Юрий Никитин - Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1 Страница 13

Даон уже вновь стоял на ногах, и вновь схлестнулись невидимые всесокрушающие смертоносные потоки энергий… Лопались, как хрупкие прутики, толстые бревна, со свистом летел вверх сорванный с крыши тес… А свет, лившийся из кувшинчика, с каждой секундой разгорался все сильнее, обычный человек давно бы ослеп, но сражающееся обращали на него не больше внимания, чем обычные люди — на неяркое осеннее солнце.

Он стремительно летел (или падал?) в бесконечном океане черной пустоты.

Навстречу ему проносились неведомые светящиеся существа (он откуда-то знал, что они живые).

Призрачные многоцветные медузы, рои танцующих огоньков, подобных множеству пчел, переливчатые облака, сотканные из одного света десятков чистейших оттенков. Василий попытался оглядеть себя, но не увидел тела. — Я умер? — подумал он. — Умер! Теперь я в том мире, куда попадают после смерти… Он и вправду существует. Мысль эта не вызвала у него почему-то ни страха, ни даже волнения. Он просто принял ее к сведению… Мрак неожиданно застлал взор, и лейтенант ощутил, что лежит ничком на холодной земле, уткнувшись лицом в сырые опавшие листья. В ушах звенело, и тело почти не повиновалось ему. Однако, он хорошо чувствовал его; тело у него, слава богу, есть. Значит жив. Превозмогая головокружение, он вскочил и, с неиспытанным доселе ужасом увидел, как разительно переменился окружающий мир. Все вокруг заливал мерцающий серебристосиний бледный свет, словно бы шедший ниоткуда. Множество синих, лиловых, зеленых искр носились стремительно туда-сюда низко над землей, и воздух, казалось, прочерчен пулеметными трассами. Клочья жемчужного тумана кружили меж деревьев, оставляя за собой прихотливо закрученные, быстро тающие спиральные следы.

Призрачные существа, схожие с теми, которых он видел в забытьи, появлялись прямо из воздуха, чтобы сразу исчезнуть. Вздрагивала время от времени земля, над вершинами деревьев стояло яркое белое зарево. — Господи, да что же это твориться?! — пробормотал, еле шевеля онемевшими губами, лейтенант, изо всех сил давя рвущийся из глотки безумный крик. Мысль о том, что наступает конец света, стрелой пронеслась в его взбаламученном сознании, но тут налетел, взвив листву, обжигающий ветер, зарево мигнуло, и, словно граната, взорвалась внутри черепа…Снова и снова возникали перед ним, стремительно сменяя друг друга картины множества миров — изломанные горные цепи под беспощадным солнцем, бурные моря, удивительные, совсем непохожие на земные леса, странные животные, растянувшиеся во весь горизонт пожарища и поля битв, усеянные останками незнакомых боевых машин, руины чуждых городов… Придя в себя, он обнаружил, что стоит на коленях, обхватив руками раскалываемую жуткой болью голову.

Потусторонний свет и призраки исчезли, а может быть остались позади, потому что зарево сияло уже рядом. Неимоверными усилиями лейтенант пригасил боль, подобрал валяющийся автомат и, почти не соображая ничего, побрел на подгибающихся ногах в его сторону. На поляне, куда он выбрался, было светло, как днем. В трех десятках шагов от него стоял полуразвалившийся, скособоченный дом.

Из окон, из дыр в развороченной крыше, из всех больших и малых щелей били потоки бело-голубого света. Это не было уже знакомое ему мертвенное и тусклое гнилушечное свечение. Нет, то был яркий, живой свет, порожденный источником громадной силы — так могла бы светить остановленная неведомым ухищрением молния.

И опять, неведомо как, он понял — там, за бревенчатыми стенами сейчас твориться что-то страшное, и именно там сейчас находиться генерал.

Вдруг слепящий свет погас. Изба затряслась, словно по стенам прошла судорога, съехала на бок, осыпаясь последними досками, крыша. Выбитая тяжелым ударом взвилась в воздух и, кувыркаясь, упала в каком-то метре от оцепеневшего лейтенанта дверь. Что-то басовито гудело, внутри дома клубилась тяжелая чернильная тьма, прорезываемая алыми сполохами… Фаргирм сознавал, что терпит поражение. Он уже не нападал, только отражал атаки Даона. Он чувствовал, как с каждой секундой все больше теряет свою силу — ту неведомую и непонятную, даже для мудрейших, подобных ему, делающую мага тем, что он есть. Как исчезающе мало ее в этом мире! Как долго, по крупицам собирал Фаргирм эту силу и хранил в ожидании решающего дня! И вот у его противника оказалось больше этой драгоценной Силы. Пусть ненамного, на малую толику, но и этого будет достаточно, чтобы уничтожить его. Его, Фаргирма, способного жить вечно! Ну, почему он не пристрелил Даона сразу, без всяких разговоров, он бы наверняка успел… Маг уловил перезвон множества колокольчиков — сигнал того, что мощь его почти исчерпана. И тогда ярость обреченного вспыхнула в нем, затмив на мгновение все остальное. И он сделал то, на что не решился бы никогда, будь у него хоть тень надежды на победу… Волшебство, сотворенное им, было совсем простым, но за этим могла последовать мгновенная гибель, растянувшаяся, однако, для него самого на неисчислимое количество полных неизбывными страданиями лет. Свет, шедший из уже начинавшегося плавиться кувшинчика, померк, и в грудь Фаргирму уперся ослепительно черный луч. В сознание лейтенанта ворвался грохочущий водопад звуков. Треск раздираемых небес, истерический хохот сорвавшихся с цепи демонов, заглушая который тысячи и тысячи нечеловеческих, но осмысленных голосов ревели, завывали, ухали, визжали, как будто необозримое войско чудовищ радостно приветствовало своего предводителя, в ожидании которого провело целые эпохи… То, что творилось с ним, Фаргирм не смог бы передать словами, ибо не было ни в одном из ведомых ему языков пригодных для этого слов… Окруженный непроницаемым мраком стоял он на неровном полу маленького, готового рассыпаться домика, скрытого среди густых лесов, на планете Земля — одной из тысяч таких же, или подобных ей.

Но, одновременно, через него проходил поток переплетенных меж собой вселенных.

Поток, где хватило бы места мириадам галактик, с их будущим и прошлым; и сам Фаргирм был частью этого потока миров Он слышал непостижимую, сводящую с ума своей красотой и силой музыку мироздания, и знал, что в силах привнести в ее звучание свои ноты. Это нельзя было сравнить ни с чем, и его переполняла до краев бесконечная радость, неведомая доселе. В ней воедино сливались высочайший восторг и животное удовольствие. Но даже ее перекрывало грандиозное и непередаваемое ощущение беспредельного могущества, нет — ВСЕСИЛИЯ… Однако, какая то часть его разума осталась незатронутой, и где-то в глубинах нечеловеческой души маг содрогался, осознавая, насколько противоестественны и чужды источники обретенной им мощи. Тьма поглотила Даона. То не было обычное отсутствие света, даже его малейших проблесков. Это была тьма иного рода: нечто материальное, почти осязаемое, даже как будто живое. — Он сделал это, он все-таки решился!! — простонал старик, падая на колени, — Он сделал это!! Тьма, порожденная орудием, созданным во времена, о которых не осталось и памяти, для неведомых целей, одним из тех, кого избегали вспоминать даже в мыслях, выпивала его силы, туманила разум, словно растворяя в себе. Даон понял, что его жизнь закончилась, и, быть может, заплакал бы, потому что бессмертному умирать стократно страшнее, чем тому, кто изначально знает свою судьбу. Но он не мог себе этого позволить, ибо оставался долг, исполнить который он был обязан, во что бы то ни стало… И хотя магические силы Даона были почти уничтожены окружающим мраком, их должно хватить. Он сосредоточился и различил в однородной, глухой черноте еще более черные, шевелящиеся, схожие со щупальцами тысячерукого спрута потоки. Еще усилие — и к одному из них протянулась тонкая, серебристая нить… Фаргирм позабыл обо всем, и о Даоне, и о незавершенном поединке, но вспомнил внезапно, почуяв, как в том мире, где осталось его тело, все резко и странно переменилось. Не без труда вернув большую часть (но не все) своего Я в принадлежащую ему материальную оболочку, он сосредоточил все старые и вновь обретенные чувства, устремив их в бывшую немалым препятствием, даже для него нынешнего, темноту… Неужели?! Нет, не может быть!! Его враг тоже, каким то образом, обрел доступ к Талисману Хурана и вот-вот обрушит на Фаргирма всю его мощь. Впервые за невесть сколько времени маг испытал подлинный, останавливающий сердце Ужас. Нет, не поддаваться! Нужно упредить того, кто так долго стоял на пути… Перед внутренним взором мага вспыхнули и побежали друг за другом цепочкой огненно рдеющие переменчивые знаки.