Владимир Аренев - Вся наша жизнь Страница 15

— А каким образом мы узнаем об этом? — спросил пожилой, с виду рассудительный мужчина в деловом костюме, с короткой стрижкой и гладко выбритым подбородком. Он сидел рядом с женщиной, чуть моложе его, с которой все время находился вместе — видимо, с женой.

— Узнаете, — неопределенно взмахнул рукой Мугид.

— Ну что же… — сомневаясь, покачал головой вопрошавший.

— Не переживайте, господин Валхирр, — успокоил его старик. — Вам с госпожой Валхирр не грозит заблудиться или попасть в какое-нибудь тайное место, увидевший которое подлежит немедленному умерщвлению. Все будет в порядке.

Господин Валхирр натянуто улыбнулся. Я мысленно покачал головой: лицезреть три совсем разные улыбки за столь короткий промежуток времени! И еще молчащий Данкэн. Весьма насыщенный день.

Мугид снова оглядел нас, словно воспитатель — малышей, раздумывающий, выпускать их гулять или же не выпускать. Мне его взгляд, откровенно говоря, не понравился, но удивляться этому было бы глупо — после вчерашних слов я вполне мог судить предвзято.

— Ну что же, господа, — резюмировал наш повествователь. — Я прощаюсь с вами до ужина. Обедать, скорее всего, мы будем в разное время — когда кто пожелает. Просто приходите в Большой зал, а слуги позаботятся о вас.

Впрочем, — добавил он, помедлив, — думаю, с ужином у нас выйдет точно так же. Поэтому до завтра, господа. Возможно, с некоторыми из вас мы сегодня не увидимся.

Я пожелал, чтобы это прежде всего касалось меня — совсем не хотелось лишний раз встречаться с этим человеком. На сегодня мне вполне должно было хватить Данкэна с его сумасшествием.

Тот уже вцепился клещом в рукав моей рубашки и волок прочь из комнатки. Я только и успел бросить прощальный взгляд на Карну и вымученно ей улыбнуться. Кажется, она не обратила на меня особого внимания, увлеченно беседуя с толстухой и господином Чрагэном. Ну вот, еще одна улыбка. Просто день фальшивых улыбок! Только Карна во всей нашей компании и улыбалась открыто, без задних мыслей. Наверное.

Данкэн стоял рядом, дрожа всем телом, словно загнанный конь. Не вызывало сомнений то, что он тяжело болен. Больше всего это походило на лихорадку, но я никогда хорошо не разбирался во всех этих хворях. Здесь для подобных целей должен быть лекарь. Позже спрошу у… да нет, не у Мугида, — у слуг.

Они наверняка знают.

— Простите мне мое поведение, но вы долж… прошу, выслушайте меня. А до тех пор ничего не говорите.

Полно, да Данкэн ли это?!

— Пойдемте, — он так и не выпустил рукав моей рубашки. Я подумал о том, что после сегодняшних приключений ее придется сменить — мятые рукава всегда вызвали у меня легкое отвращение.

Стоило мне воздеть кверху брови и открыть рот, чтобы просто спросить, куда же он намеревается идти, как журналист побледнел и затрясся пуще прежнего.

— Умоляю, молчите!

Я запихнул вопрос подальше, в самый темный уголок кармана памяти, и поинтересовался у самого себя — с какой стати вообще все это делаю. Ответ оказался до банального прост: мне было интересно.

Поэтому я пообещал себе сдерживаться и пошел вслед за Данкэном, ведомый им, словно хозяин — большой и непослушной собакой.

К моему удивлению, наш путь лежал к входной двери. Журналист повернул ручку, и дверь открылась, выдохнув на нас волну свежего прохладного воздуха. Кто-то из гостей оглянулся, чтобы выяснить, почему стало холоднее, но мы уже были снаружи, и дверь захлопнулась, оставляя позади тепло и уют гостиницы (весьма, кстати, относительный).

— Так в чем же дело? — не выдержал я, когда мы остались вдвоем. Сильный ветер мгновенно растрепал все волосы на голове и надул рукава рубахи. — Какого демона?..

— Помолчите! — умоляюще вскрикнул Данкэн. — Помолчите и дайте мне сказать!

— Так говорите же! — прорычал я.

Журналист моментально уставился на меня выпученными глазами; в следующую секунду его словно прорвало. Он говорил непрестанно — примерно так барабанит по клавиатуре профессиональная машинистка.

— Снова! Вы видите, это началось снова! Конечно, я сам виноват. Я довел вас. И ведь знал же, что делаю, но не продумал все до конца. И вот теперь — сызнова. Это началось с самого утра — помните, я не пришел на завтрак и ждал вас всех уже внизу. А знаете, почему я не пришел? Отнюдь не из-за того, что не был голоден или постился. Нет! Я просто не мог прийти.

Слышите! Я проснулся рано утром, оделся, совершил свой утренний туалет, а потом подошел к двери комнаты с твердым намерением выйти оттуда и попасть в Большой зал. Что, вы думаете, со мной произошло? Я не мог двинуться с места! Да-да, я не шучу и не оговариваюсь! Я не мог двинуться с места. Но стоило мне только развернуться и направиться к кровати, как мое тело снова начало слушаться меня. Я попробовал еще раз выйти из комнаты. (Самое интересное, что этим утром я уже покидал ее, когда посещал отхожее место).

Прежде мне это удавалось, но теперь, как только я приблизился к двери, все мышцы мои снова отказались повиноваться. И так несколько раз. В это время пришел слуга и спросил, буду ли я завтракать. Кажется, я ответил что-то крайне грубое, но — поймите меня! — я был растерян и даже испуган. Мне совсем не улыбалось провести остаток своей жизни в этой растреклятой комнатушке. И вот тут-то я вспомнил наш вчерашний разговор. Помните, вы сказали надеюсь, за завтраком мы с вами не увидимся ?

Я кивнул, но, кажется, это не имело никакого значения. Данкэн тараторил, как заведенный, и я уже начал догадываться, кто его завел.

— Вот в этом-то все и дело! В этих ваших словах! Они вынуждали меня оставаться в комнате. И теперь история повторяется снова: вы велели говорить, и я говорю. Я хочу остановиться, но не могу этого сделать. И наверное, не смогу, пока не закончу. …Так вот, возвращаясь к сегодняшнему утру. Когда я догадался, в чем дело, я решил проверить свои предположения.

Стоило только убедить себя, что я иду не в Большой зал, а вниз, — чтобы дожидаться там остальных, — и тело оставалось послушным мне до тех пор, пока я не изменил свои намерения. Я поэкспериментировал некоторое время, догадываясь, что уж его-то у меня предостаточно — вы как раз завтракали.

Потом я все-таки спустился на первый этаж и стал ждать там. Дальнейшее вам известно.

Он замолчал и облегченно вытер лоб. Хотя здесь, на площадке, было холодно, Данкэн за время своего монолога преизрядно вспотел.

Я медленно покачал головой и отошел к парапету, не зная, что и сказать.

Разумеется, я ни секунды не верил в то, что способен управлять другими людьми при помощи слов. В конце концов, раньше этого никогда не случалось, так с какой же стати такой способности появляться теперь? Но и обвинить Данкэна во лжи я не мог. Потому что он не лгал. И не разыгрывал меня. Он говорил правду и искренне верил в то, о чем говорил. Другой вопрос: что же случилось с ним на самом деле? Мысль о самовнушении я отбросил сразу. Не тот Данкэн человек. Но что же тогда?! Я не знал. И, если честно, не особенно желал выяснять. Мне хватало забот и помимо всех этих новооткрывшихся сверхъестественных способностей собственного организма.