Александр Вяземка - Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию Страница 13

– Ка… кое привидение? – спросил я после того, как мне удалось проглотить застрявший в горле комок нехорошего предчувствия.

– Откуда мне знать? Дух какой-нибудь невинной души, убиенной в стародавние времена… – Жанпуля лишь пожал плечами и поинтересовался, есть ли добровольцы выпить еще чашечку его так называемого «кофе», который если и напоминает кофе, то только не цветом, не запахом и не вкусом.

Остальные тоже только пожали плечами и снова принялись хлюпать и чавкать, как ни в чем ни бывало, будто ничего не произошло и их ничуть не пугала перспектива выпить еще по чашке этой отвратительной жижи.

– Почему бы тогда не устроить спиритический сеанс и все не выяснить?

Я был возмущен таким беззаботным отношением к более чем серьезному вопросу со стороны этих трех остолопов. И своим замечанием я лишь хотел показать, что последнее, пусть и полное сарказма, слово останется за мной. Но эти, как я уже сказал, остолопы набросились на мое предложение с такой радостью, словно оно было каким-нибудь шоколадным пирожным, от которого сама собой идет слюна.

И в тот же вечер эта троица попыталась наладить контакт с потусторонним миром! И до сих пор не оставила этих глупых попыток! Им отчего-то кажется, что они разбираются в спиритизме. На самом же деле они разбираются в этом не лучше, чем абстракционисты – эти художники, так и не научившиеся рисовать, – разбираются в вопросах точной передачи жизни на полотне.

При этом они не ограничиваются проведением сеансов. Они еще и меня пытаются заставить заниматься этой ерундой вместе с ними! И что же? Они не в состоянии придумать ничего более оригинального, чем глупые и частенько откровенно хамские розыгрыши. Они тайком дуют на бумажные квадратики с написанными на них буквами, когда думают, что я этого ни вижу. Либо могут запросто взять и огреть меня чем-нибудь тяжелым, когда я отвлекаюсь и в самом деле ничего не замечаю.

Даже если бы они и могли общаться с покойниками, кому это нужно? Кто вообще решил, что души умерших могут, скажем, предсказывать будущее? Откуда вдруг такие способности у душ простых смертных? И ежонку понятно, что не могут. Но есть, знаете ли, тупость наследственная, а есть приобретенная, когда человек стремится быть идиотом. Хотя по мне, так лучше жить без Бога на небе, чем без царя в голове.

Глава 6. Рассказ Екатерины, кремлевской официантки

У человека, установившего процедуру проведения утренних заседаний Правительства в Кремле, было недоброе чувство юмора. Вы были бы вправе ожидать, что в первую очередь заседающим должны выдаваться толстые стопки государственных документов, преисполненных озабоченностью проблемами страны. В действительности же, если какие бумаги и выдаются, никто себе добавки документов не просит. Зато каждый норовит отхватить себе лишнюю порцию икорки да севрюжки.

Каждый, буквально каждый. Кроме одного человека. Единственного исключения среди этих голодных до потери приличия деревенщин. И я горжусь тем, что служу ему каждый день своей жизни, с утра и до самого ужина. До тех пор, пока меня саму уже не начинает распирать да мутить от вида и вкуса икры. Кому как не Президенту быть выше соблазна? Кто еще подаст этим проголодавшимся волкам пример стоического безразличия к телесным усладам, когда бабушки и дедушки умирают с голоду, потому что размера их пенсий достаточно разве что для поддержания жизни в воробье, но никак не в полноразмерном человеке?

Обслуживаю я эти утренние трапезные заседания Правительства лишь время от времени. Поэтому мне не часто приходится быть свидетелем его стыда. Хотя лично ему стыдиться, конечно, нечего. Да и вообще, он такой человек, что если и будет стыдиться, то только не за себя. Но вот стыдиться за людей, рука об руку с которыми он вынужден управлять страной, за тех, кто когда-то ратовал за реформы, чтобы потом сидеть за этим столом, на месте бывших завсегдатаев кремлевской трапезной, которых они выжили с этих стульев, и самим давиться бесценными деликатесами… Какие же это реформы? Настоящий реформатор не оставил бы неизменным то, против чего выступал. Что вообще эти, с вашего позволения, «реформаторы» изменили? Они перевернули нашу жизнь с ног на голову и уверяют нас, что мы должны ходить на головах и думать ногами. Вот как все обернулось.

