Антон Первушин - Охота на Герострата Страница 14

Сифоров уступил Марине место в своем кресле, а сам уселся на стул.

Минут пять мы ждали, пока принесут кофе.

— Как видите, — обратился ко мне Сифоров, — напарник у вас будет более чем располагающий к интересному общению. Честно признаться, я вам завидую, Борис Анатольевич. Работать в такой компании одно удовольствие, разве нет?

Я кивнул и, чтобы поддержать разговор, спросил у новой знакомой:

— А кто вы по национальности, Марина? Если, конечно, не секрет.

— Отец мой — ирландец, мать — англичанка, я — урожденная штата Мэн.

— Марина Кэйбот, — вставил Сифоров.

Я снова был шокирован.

Взглянул на Сифорова. Тот, довольный произведенным эффектом, ухмылялся с лицом парня только что отмочившего удачную шутку в хорошо ему знакомой и близкой по духу компании.

— А где вы, Марина, изучали русский язык? Если, конечно, тоже не секрет.

— От вас у меня секретов нет, — она снова широко с доброжелательностью улыбнулась. — Ведь с сегодняшнего дня мы партнеры, не правда ли? А русский язык — это лишь один из трех десятков языков, которыми я свободно владею. Это входит в нашу программу.

— Что за программа? — ляпнул я, все еще не понимая.

— Я же рассказывал вам, Борис Анатольевич, — мягко упрекнул Сифоров. — «Гамельнский крысолов».

— Возможности человеческого мозга безграничны, — пояснила Марина. — Эта истина уже из разряда банальных. Главное — уметь свой мозг рационально использовать… Мы научились, мы умеем…

Да, подумал я с приливом ожесточения в душе. Именно так. «Рационально использовать»…

И поежился, словно бы от невесть откуда взявшегося сквозняка. На мгновение перед моими глазами появилось лицо Герострата с его пластичными непрерывно меняющимися чертами, с его чудовищным косоглазием… ЭТО у них называется «рационально использовать»…

Они научились…

Принесли кофе. Молодой сотрудник молча расставил чашки, наполнил их из высокой турки, открыл сахарницу и немедленно удалился.

— Пожалуйста, — сказал Сифоров, делая рукой приглашающий жест.

— Может быть, перейдем к делу? — предложила Марина, пригубляя кофе.

— Пора, — согласился Сифоров. — Итак, друзья мои, на сегодняшний момент мы знаем, что Герострат скрывается где-то в Санкт-Петербурге, в черте города — это определенно. Побег он совершил две недели назад. Через пять дней во главе подготовленной и хорошо вооруженной группы он атаковал Центр прикладной психотроники под Киришами и уничтожил его. Понятно, что подготовить настолько многочисленную группу за подобный короткий срок он сумел лишь при условии работы с ней здесь, на месте. Это дает нам шанс.

После нападения на Центр мы перекрыли дороги, заблокировали все возможные выходы из города и области. Даже при всей его феноменальной изворотливости Герострат вряд ли попытается сегодня уйти на сторону. Но близятся Игры Доброй Воли. В городе будет столпотворение; наши лучшие силы бросят на обеспечение безопасности участников, и у Герострата появляется удобная возможность ускользнуть под прикрытием интуриста. Но пока он здесь, в городе. И наша задача — в две недели определить, где именно.

— Две недели, столпотворение… Уложимся ли? — высказал сомнение я.

— Должны уложиться, — как отрубил Сифоров. — Это будет трудно, но должны. Облегчает наше положение то, что Герострат утратил известную мобильность. Ведь он завладел материалами по разработкам Центра и увел с собой специалистов. Теперь судите сами, Борис Анатольевич. Тонну бумаги и, допустим, четырнадцать человек пленными (дюжина спецов и ваши знакомые: Мартынов и Хватов). Всех их нужно где-то разместить, кормить, обеспечить им элементарные удобства. В спичечном коробке такую толпу не поместишь. И мы рано или поздно их отыщем.

Но и это еще не все. Быстрота, с какой Герострат успел подготовить свою группу, дает нам вторую зацепку. Это означает, что времени на поиски опорного пункта ему тоже тратить не пришлось. Он воспользовался опорными пунктами, подготовленными ранее, на первом этапе инициации «лампасами» программы «Свора Герострата». Однако генералы нам ничего не скажут, а подобраться к ним у нас нет ни времени, ни возможности. Но будем полагать, что адреса опорных пунктов Герострата знали не только они, но и те из членов Своры, кто на опорных пунктах бывал. Безусловно, это определенного рода элита Своры, те, на кого Герострат потратил когда-то максимум времени и сил…

— Категория Би, — вставила Марина, — по принятой у нас классификации.

— Возможно, — прищурился Сифоров. — То есть это люди, которые прошли многоуровневое психокодирование. Они на сто процентов преданы Герострату, но в то же время обладают большим, нежели остальные, числом степеней свободы. Особенно при решении задач, которые Герострат перед ними ставит. В своей деятельности они применяют накопленный годами опыт, весь запас личных связей и возможностей. По нашим оценкам, таких членов не должно быть больше десяти человек на Свору — минимально достаточное количество; и Герострат, скорее всего, не имел намерения в обозримом будущем кого-нибудь из них использовать.

Вряд ли, например, он подключал эту элитную группу для нападения на Центр: там хватило и тупых исполнителей. Но один раз, и вы это вспомните, Борис Анатольевич, такая надобность у него возникла. А мы, благодаря проколам в его действиях, сумели вычислить одного из членов Своры категории Би.

— И каким же боком это меня касается? — поинтересовался я без воодушевления.

Сифоров встал, извлек из ящика стола пухлый конверт и, откровенно рисуясь, небрежным жестом бросил его на стол передо мной.

— Интересно, — сказал он, чему-то до ушей улыбаясь. — Сумеете вы, Борис Анатольевич, опознать его так же быстро, как опознали меня?

Глава девятая

Евгений Заварзин.

Под этим именем его знали друзья и знакомые. Под этим именем его знали родственники.

На самом же деле у него было другое, настоящее, имя. Его звали Альфа.

По трудовой книжке Евгений Заварзин числился страховым агентом. Внешне он соответствовал избранной профессии: невысокий, худой, постоянно сутулящийся при ходьбе; очки в огромной роговидной оправе, которые он все собирался заменить на контактные линзы — вечный студент, подрабатывающий чем бог положит.

На самом же деле под этой невзрачной внешностью, к которой привлекательные девушки и прапорщики советско-российской армии испытывают схожие чувства, а именно, смесь презрения и снисходительной жалости, что ведет, как результат, к умозаключению вроде: «Ну я из тебя сделаю человека! Ну ты у меня попляшешь!»; Под этой внешностью скрывался хладнокровный и беспощадный профессионал-убийца, меткий стрелок, рука которого, можно быть уверенным, не дрогнет и в самой острой ситуации, и в самый ответственный момент.