как же ты попал сюда, Хэрольд? У тебя ведь была такая хорошая работа на фабрике синтетического мяса. Я никогда и не предполагала, что ты можешь ее бросить.

У старого Клэймора никогда не было лучшего специалиста по обогащению искусственного мяса жиром. Эту работу приходилось проделывать вручную, так как оборудование было ветхим и все время ломалось, а автоматическая линия жирообогащения вообще никогда не толком работала. Отремонтировать машины не было никакой возможности, потому что ближайшая мастерская располагалась в Олбани. Хэрольд целыми днями простаивал возле конвейера, обрабатывая прямоугольные блоки мяса, которые проезжали мимо на загаженной мухами ленте. Каждый блок мяса имел размеры 6 кубических дюймов и весил ровно один килограмм. Все блоки были одинакового розового цвета. После Хэрольда, блоки мяса направлялись дальше по конвейеру к структуралистам.

— Если говорить правду, то не я бросил работу, а она меня, — сказал Хэрольд. — Знаешь, что сделал со мной старый Клэймор? Со мной, лучшим на фабрике жирообогатителем? Решил на некоторое время перестать обогащать жиром свое искусственное мясо и посмотреть, вызовет ли это жалобы. Якобы, слишком дорого ему обходилось обогащать те желатиновые блоки натуральным жиром. Хотя он и придает им какой-то вкус. Вот меня и уволили. А как ты сама знаешь, работу сейчас в Кин-Уэлли не найдешь.

Нора кивнула.

— Кто-кто, а я-то это прекрасно знаю. До того, как приехать сюда, я по двенадцать часов работала в магазине Симмонса в Лейк-Плэсиде и еле-еле сводила концы с концами.

— Фреда Симмонса уже нет, — сообщил ей Хэрольд. — Упал в один из старых карьеров. Теперь магазин перешел к его сестре.

— Нельзя плохо говорить про покойников, — вздохнула Нора, — но он был ужасный скупердяй. Хэрольд, но ты зачем сюда приехал?

— Общественность города поручила мне проверить, как ты тут себя ведешь.

— А серьезно?

— Мне нужны деньги. Я приехал сюда, чтобы посмотреть, смогу ли я тут немного подработать.

— Охотой?

— Ну, если ты считаешь, что легче ограбить банк…

— Забудь про это. Тут разрешено убийство, но ограбление считается преступлением и карается очень строго.

— Я просто пошутил, — успокоил ее Хэрольд. — Я имею в виду ограбление банка. Забыл тебе рассказать, что на Сэма Кэнзайла, который гулял с дочкой Бергера, накинулась стая диких собак и разорвала его на клочки.

— Всегда приятно услышать новости из дома. А как вы там сейчас развлекаетесь?

— Ночная жизнь мало чем отличается от той, которая была до твоего отъезда. Пьем кофе в кафе у мисс Симпсон. Иногда, когда на душе становится паскудно, я влезаю на старый террикон, насыпанный когда-то шахтерами. Мне кажется, что сейчас это самое достойное место для человека — сидишь не вершине кучи мусора, которую насыпал сам вместе со своими соседями.

— Говорят, тот террикон радиоактивный.

— А все остальное разве не радиоактивное, черт возьми! Говорят, что радиация когда-нибудь на нас скажется, если какая-нибудь зараза раньше не доведет до могилы.

— С тобой всегда так ужасно весело, — сказала Нора. — Именно поэтому я и уехала из Кин-Уэлли. Там мне никогда не было весело, и люди разговаривали только о грустных вещах.

— Тебе надоели разговоры про смерть? — удивился Хэрольд. — Надо же, а я-то полагал, что уж в Охотничьем Мире этого добра навалом.

— Это действительно так. Но здесь смерть — развлечение, а дома печальное и неинтересное событие.

— Ты права, моя дорогая.

Нора засмеялась и направилась на кухню.

Хэрольд встал с кресла и принялся разглядывать комнату. На стенах висели фотографии в рамках. Снимки родителей Норы, виды долины Уэлли и Лейк-Плэсида. А также портрет какого-то незнакомца — загорелого мужчины среднего возраста с уже обозначившейся лысиной. У него были суровые черты лица, но он заговорщицки улыбался в объектив камеры.

— А это кто? — спросил Хэрольд, когда девушка вернулась в комнату.

— Джонсон.

— Действительно Джонсон. Как это я сразу его не узнал. Нора, черт возьми, кто такой этот Джонсон?

Девушка рассмеялась.

— Мой парень. Мы познакомились в Майами и приехали сюда вдвоем. Это его квартира. Вернее, была его.

— А чем он занимался?

— Он был Охотником. Очень хорошим Охотником. Его последняя Охота оказалась такой комичной. Джонсону выпало быть Жертвой, а тот, кто на него охотился оказался индийцем. Не американский индеец, а индиец из Индии, представь себе только! Ведь у них в крови отвращение к убийствам. Правда? Такой смуглолицый толстяк в чалме. В чалме! Уму не постижимо! Джонсон сказал, что если бы он заранее знал, что тот тип будет в чалме, он не стал бы даже тратиться на Наводчика.