Норман Спинрад - Крепость Сол (сборник) Страница 15

— Лайман абсолютно прав, — поспешил откликнуться Джонсон. — Все мы гнием в том или ином месте. Демократия — это свет, и мы еще не можем знать точно, что нас ожидает, поскольку мы ее не видели. А мы не дождемся ее, пока не опрокинем Гегемонию. Теперь надо подумать о будущих выступлениях.

— Мне кажется, что у нас не такой уж богатый выбор, — сказал Гомес. — Нас слишком мало, чтобы совершить настоящую революцию. Даже если бы мы ввязались в эту авантюру, нам не удалось бы поднять Опекаемых, пока Гегемония контролирует средства массовой информации и следит за тем, чтобы Опекаемые жирели и розовели. По-моему, все, что мы можем, это уничтожать Советников. В случае удачи они наверняка будут принимать нас всерьез, и тогда, может быть, некоторые Опекаемые начнут говорить себе…

Большинство присутствовавших поддержало его.

— Ты, конечно, прав, — сказал Джонсон. — Но вопрос в том, какого именно Советника, где, когда и как. Горова, Штейнера, Кордону?

— Какая разница? — сказал Рив. — Все они стоят друг друга.

— Это как сказать, — возразил Дунтов.

Джонсон пристально посмотрел на него, спрашивая себя, какое еще сенсационное предложение может сделать этот самый Дунтов.

— Мне кажется, что это должен быть Вице-Координатор Торренс. Все знают, что именно он нацеливается на высший пост, что превращает его в естественного врага Кустова. Если мы его убьем, все начнут задавать себе вопросы: действительно ли Братство враг Лиги? Если Братство обвиняется в попытке убийства Кустова, и если его настоящий враг Торренс убит, Совет больше не сможет обвинять Братство. Ему придется отдать должное нам!

«Откуда приходят ему такие мысли? — спрашивал себя Джонсон, восхищаясь Дунтовым. — Ведь он действительно прав. Изворотливость, которую продемонстрировал Кустов, приписал Братству ответственность за заговор, жертвой которого должен был стать он, обернутся против него. На этот раз он будет вынужден обвинить Лигу — или самого себя!»

— Не собирается ли Торренс выступить с речью в Музее Культуры на следующей неделе? — спросил Джонсон. — Тогда наша задача значительно облегчается, учитывая его пристрастие к публичным выступлениям с единственной целью подорвать влияние Кустова. Надо решить, как…

— Так ведь Музей находится на уровне земли! — неожиданно подал голос Ри. — Да, прямо под залом заседания — станция метро. Они, естественно, примут серьезные меры предосторожности, но им никогда не придет в голову…

— На каком конкретно расстоянии от пола зала заседаний находится станция? — осведомился Джонсон.

— Прямо под ним находится вход в метро.

Ри ликовал. Ведь Музей построен на большой площади, которая находится как раз над станцией Пятьдесят девятой улицы. На станцию было несколько входов, но они их заделали. Зал заседаний находится как раз над одним из таких входов. Тридцать или сорок сантиметров пластика — вот что преграждает доступ в зал в самый разгар!

— У меня такое предложение, — сказал Джонсон. — Незачем проникать в зал, достаточно положить мощный заряд. Торренс никогда не узнает, откуда нанесен удар. Итак, встречаемся на станции Пятьдесят девятой улицы. Ри, я, естественно, и Файнберг, ты у нас лучший специалист по взрывным устройствам, ты этим и займешься. Затем мы…

— Что это за шум? — вдруг воскликнул Форман.

И его крик понесся вдоль туннеля, бесконечный. И эхо не хотело умирать.

Джонсон услышал, что оно возвращается в виду звука шагов, которые направлялись в их сторону — это был глухой ритмичный звук, шум шагов многочисленного отряда, который продвигался по туннелю по левую сторону от платформы.

— Уберите свет! — шепнул Джонсон.

Показывая пример, он одновременно выхватил свой пистолазер.

Шаги приближались. Теперь почти в непроглядной тьме, и их поступь ускорилась.

— Человек двадцать, по крайней мере, — прошептал Ри на ухо Джонсону. — Вот они входят на станцию! Слушай! Чувствуешь изменение ритма в этот момент? Десять… Тринадцать… Семнадцать… Двадцать два… Да, двадцать два, это все.

— Ты считаешь, что они нас слышали? — спросил Джонсон.

Ри молча рассмеялся.

— Здесь звук распространяется на километры. Если мы слышим их, то они — нас.

— Следите за маскировкой, — предупредил Джонсон. — Если они включат фонари первыми, тем хуже для них. Если нет, тогда для нас.

Мысленно он пытался представить себе план станции в черной, как смола, окружавшей его тьме.

— Пути расположены примерно на два метра ниже уровня платформы, — сказал Ри. — Если мы спустимся в туннель, так что платформа окажется между ними и нами, они могут нас не заметить.

— Ладно, — сказал Джонсон.

Он осторожно сполз на полусгнившие шпалы и покрытые ржавчиной рельсы.

— Только осторожно. Если мы не будем шуметь, они, может быть, и в самом деле не обнаружат нас.

Все агенты Лиги быстро последовали его примеру, в то время как шаги все приближались. Теперь было ясно, что они доносятся прямо с другой стороны платформы.

Джонсон задержал дыхание, стараясь не выдать себя ни малейшим движением.

Слышны были только шаги Стражников, которые двигались вперед с потушенными фонарями.

Потом Джонсон услышал напряженное дыхание, шорохи, как будто кто-то карабкался на платформу. Оказавшись на ней, Стражники могли теперь воспользоваться фонарями и осветить станцию. Но тогда они превратили бы в мишень и самих себя.

Рука Джонсона непроизвольно сжала рукоятку пистолазера.

Вдруг платформу прямо над ним залил яркий свет. Ослепленный, он, однако, успел различить пять силуэтов всего метрах в трех от него — с пистолазерами и фонариками в руках.

Прежде, чем он успел отдать приказ, Форман и Гомес, а также некоторые другие открыли огонь. Лучи красного цвета вонзились в тела Стражников, которые рассыпались в прах. Их все еще горевшие фонарики полетели во мрак, отбрасывая на стены туннеля снопы лучей ярко-желтого света.

Однако Стражники, не успевшие забраться на платформу и оставшиеся в параллельном туннеле, тотчас среагировали.

Укрывшись за платформой, они тоже открыли пальбу.

Джонсон нырнул вниз в тот момент, когда луч лазера разорвал мрак в нескольких сантиметрах над его головой. При свете смертоносных молний, которые перекрещивались над ними, Джонсон различил силуэты своих людей, лежавших ничком на путях. Они ничего не могли сделать. Их враги тоже не могли ничего предпринять — Джонсон и остальные держали свое оружие наготове — однако в любой момент Стражники могли получить подкрепление…

— Надо во что бы то ни стало выбраться, — пробормотал Джонсон.