Александр Белаш - Оборотни космоса Страница 14

«...по не сказал — каких наук», — пронеслось в уме.

— Эксперт — это должность, а кандидат — воинское звание. Вы согласились за плату участвовать в работе сил безопасности, значит, приняты на службу. Звания выше кандидатского вам не положено, но, чтобы вы внушительно смотрелись на улице, вам разрешено носить офицерский жилет. Для вас это большая честь...

— Я устно, по-джентльменски договорился с одним Рахом — и больше ни с кем, — выговаривал Форт как можно отчётливей, хоть и сквозь зубы. Приходили свинцовые мысли о превосходстве ума над грубой силой. Кулачную расправу явно выдумал тупица, не нашедший слов в споре с женщиной. Форт мог пинком выломать дверь вагона, но даже всей мощью своего мыслящего субстрата он был не в состоянии переубедить эту ушастую белку с глазами скорбного лемура.

— Устная договорённость с офицером равносильна письменной со всем его кланом.

— Вы чтите обычай — прекрасно. Хотите, чтоб и я его чтил — замечательно. Но тогда уважьте и мои обычаи, о'к? По-моему, логично.

— О-о-о... — Белка задумалась, напрягая уши. — Возможно, да. А вы служили там, где принята субординация?

— Разумеется! — Форт едва ли не с яростью вспомнил специалистов из лаборатории Яримицу, которые грузили его наставлениями: как считывать данные со встроенных во «флэш» биобоксов, как соблюдать режим входа-выхода во время квантового переброса, — и как постепенно накалялась обстановка, как повышались голоса, а затем вихрем выплёскивались возмущённые претензии...

— Мистер Мошковиц, образец два препятствует выполнению наших экспериментов. Позаботьтесь, чтобы он нормально принимал задания!

— Между прочим, у меня есть имя и фамилия — Албан Даглас, — сдержанно добавил «образец два», чьему долготерпению Джомар втайне поражался. — И, кстати, звание имеется — я сэконд-лейтенант.

— В нашей документации вы значитесь как «образец два» из опытной серии управляющих модулей «сефард», то есть — как унитарный многоцелевой процессор. Процессоры не уговаривают, их программируют. Нас не интересует, какую кличку вам дали в проекте. Ваши индивидуальные соображения и прихоти пусть останутся вне службы. Мы не требуем невозможного — вам надлежит только отслеживать параметры. На борту «флэша» нет других компьютеров, только вы.

— А мне не нравится ваша возня с биобоксами. Не знаю, что в них, но после выхода из броска там уже ничто не шевелится. Слушайте, как вас — а, Яримицу! мистер Яримицу, у вас есть кошка?

— При чём тут кошка?! я говорю о пунктуальном выполнении штатных обязанностей!

— Давайте я приеду к вам и в научных целях стукну вашу кошку кулаком. Положим, я хочу выяснить, как кошки переносят соударение с тупыми твёрдыми предметами.

— Мистер Мошковиц, отдайте ему соответствующую команду. Он совершенно разрегулирован; я составлю рапорт об исключении его из работ с биологическими объектами.

— Яримицу, вы видели режимные характеристики «флэша»? там указано: «Ни одно позвоночное не выносит квантового переброса». А вы животных мучаете.

— Албан, перестань, — негромко молвил Джомар. — Нам. придётся выполнять заказы биологов, это неизбежно. Не ссорься больше с профессором Яримицу.

— Наш профессор в детстве с лягушками не наигрался. Известно, все живодёры начинают с мелкой живности. Птички, йонгеры... а потом люди.

— Албан... — Джомар устало прикрыл глаза. — Ты военный пилот. Если начнётся война, ты отправишься в бой.

— Куда деваться, отправлюсь. Свой дом надо защищать. Но чтоб в лаборатории годами кошек и мышей казнить — таким надо родиться. В смысле, родовую травму получить с подвывихом мозгов.

— Образец два! эй, образец два, отвечай!

— Обращайтесь по званию, мистер Яримицу.

— Невероятно! мистер Мошковиц, что о себе возомнила эта машина?! где понятие о субординации?

Джомар промолчал. Его тяготил невысказанный вопрос об иной субординации.

— Как были построены ваши отношения с начальством? — хитро спросила Тими.

— Запросто. Мы были на «ты» и хлопали друг друга по плечу. Особенно на вечеринках.

«Попадись мне Яримицу — я б его похлопал, — размечтался Форт. — Два года бы плечо назад вправляли, с передышками».

— Позволю себе вам не поверить. Я изучала сведения о служебном этикете эйджи.

— Ну и что? я прочёл инструкцию для въезжающих на Ньяго, затвердил, приехал — и бьюсь о всякие нюансы, как лбом о притолоку. Думаешь, ты смогла бы по книжкам вжиться в наши обычаи?

— Я допускаю, что не всё уразумела, — признала Тими с неохотой. — Давайте учиться взаимно.

— Идёт! Для начала стоит уяснить, что я — свободный человек из свободного мира... — размашисто и вдохновенно заявил Форт, почти со сладострастием ощущая, как над ним реет флаг, сияет герб и звучит гимн Отечества, а вместо солнца светит Свобода. В такой атмосфере, словно гриб после дождя, рядом должен был вырасти плюгавец из «Помилования», чтобы раздавать листовки. Однако гибкий демон демократии явиться не посмел, а Тими осторожно подёргала Форта за рукав и потянулась вверх и вперёд, поближе к его уху:

— Да вы что, мотаси Фортунат, как можно! На нас люди смотрят!

«Отдай мне твоих бедных и усталых! Они задыхаются в толпах огромных!» — запела жар-птица свободы где-то в субстрате мозга, но, оглядевшись, Форт быстро придушил горластую куру. Откуда знать — может, ньягонцам этого не надо. Игрушечные люди с длинными ушами и очаровательными глазами выглядели сытыми и здоровыми, а неяркая одежда их была чиста и добротна. Чувства Форта были угнетены только слабым светом и низким потолком вагона.

Захотелось подробно выяснить, какими же пытками и ущемлениями прав, ценою каких лишений всевластные нао добились сытости своего малорослого народца.

— Но перейти на «ты» я, вероятно, не смогу. — Убедившись, что землянин угомонился, Тими вернулась к прерванной беседе.

— Рост смущает?

— Опытность. Я тоже прочла ваше досье.

«Издайте досье в виде брошюры, тиражом тысяч двести, — хмуро подумал Форт, — станет бестселлером. Пари, что квази-люди моей модели к вам ещё не заезжали!»

Ушастики столпились у мишени — сменить её и обсудить результаты Форта.

Арендованный силами безопасности спортзал позволял и отрабатывать навыки лазания, и устроить тир. Щит для мишеней собрали из трубок и пористых кирпичей, которые бойцы доставили в карманах рюкзаков. Расстояние прицельной стрельбы в граде редко превышало 35-40 метров, так что снайперской подготовки не требовалось. Главное — быстро открыть огонь на поражение с короткой дистанции.