Лично мне тяжело жить в сегодняшней России: люди не такие, какими я их помню по 70-м и 80-м. Слишком много бездушности и насилия. Мне кажется, одним ростом ВВП проблем не решишь – слишком много проблем. К тому же нами правят люди или некомпетентные, или если в меру умные – то хитрые, думающие прежде всего о себе. Ведь посмотрите: в Правительстве с места на место кочуют одни и те же лица. Многие из них еще в 90-е начали кочевать…

Пусть в ряде экономических и политических реформ действительно была потребность. Кто я такая, чтобы судить об этом категорично? Во всяком случае, в необходимости реформ нас уверяли долго и настоятельно – не знаю, правда, о нашей или собственной выгоде пеклись эти люди. Но ведь многие были вполне довольны существовавшим порядком вещей. Почему бы тогда не разделить страну на две части? Одну – для тех, кто хочет реформ, вторую – для тех, кто хочет жить, как жил. Но ведь ни один политический гуру до этого не додумался! Кто дал им право пинать наши судьбы словно футбольный мяч, который, в отличие от наших судеб, не помнется и не поломается, как бы сильно его ни пинали? Кто дал им такое право? Насколько я понимаю, никто.

И пока все эти реформаторы давятся икрой и севрюгой – а пожирают они их с такой поспешностью и алчностью, что волей-неволей закрадывается мысль, что являются они на заседания к Кладимиру Кладимировичу Брутину после долгого и изнурительного религиозного поста, – так вот, пока все истребляют содержимое блюд, будто это их последний день на Земле, менее удачливый министр или советник отчитывается перед совершенно несчастным ККБ, который должен выслушивать под аккомпанемент яростного хруста челюстей доклады и выказывать своим видом, что он весь внимание: глаза, уши и рот его раскрыты не для чревоугодия, но для проблем народа, страны и мира. Уверяю вас, этот великий человек выше личных интересов и телесных наслаждений. Не потому, что он – Глава Государства, а потому, что ему не все равно, даже если от всех этих государственных забот у него страшно болит голова. Его широко-широко раскрытые и зоркие глаза медленно обводят комнату, и из его широко-широко раскрытого рта в конце концов выплескивается:

– Вы все – некомпетентные, коррумпированные люди. Все вы! Вам понятно? Некомпетентные и коррумпированные!

После этого приказа даже тому, кто еще не был некомпетентным и коррумпированным, не остается ничего другого, как стать им. Когда ваш командир отдает приказ, вам остается только взять под козырек и выполнить его.

Благодаря подобным всплескам эмоций головная боль на время отступает, и Президент вновь может позволить себе благожелательность, спрашивая спокойным, почти веселым тоном:

– Что обсудим далее? Какие есть предложения?

От вопросов, которые члены Кабинета хотели бы обсудить далее, отступившая было боль быстро возвращается. Каждый принимается лоббировать свои личные и корпоративные интересы, обвиняя других присутствующих в их ущемлении, апеллируя к несчастному ККБ, который не может думать о каких-либо интересах, кроме как интересах страны, и требуя от него беспристрастного, то есть выгодного для себя решения. К сожалению, где есть свет, там есть и тень. Что может быть печальнее, чем участь великих людей, которым приходится трудиться в окружении подобных «соратников»? Но даже если ему и приходится жить и работать бок о бок с ними, поступаться интересами страны ради их интересов он не намерен. И здесь наступает момент, когда он закрывает уши, приспускает на глаза веки и позволяет себе насладиться самой изысканной пищей, которую только может предложить нам Природа.

– Господин Президент, – между тем Глава Росрыболовства делает все от него зависящее, чтобы развеять очарование момента, – нам следует заблокировать резолюцию ООН о моратории на вылов осетровых. Данная резолюция подорвет потенциал нашего рыбного хозяйства и приведет к безработице в рыбной промышленности. Этого нельзя допустить!

Правильно. Давайте убьем последнего осетра, чтобы впредь вы давились сельдью и ветчиной. Большего вы все равно не заслуживаете.

Все эти сложности государственного управления, мешающие выполнению им своего долга перед страной, заставляют ККБ разрываться между желанием стать Царем-батюшкой всея Руси и решением не становиться им. Многие его подданные разделяют его монархические устремления, прочие же восхваляют его за отсутствие таковых. Отсюда в них – культ раздвоения личности. Сама я еще не решила, за что люблю его больше – за первое или за второе; но это не мешает мне любить его. Его обожают все. Его можно лишь обожать, ибо, как говорят, еще не все потеряно, когда среди государственных мужей есть люди, которым не все равно, которые хотят, чтобы им было не все равно, или которые хотели бы, что бы им было не все равно. Я-то знаю: в прошлом я Доктор кретинологии. Почему теперь – просто официантка? Да потому что те, кто несет за нас ответственность, сломали наши жизни, пнув мяч, бить по которому у них не было права. К тому же большую роль здесь играет и то, кому я служу. Единственный минус в моей работе – эти утренние трапезы, которые мне приходится терпеть подобно зрителю, пришедшему на плохую пьесу. Актерам легче: они то появляются из-за кулис, то вновь за ними исчезают, а зритель вынужден терпеть второсортное представление, не сходя с места.