Сергей Герасимов - Сострадание к врагу Страница 14

Но сейчас станция была пуста. Сезон закончился больше трех лет назад. Туристов не было, оставалось шесть человек обслуживающего персонала, начальник станции, врач и двое бездельников, живших здесь постоянно. Впрочем, к вечеру подъехал сам Гурвиц с охраной из трех дуболомов. Он ждал прибытия лайнера «Гордый», однако, связь с лайнером прервалась несколько дней назад, о чем и сообщил ему начальник станции.

– Я не понял, – сказал Гурвиц, – что значит «нет связи»? Поломался передатчик, да?

– От них нет известий с того момента, как они подошли к Нептуну.

– Там кто-нибудь есть на Нептуне, чтобы с ним связаться?

– Там нет ни одной станции.

– Так, я понял. На вашем уродском Нептуне нет ни одной станции. И что все это значит?

– Пока что ничего. Может быть, у них небольшая поломка. Такое иногда бывает, что корабли молчат.

– И чем это все заканчивается? – спросил Гурвиц. – Не тяни, не выводи меня из себя.

Начальник станции помялся.

– Обычно ничем. То есть, корабль исчезает и уже никогда не возвращается. Но это бывает очень редко. Очень-очень редко.

– Что?

– Это в худшем случае. Это совсем не обязательно. Их начнут искать, только если связи не будет дольше трех суток. Их трасса была совершенно чистой, никаких метеоритных потоков, а последний гравитационный шторм прошел четыре месяца назад. Эта поездка такая же безопасная, как на городском трамвае. Они просто скользят вдоль струны. Еще два часа и сорок пять минут до их прибытия. Вы бы подождали, а?

– Я подожду, – согласился Гурвиц. – Но ты не представляешь, как плохо тебе будет, если я не дождусь.

«Гордый» так и не прибыл по расписанию. Гурвиц прождал еще три часа. Он сидел в комнате для гостей, развернув виртуальный экран карманного компьютера. Внезапно экран погас. Гурвиц достал пластинку компьютера из кармана и покрутил ее в руках.

– Эй, Петро, позвал он. – Иди сюда. Посмотри, что с ним.

Охранник взял компьютер и нажал несколько кнопок. Включился другой экран, поменьше.

– Ну?

– Он работает, но отключен от сети. Я не знаю, он просто не видит сети. Что-то со связью. Какой-нибудь неожиданный кометный поток. Нет, не похоже.

– Позвони Дэну, путь вылетает сюда. Срочно!

– Слушаюсь! – сказал охранник и отошел в сторону. Он достал телефон и начал набирать номер. Через минуту он подошел снова.

– Что еще?

– Телефон не работает. Я не могу вызвать никого. Я могу связаться только с Василием и Живчиком, но они и так здесь, на шестьдесят восьмой, так что с ними я могу поговорить и без телефона.

– Тогда улетаем, – сказал Гурвиц. – Нет, подожди. Проверь генератор защитного поля.

– Я уже проверял.

– Проверь еще раз, идиот!

Гурвиц снова зашел к начальнику станции. Тот только развел руками.

– Я не понимаю, что происходит! Все системы исправны, но связи нет. Связи вообще никакой нет! Нет даже радиосвязи. Даже гиперпередатчик вышел из строя. Послушайте…

– Нет, это ты меня послушай. Если связь не восстановится через двадцать минут, я тебя удавлю собственными руками.

– Это что, угроза? – напыжился начальник.

Это был маленький суетливый человечек с колечком волос на потной лысине. Гурвиц ударил его по лицу, и начальник отлетел к стенке, разбив головой дверцу шкафа.

Большое блюдце станции продолжало медленно вращаться. Издалека, из черной бездны пространства, к станции приближалось маленькое блюдце чужого корабля. Станция была накрыта прозрачным куполом, сквозь который было хорошо видно все, что происходит внутри. Купол светился голубоватым сиянием, имитируя, очень приблизительно, земное небо. Чужой корабль подошел так близко, что можно было разглядеть фигурки людей внутри станции. Люди, маленькие, как букашки, сидели в креслах либо спокойно прогуливались, совершенно не догадываясь о том, что их ожидает.

От корабля отделился небольшой предмет, напоминающий по форме яйцо. По поверхности предмета пробегали яркие зеленые искры. Предмет присосался к куполу станции и начал сверлить в нем дыру.

Первым заметил неладное Паша, один из местных жителей. Он со своей вечно пьяной, но безобидной подругой прожили на станции уже семь лет. Они прижились здесь так, как порой бездомные кошки приживаются в больших магазинах. На Земле он был бы просто бродягой. Здесь же он мог жить в любой из шестисот личных комнат, при условии, что он не будет нарушать порядок или воровать. Он увидел странное зеленое пятно на куполе, прямо у себя над головой.

– Смотрите, что там! – закричал Паша.

Все остальные подняли головы. Зеленое пятно пульсировало, меняя яркость и размеры. Через минуту раздалось жужжание, и из потолка выдвинулся хобот в несколько метров длиной.

– Уничтожить! – приказал Гурвиц и бросился к чемоданчику. Охранники начали стрелять. Часть потолка скрылась в клубах дыма.

Гурвиц открыл чемоданчик и быстро набрал код. Несколько кресел вспыхнули, финиковая пальма в кадке была перерезана пополам. Каменные плитки пола расплавились, образовав кипящий круг, в центре которого был чемоданчик и человек. Гурвиц включил купол защитного поля степени двенадцать. Это была самая лучшая защита, которая когда-либо имелась в распоряжении человека. В миллионы раз более прочная, чем стальная броня. В последние неспокойные месяцы Гурвиц постоянно носил с собой этот чемоданчик. После того, как он поссорился с определенными людьми на Земле, надеяться на своих дуболомов он уже не мог. Если Земля пришлет киллера, то охрана не поможет. А она точно пришлет, там мужики серьезные. Генератор поля был безумно дорогой, но почти абсолютной защитой. Почти, потому что ни одно оружие не могло повредить поле, и киллеру, прилетевшему с Земли, пришлось бы очень долго ждать, пока Гурвиц расслабится сам и станет вести себя неосторожно. Никакая защита не может быть совершенной, если она прикрывает несовершенного человека.

Из облака дыма под потолком вырвался рой мелких блестящих предметов. Они заполнили помещение станции как стальные мухи или стальная метель. Они упали на пол стальным шевелящимся ковром. Все было кончено. Несколько человеческих тел еще умирали, рефлекторно подергиваясь, изгрызенные, дырявые как сыр. Даже пальмы превратились в мертвые обрубки стволов.

Гурвиц посмотрел вверх и увидел приближающееся блюдце корабля чужих.

Подружка Паши, Рита, сегодня не пила с утра. Она собиралась слетать на шестьдесят седьмую, к дантисту. Дантист на шестьдесят седьмой считался лучшим в этой части сектора. Между станциями были проложены гравиструны, и полет на автоматической шлюпке занимал всего-то около часа. Рита была непутевым, но добрым созданием, ума имела немного, но обладала красивой фигурой. Она в жизни не отказала ни одному мужчине, но не потому, что получала от этого удовольствие, а просто из доброты. Из доброты же она осталась с Пашей, когда тот попросил ее об этом семь лет назад. Пила она немного, но регулярно. На трезвую голову с утра она чувствовала себя странно и неуютно, словно в чужом доме, из которого, вдобавок, вынесли всю мебель.