Герберт Уэллс - Машина времени. Рассказы Страница 13

Насколько я мог судить, на всем окружающем меня мире лежала та же печать изобилия и роскоши, которая поразила меня в долине Темзы. С вершины каждого нового холма я видел множество великолепных зданий, бесконечно разнообразных по материалу и стилю; я видел всюду те же разбросанные чащи вечнозеленых растений, те же цветущие деревья и высокие папоротники. То тут, то там отливала серебром зеркальная гладь воды, а вдали голубоватой полосой тянулись волнистые гряды холмов и исчезали в прозрачной синеве воздуха.

Странной особенностью ландшафта, которая еще с первого раза привлекла к себе мое внимание, были круглые колодцы, достигавшие, казалось, во многих местах очень большой глубины. Один из них находился на тропинке к вершине холма, по которой я поднимался во время своей первой прогулки. Как и прочие колодцы, он был причудливо отделан по краям бронзой и защищен от дождя небольшим куполом. Сидя около этих колодцев и смотря вниз, в непроглядную темноту, я не мог заметить в них никакого отблеска воды или отражения зажигаемых мною спичек. Но во всех них слышался какой-то шум: «тук, тук, тук», напоминавший работу огромных машин. По колебанию пламени спички я убедился, что в глубь колодца поступал постоянный приток свежего воздуха. Потом я бросил в отверстие одного из них кусочек бумаги, и, вместо того чтобы медленно опуститься, он быстро понесся вниз и исчез.

Скоро я заметил, что между этими колодцами и высокими башнями по склонам холмов существует связь. Над ними можно было часто заметить колебания воздуха, вроде того, какое бывает в жаркий день над знойным берегом моря. Связав все это вместе, я пришел к заключению, что башни вместе с колодцами служили системой какой-то загадочной подземной вентиляции. Сначала я подумал, что они имеют какое-нибудь санитарное назначение. Это заключение невольно приходило в голову, но оказалось потом неверным.

Вообще следует сознаться, что во время своего пребывания в этом реальном будущем я узнал очень мало относительно водоснабжения, связи, путей сообщения и тому подобных жизненных удобств. Во всех прочитанных мною до сих пор утопиях и рассказах о Грядущих Временах я всегда находил огромное количество деталей, касающихся зданий, общественного устройства и тому подобного. Очень легко создать сколько угодно всяких деталей, когда весь будущий мир находится только в голове автора, но для путешественника, находившегося, подобно мне, в незнакомой действительности, почти совершенно невозможно узнать обо всем этом в короткое время.

Вообразите себе негра, который прямо из Центральной Африки попал в Лондон. Что расскажет он по возвращении своему племени? Что будет он знать о железнодорожных компаниях, общественных движениях, телефонах и телеграфах, транспортных конторах и почтовых учреждениях? Ровно ничего, если мы сами не пожелаем объяснить ему! И даже то, что он узнает из наших рассказов, как передаст он это своим не путешествовавшим друзьям? Насколько они поймут его и поверят этому? Однако негр сравнительно недалеко отстоит от белого человека нашего времени, между тем как промежуток между мною и этими людьми Золотого Века был невообразимо громаден! Я допускал существование многого, что было невидимо, но служило для общего комфорта. Помимо общего впечатления какой-то автоматически действующей организации, я, к сожалению, могу рассказать вам лишь очень немногое.

Я нигде не видел никаких следов крематория или чего-либо подобного, говорящего о смерти. Однако было весьма возможно, что существовали кладбища (или крематории) где-нибудь за пределами моих странствий. Это был один из тех вопросов, которые сразу возникли передо мною и разрешить которые я совершенно не был в состоянии в первые дни моего пребывания. Это отсутствие кладбищ меня поразило и повело к дальнейшим наблюдениям, которые поразили меня еще сильнее: среди людей будущего совершенно не было старых и дряхлых.

Я должен сознаться, что мои первоначальные теории об автоматически действующей цивилизации и о приходящем в упадок человечестве недолго удовлетворяли меня. Но я не мог придумать ничего другого. Вот каковы были мои затруднения: все большие дворцы, которые я исследовал, служили исключительно жилыми помещениями – огромными столовыми и спальнями. Я не видел нигде никаких машин или других подобных приспособлений. А между тем эти люди были одеты в прекрасно выделанные платья, требовавшие по временам перемены, и их сандалии, хотя и без всяких украшений, представляли собой образец прекрасных и сложных металлических изделий. Как бы то ни было, но вещи эти нужно было сделать. А маленький народец не проявлял никаких творческих наклонностей. У них не было ни лавок, ни мастерских, ни малейших следов ввоза товаров. Все свое время они проводили в играх, купании в реке, в полушутливом флирте, еде и сне. Я не мог постичь, на что опирался подобный общественный строй.

Точно так же с Машиной Времени: что-то мне неведомое спрятало ее в пустом пьедестале Белого Сфинкса. Для чего? Я не мог бы ответить на этот вопрос! Так же, как и относительно безводных колодцев и башен с колеблющимся над ними воздухом. Я чувствовал, что не находил ключа к этим загадочным предметам. Я чувствовал… как бы мне это объяснить вам? Представьте себе, что вы нашли бы надпись с отдельными фразами на хорошем английском языке, и вдруг эти фразы оказались бы перемешаны с другими, составленными из слов и букв, вам совершенно незнакомых? Вот как на третий день моего пребывания представлялся мне мир в 802701 году!

В этот день я приобрел себе в некотором роде друга. Когда я смотрел на группу маленьких людей, купавшихся в неглубоком месте реки, с кем-то из них случилась судорога и его стало уносить вниз по течению реки. Течение было здесь довольно быстрое, но даже средний пловец мог бы легко с ним справиться. Чтобы дать вам маленькое понятие о странной психике этих созданий, я укажу вам лишь на то, что никто из них не сделал ни малейшей попытки спасти кричавшую бедняжку, которая тонула на их глазах. Увидя это, я быстро разделся, побежал вниз по течению и, войдя в воду, схватил ее на руки и легко вытащил на берег. Маленькое растирание привело ее в чувство, и я имел удовольствие видеть, как она совершенно оправилась, прежде чем я ее оставил. Я был такого невысокого мнения о ней и ей подобных, что не ожидал за мою помощь никакой благодарности. Но в этот раз я ошибся.

Все это случилось утром. После полудня я снова встретил эту маленькую женщину, возвращаясь после своих исследований. Она подбежала ко мне с криками радости и поднесла мне огромную гирлянду цветов, очевидно, приготовленную специально для меня.

Это маленькое создание очень заинтересовало меня. Очень возможно, что я чувствовал себя слишком одиноким. Но как бы то ни было, я, насколько сумел, высказал ей свое удовольствие по поводу подарка. Мы оба сидели в небольшой каменной беседке, занятые разговором, состоящим преимущественно из улыбок. Расположение ко мне маленького создания радовало меня, как радовало бы расположение ребенка. Мы обменялись цветами, и она целовала мои руки. Я отвечал ей тем же. Когда я попробовал заговорить, то узнал, что ее зовут Уиной, и хотя не понимал, что это значило, но все же чувствовал, что между ней и ее именем было какое-то соответствие. Таково было начало нашей странной дружбы, которая продолжалась неделю, а как окончилась – расскажу вам потом!