Артур Дойл - Затерянный мир (сборник) Страница 16

— Как знать? — чем раздражали не только докладчика, но и бородатого профессора. С задних рядов неслись такие протесты:

— Потише!

— Какое безобразие!

— Дайте говорить выступающему!

Уолдрон, крепкий, закаленный в битвах полемист, в конце концов, растерялся. Сказал что-то бессвязное, сбился с мысли, вернулся к тому, о чем уже говорил, запутался в длинной фразе и наконец, набросился на виновника неразберихи.

— Это превосходит всякие пределы! — задыхаясь, прохрипел он, глядя в президиум. — Уважаемый профессор! Прекратите ваши выходки. Видимо вам захотелось подурачиться. Примите, однако, в расчет, что после столь безответственных шуток вас могут принять за дремучего невежду.

Наступила тишина. Студенты в восторге оцепенели. Шутка ли, — на их глазах два титана на научном Олимпе затеяли свару. Когда еще такое увидишь? Челленджер торопливо поднял свою грузную фигуру из кресла.

— В свою очередь, попрошу вас, господин Уолдрон, перестать делать публичные заявления, смысл которых не соответствует научным фактам, — сказал он.

Эти слова породили бурю эмоций.

Выкрики:

— Позор!

— Это недостойно!

— Дайте возможность слушать!

— Долой дилетантов!

— Лишите его слова!

— Несправедливо! Докладчика нельзя обрывать! — покрывали общий ор удивления, возмущения, а подчас и одобрения.

Председатель вскочил и, растерянно тряся руками, невнятно что-то объяснял Челленджеру. Из его блеяния можно было различить только несколько слов:

— Профессор Челленджер, прошу вас. Частные замечания по окончании доклада.

Виновник скандала понял; почтительно кивнул председателю и, поглаживая бороду, опустился в кресло. Красный, как рак, до предела взвинченный Уолдрон продолжил лекцию. Делая то или иное утверждение, он теперь постоянно бросал озлобленные взгляды на маститого оппонента, но тот, опять прикрыв глаза, словно сквозь дрему, лишь благодушно улыбался.

Наконец лекция закончилась. Мне показалось, что докладчик скомкал заключительную часть, так как завершающие положения не вполне увязывались с тем, что он говорил раньше. Наконец он, отирая белым платком вспотевшее лицо, занял свое кресло в президиуме. После недолгого щебета председателя к кафедре проследовал Челленджер. В интересах дела я решил зафиксировать его выступление дословной стенограммой.

— Леди и джентльмены! — начал он под еще не утихший гул в задних рядах. — О, прошу прощения, леди, джентльмены и дети! Неумышленно я почему-то выпустил из виду значительную часть аудитории.

Шум в зале.

Выставив вперед бороду и немного переждав, профессор поднял над головой руку, словно священник, собиравшийся благословить свою паству.

— Меня пригласили сюда для того, чтобы я как представитель ученого общества поблагодарил господина Уолдрона за его увлекательное, красочное выступление, которое мы с вами только что имели удовольствие слышать.

В его речи есть положения, с которыми я не согласен. Считая своей обязанностью незамедлительно на это указать докладчику, я позволил себе во время лекции произнести с места несколько коротких замечаний. Как бы там ни было, лектору удалось в яркой доходчивой форме обрисовать историю нашей земли в свете общепринятых научных представлений. Популярные лекции, читаемые таким мастером своего дела как господин Уолдрон очень легко и благодарно слушаются любой публикой. Но господин Уолдрон, — тут Челленджер метнул в сторону сидевшего в президиуме лектора лукавый взгляд, — но господин Уолдрон, надеюсь меня простит, если я скажу, что подобные выступления чаще всего представляют собой поверхностный обзор, а порой и явную дезинформацию, так как в них докладчику приходится приспосабливаться к, как правило, низкому уровню слушателей…

Недовольный шум.

— Лекторы, практикующие популярные темы, по своей природе — паразиты…

Уолдрон протестующе машет руками.

— Они эксплуатируют талант и наживаются на труде своих менее известных и менее богатых собратьев. Самый скромный, самый незначительный результат, полученный в лаборатории, один лишь кирпичик, из которого строится храм науки, во сто крат важнее любой самой громкой лекции, самого красочного спектакля, на котором можно поразвлечь благосклонные к знаниям, но, по сути, праздные умы, не давая при этом никакого полезного для человека результата.

Я сейчас указываю на это различие вовсе не для того, чтобы как-то уязвить лично господина Уолдрона, а лишь из желания поддержать в вас способность не путать между настоящими жрецами науки, сколь скромными они бы ни представлялись, и обыкновенными прислужниками, сколь яркими и достославными ни были бы их имена.

Здесь господин Уолдрон что-то очень активно начал шептать председательствующему. Тот немного привстал и, сказав несколько слов, адресованных, по-видимому, графину с водой, опять опустился в кресло.

— Но об этом — достаточно.

Громкие одобрения.

— Позвольте мне перейти к теме, представляющей куда больший интерес. В чем, с моей точки зрения, — самое уязвимое место в прозвучавшей лекции? Вы, конечно, по моим репликам заметили, что оно заключено, прежде всего, в утверждении докладчика, будто определенные виды некогда якобы исчезли из жизни на нашей планете. Я выступаю перед вами не как дилетант и не как общедоступный лектор, а как человек, чья профессиональная совесть побуждает его строго придерживаться истины. В докладе господина Уолдрона не содержалось ни одного серьезного аргумента, на котором можно ответственно утверждать, что ящеры и другие виды давно поголовно вымерли. В качестве единственного основания он, вероятно, может выдвинуть то обстоятельство, что сам он за всю жизнь не встречал ни одного динозавра. А раз это так, то они не существуют. Как он совершенно справедливо заметил, ящеры являются нашими далекими предшественниками. От себя могу прибавить лишь то, что они — не только предшественники, но и современники человека. Сложность состоит лишь в том, чтобы отыскать место, где они обитают и, преодолевая опасность, туда добраться. Таким образом, существа, которых мы беспечно относим к юрскому периоду, силой и размерами во много раз превосходящие самых крупных известных млекопитающих, способные, будь они в состоянии спуститься с отвесных скал, охотиться на слонов и носорогов, как гепард на зайца, существуют и сегодня.

Восклицания с мест:

— Какой вздор!

— Этого не может быть!

— Где доказательства?

— Откуда это известно вам?

— Откуда мне известно? Мне известно потому, что я сам побывал в окрестностях тех мест, где они обитают, и некоторых из них видел своими глазами.