(Алексрома) Ромаданов - Плоть, прах и ветер Страница 15

- Ничего... просто так, - ответил я.

- Ты уже что-нибудь выбрал себе?

Я утвердительно кивнул в ответ.

- Что?

- Я выбрал тебя, - сказал я.

Лина помотала головой.

- Я выбрал тебя! - закричал я, решив, что она не расслышала.

Она опять отрицательно помотала головой.

- Почему?

- Потому что меня скоро не будет! - закричала она.

Я почувствовал, что в груди у меня что-то оборвалось. Не в силах сдержать свой порыв, я обхватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал в губы. Она вырвалась и оттолкнула меня. В глазах ее промелькнуло что-то очень быстрое, и я был уверен, что в следующий момент она влепит мне пощечину, как это однажды уже случилось. Но Лина не двигалась и молчала, с интересом заглядывая мне в глаза. Я не выдержал ее пристального взгляда, повернулся и ушел с вечеринки, ни с кем не прощаясь.

Придя в свою комнату, я упал на кровать и несколько часов непрерывно и без движения смотрел в белый потолок. Я ничего не чувствовал, кроме одиночества. Только одиночество и больше ничего. Одиночество как оторванность от мира и от себя самого, от мыслей и от чувств.

Около полуночи пришел Игор с огромным плюшевым медведем в прозрачном целлофане. Он не спеша развернул его и бережно усадил на тумбочку в изголовье своей кровати. На несколько секунд он задержал руку у его большой круглой головы, как бы убеждаясь в том, что беспомощный плюшевый зверь не упадет без его поддержки. Я ощутил в себе ревность к этому медведю. Это было глупо, и все же я ревновал Игора не к самой Лине, а к ее подарку, к этой большой и рыхлой игрушке, безмозглой и бесчувственной.

- Ты ее любишь? - спросил Игор, поворачиваясь ко мне.

Я не ответил.

- Почему ты тогда ушел? - спросил он.

- А ты? - ответил я вопросом на вопрос.

- Ты считаешь, что я тоже люблю ее? - с интересом спросил Игор. - Откуда тебе это известно?

- Ее нельзя не любить, - серьезно сказал я.

- Да, - коротко согласился он.

Я почувствовал, что любовь к одной девушке еще больше соединила нас. Должно быть, у Игора в сердце было то же чувство, потому что он порывисто протянул мне руку. Я сжал его крепкую горячую ладонь и мне сразу стало легче.

- Братство выше любви, - сказал он.

- Братство выше любви, - повторил я.

Мы легли спать. Мне не спалось. Я думал о Лине. Вернее, представлял перед собой ее милое лицо - мне чудилась в нем какая-то тонкая загадка, которую нельзя разгадать, не сломав ее, а сломав - не разгадаешь до конца. Внезапно я поймал себя на том, что мои мысли похожи на бред: "тонкая загадка"... "сломать загадку"... Мне стало неспокойно. Я почувствовал, как по моему телу от головы к ногам горячей волной проходит жар и в венах закипает кровь. "Она где-то рядом", - ударило мне в голову ответной волной. В ту же секунду в открытом окне послышался шум. Я замер, боясь вспугнуть предчувствие... Из темноты за окном появилась и легла на подоконник тонкая рука, за ней вторая. Сквозь громкие удары сердца я услышал легкий шелест и короткий треск расходящейся по шву материи. Вслед за этим в проеме окна появились очертания головы и плечей, груди и талии, а в комнату с подоконника свесились стройные белые ноги... Да, это была Лина! За ее спиной прошел слепящий луч прожектора - я зажмурил глаза, а когда открыл их, то не увидел ничего, кроме белого пятна с резко очерченным профилем верхней части лининого тела. Я моргнул, и профиль раздвоился... Неужели, я видел мираж? Кровать подо мной осторожно прогнулась, и я почувствовал на своей щеке легкое дуновение теплого дыхания. Для призрака - слишком реально... Я плотно сжал веки, избавляясь от слепоты, а когда снова открыл глаза, то увидел прямо перед собой блестящие глаза Лины. Глаза в глаза. Я обнял ее, и она прижалась ко мне.

- Я не хочу умирать девственницей, - услышал я ее тихий шепот. - У тебя когда-нибудь была девушка?

- Нет, - признался я.

- А ты хочешь, чтобы я была твоей первой девушкой?

- Да, - прошептал я как волшебное заклинание.

Лина встала с кровати и стянула с себя тугое платье, легко и быстро скинула шелковые трусики. У меня захватило дух от грациозности изгибов ее божественного тела. Я сел на кровати и снял с себя пижаму. Лина забралась ко мне под одеяло. Я прильнул к ее горячим послушным губам и лег на нее. Ее тонкие пальцы быстро прошлись вдоль моей спины. Наши тела соединились - я почувствовал тепло и влагу ее плоти, я ощутил себя частью ее, и мне жгуче захотелось, чтобы я всегда оставался в ней, чтобы моя плоть стала ее плотью и чтобы так продолжалось вечно... Лина слабо вскрикнула, и я задрожал от пронзительной нежности к ней, я целовал ее губы, ее щеки, ее шею, ее ресницы и волосы. Она благодарно ласкала мое тело чувственными гибкими руками.

- Тебе больно? - спросил я.

- Ничего страшного, - улыбнулась она. - Я думала, будет хуже.

Внезапно она мягко выскользнула из моих объятий, встала и прошлепала босыми ногами в душ. Только теперь я вспомнил, что мы были в комнате не одни. Я повернулся в сторону кровати Игора - он лежал лицом к стене.

- Ты спишь? - шепотом спросил я.

Он не ответил. Я мысленно отметил про себя, что не испытываю никакого неудобства перед ним. Любовь к Лине вытесняла все остальные чувства, мне ничего больше не надо было от жизни, кроме нее.

Лина вышла из ванной комнаты, не выключив там свет и оставив дверь открытой. Она встала прямо передо мной, как бы предлагая мне рассмотреть ее получше. Ее лицо было гордо поднято вверх, длинная шея казалась выточенной из белого мрамора, через одно плечо было наискось перекинуто, как тога, широкое полотенце, а на другом плече блестели крупные капли.

- Ты прекрасна, как богиня, - сказал я.

- Нет, - со смехом ответила она. - Я не хочу быть ни богиней, ни святой. Я хотела бы стать самой развратной женщиной на Земмле.

Я был поражен такой ее откровенностью.

- Ты расстроен? - спросила она, присаживаясь ко мне на кровать.

Я молчал. Она озорно взъерошила мои волосы.

- Ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе?

- Да, - сказал я. - Я люблю тебя.

- Но тебе скоро придется расстаться со мной, сокрушенно сказала она. - Тебе нельзя любить меня. Я не хочу, чтобы ты страдал. Ты должен забыть меня как подлую развратную женщину, соблазнившую и предавшую тебя.

- Но ты не развратная и не подлая, - возразил я.

- Ты так считаешь? - холодно улыбнулась она, с вызовом глядя на меня сверху вниз. - Ты еще не знаешь, на какие подлости я способна. Ты хочешь узнать это?

Я не мог ничего ответить. Теперь я любил и ненавидел ее одновременно, и эта двойственность лишала меня воли, парализовывала и вводила в ступор. Я не чувствовал в себе силы пошевелиться.

Не дождавшись ответа, она решительно встала, одним широким движением сбросила с себя полотенце, стремительно приблизилась к кровати Игора, стянула с него одеяло и, бесцеремонно взяв за плечо, перевернула его на спину. Он не открыл глаза, но теперь уже было ясно, что он не спит. Через пижамные штаны явственно проступала эрекция.