Эдуард Байков - Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика Страница 16

Беляна встала.

– Вы убили его! Вы все убили его! Она сказала вам, а вы все пошли и убили его!

Слёзы, нет, горькое отчаянье лилось из больших глаз.

Ульян вскочил и подбежал к девушке.

– Нет! Ты больше никогда не прикоснёшься ко мне! Вечное проклятье довлеет над тем, кто причинил зло единорогу! Вечное!!!

Ночью послышался смех. Он раздавался в каждой избе, он лился будто с неба. Громкий, радостный смех.

Свет, невозможный свет озарял избушки. Перепуганные жители выскочили наружу.

Она шла. Эта некрасивая замарашка шла по деревне. Шла и смеялась. А рядом с ней – единорог. Ослепительно белый. И свет окружал их. И как же это было прекрасно! А потом они побежали. По воздуху. Вверх.

К голубым далям…

Кир бесшумно бежал обратно. Бежал один. К своему дому. Никто, кроме него не знал этот путь.

Говорят, природу нельзя обмануть. Неправда, обмануть можно всё…

Да, обмануть природу можно, но только единственный раз.

Людмила Бодрова

Ураган

Темная-темная ночь. За окном сторожки, под снопом света прожектора кружатся снежинки. Обычно говорят, что «снежинки танцуют». Но мне это снежное кружение больше напоминает ритуальную пляску при исполнении кровавого обряда. С первого взгляда в этом бешеном хаосе ни ритма не видишь, ни мелодии не слышишь. Пожалуй, это даже не пляска, а дикая оргия ветра, снега, тьмы, света. Ветер гудит так, как будто тяжелый грузовой самолет пытается оторваться от взлетной полосы. Сторожка – маленький железный вагончик без колес – вздрагивает от ударов ветра, покачиваясь слегка, будто тоже пытается сдвинуться с места. Дико воет ветер, сгибая макушки старых лип. Какая-то сказочная мистерия, а не зимняя ночь. Я слушаю гул деревьев, стоны и вопли ветра. Смотрю в окно на снеговую свистопляску. Работа у меня такая – смотреть и слушать. Сторож я. Точнее – сторожиха.

В такую ночь можно отдыхать, даже спать до конца смены. Никто не потревожит: и машины не ездят, и люди не ходят. Даже телефон отключился. Выходит, что такой ураган – мне друг. Можно расслабиться и настроиться на самою себя; поговорить, послушать, вспомнить, оценить, осудить и сделать выводы, насочинять планы. Можно вообще ничего не делать, ни руками, ни головой. Я выбираю последнее. Пристраиваюсь на ветхом диванчике и закрываю глаза.

Гул накатывает на сторожку, как морская волна – тяжелая и огромная. Железные стены вздрагивают. Во всей этой круговерти чувствую себя, чуть ли не в центре мироздания, в центре первобытного хаоса без начала и конца. Реальность пропадает за мятущимся световым кругом от прожектора. Я, как младенец в зыбке, качаюсь между сном и явью.

Вдруг звякнул телефон. Не зазвонил, ни задребезжал, а именно тихонько тренькнул: «Тр-р…». Я поднесла трубку к уху. Тихо. Вернулась на диванчик. Но не успела даже приткнуться, как опять тренькнул телефон. Не встану. Не настоящий звонок. Но телефон продолжает тихонечко назойливо подтренькивать. Я сдаюсь. Снова беру трубку. И слышу, и вижу, как в панорамном кино, рождение Урагана. Со мной по телефону говорил Ветер.

…Далеко-далеко от Уральских гор, где стоит моя сторожка, над синей выпуклой поверхностью Атлантического океана столкнулись два вечных противника – Теплый и Холодный воздух. Сначала они замерли напротив друг друга. Наступила мертвящая тишина. Воды океана не морщила ни одна волна. