Уильям Тенн - Огненная вода Страница 13

Это был недельной давности экземпляр «Вечернего гуманиста». Газета уже потеряла вид «гласа небольшого, но плотно спаянного меньшинства», который запомнился Хебстеру, когда он в последний раз брал в руки эту газету, и теперь производила впечатление весьма влиятельного печатного органа. Даже если срезать наполовину тираж, объявленный в особой рамке в левом верхнем углу, то все равно получится более трех миллионов читателей, раскошеливающихся на эту газету.

Обведенная красным заставка в правом верхнем углу призывала правоверных читать только «Вечерний гуманист». Зеленый заголовок во всю ширину первой полосы провозглашал: «Человека от первака отличает членораздельная речь!»

Но наиболее важным был материал, помещенный в самом центре страницы. Карикатура.

Полдюжины перваков с длинными растрепанными бородами и вывалившимися изо рта в безумной ухмылке языками, сидят в полуразвалившейся телеге и держат в руках вожжи, прикрепленные к хомуту, одетому на головы целой группы выбившихся из последних сил дородных джентльменов с — проще не придумаешь! — высокими шелковыми цилиндрами на головах. Самый толстый и уродливый из них — коренник, вырвавшийся чуть вперед по сравнению с остальными — держит в зубах трензель с надписью «Бешеные деньги». Надпись над цилиндром коренника гласила: «Элджернон Хебстер».

Под колесами телеги валялись раздавленный фрагмент стены дома с надписью «дом, родимый дом», аккуратно подстриженный малец в форменном костюмчике бойскаута и потрясающей красоты молодая женщина с двумя вопящими младенцами, по одному в каждой руке.

Подпись под карикатурой гневно вопрошала: «Венцы творения — или рабы?»

— Эта газета, похоже, превратилась в довольно грязную сплетницу, — произнес, как бы рассуждая вслух, Хебстер. — И я не удивлюсь, если она приносит уйму денег.

— Насколько я вас понял, — бросил, не оборачиваясь, задумчиво разглядывавший улицу Браганца, — вы не очень-то регулярно ее просматривали последние несколько месяцев?

— Я счастлив ответить: «Да, практически не заглядывал в нее».

— Непростительная ошибка с вашей стороны.

— Почему? — настороженно поинтересовался Хебстер, глядя на курчавый затылок следователя.

— Потому что она на самом деле превратилась в самую грязную, но притом чрезвычайно опасную сплетницу. А главным героем смакуемых ею сплетен являетесь вы. — Браганца громко рассмеялся. — Видите ли, эти люди усматривают в деловых отношениях с перваками скорее грех, чем преступление. И, в соответствии с подобной нравственной установкой, вы рассматриваетесь как пособник Дьявола!

Закрыв на мгновенье глаза, Хебстер сделал попытку понять людей, которые умудрились придумать такую согревающую сердце систему взглядов — считать за благо униженное положение червяка, копошащегося в грязи.

— Да, я тоже не раз подумывал о чепэвизме как о религии.

Такое признание, казалось, прошибло оэсковца. Он мгновенно развернулся и взволнованно заговорил, тыча обоими указательными пальцами в Хебстера:

— Вы тысячу раз правы! Это выше всякого разумения — несовместимые и противоречащие друг другу понятия, словно живительные соки, подпитывают чепэвизм. Совершенно сознательное, безмозглое отрицание в высшей степени горестного факта — факта существования во вселенной разумных существ, чей интеллект намного превосходит наш. И каждый день задержки в установлении контакта с пришельцами только добавляет силы этому отрицанию. Если, как это становится все более очевидным, в галактической цивилизации не находится достаточно пристойного места для человечества, то почему бы, говорят такие люди, как Вандермеер Демпси, нам самим не остаться о себе самого высокого мнения? Давайте сплотимся и упьемся тем, что является бесспорно человеческим. Не пройдет и нескольких десятков лет, как все человечество станет настолько зашоренным, что, не пикнув, позволит дать себя засосать в этот умственный вакуум.

Он выпрямился во весь рост и снова зашагал вокруг стола. В голосе его появились предельно искренние, трагические умоляющие нотки. Глаза его блуждали по лицу Хебстера, как бы выискивая малейшую слабину, нащупав которую можно было бы всколыхнуть непробиваемое спокойствие поднаторевшего в искусстве скрывать подлинные свои намерения бизнесмена.

— Подумайте вот о чем, — проникновенно убеждал он Хебстера. — О периодических зверских убийствах ученых и людей искусства, которые, по навязываемым Демпси понятиям, слишком уж далеко отошли от общепринятой золотой середины так называемой человечности.

Случающееся время от времени ауто-да-фе в честь купца, пойманного за руку в тот момент, когда он торговал полученными от перваков товарами…

— Не нравится мне все это, — признался, улыбаясь, Хебстер, затем на мгновенье задумался. — Я вижу, ваш последний пример связан с карикатурой в «Вечернем гуманисте».

— Мистер, это вам в первую очередь следует понять связь между ними, а не мне. Это ваша голова им нужна на конце длинного шеста. Потому что как раз вы стали символом успешного сотрудничества в своекорыстных целях с заявившимися сюда из космоса чужаками или, по крайней мере, с их мальчиками на побегушках. Они считают, что им удастся полностью прекратить всякое общение с перваками, если они зальют вашей кровью все проходы, через которые те сюда проникают. И скажу вам еще вот что: не исключено, что они правы.

— И что же вы в таком случае предлагаете? — тихо спросил Хебстер.

— Чтобы вы перешли на нашу сторону. Мы сделаем из вас честного человека — во всяком случае, официально. Мы хотим, чтобы вы возглавили проводимые нами исследования. Только конечной целью будут не доллары, а имеющее первостепенное значение налаживание межрасового общения, а со временем — и проведение межзвездных переговоров.

Президент «Хебстер секьюрити инкорпорэйтед» позволил себе взять несколько минут на обдумывание. Ему хотелось самым тщательнейшим образом продумать ответ. Ему нужно было время — больше всего остального ему так не хватало времени!

Он был уже на самом пороге создания крепко сколоченной коммерческой империи в масштабах всего земного шара! В течение десяти лет он тщательно подгонял одну к другой определенные составляющие индустриальных королевств, устанавливая свое верховенство в сфере производства и оттесняя на второй план конкурентов. Он подхватывал восхитительные лакомые кусочки, появляющиеся то здесь, то там в процессе распада цивилизации, к которой сам же и принадлежал, изыскивал беспредельные возможности обогащения среди руин, оставляемых обществом, потерявшим чувство собственного достоинства. Теперь ему требовались всего лишь какие-то двенадцать месяцев для того, чтобы утвердиться во главе своей с таким трудом сколоченной империи и найти для нее подобающую нишу в разветвленной структуре мировой рыночной экономики. И вдруг — Хебстер разинув в изумлении рот, подобно Джиму Фиску, который скупал золото на фондовой бирже по любым, самым спекулятивным ценам, и добился лишь того, что оказался полностью разоренным, побудив казначейство Соединенных Штатов выбросить огромное количество золота из золотого запаса государства, вдруг осознал, что у него уже не будет времени для этого. Он был слишком опытным игроком, чтобы не почувствовать появление нового фактора в игре, ничего не имеющего общего с прогнозируемыми дивидендами, графиками, изображающими динамику деловой активности, и таблицами оптимальных величин товарных запасов для различных категорий потребительских товаров, разбитых по временам года и различным регионам.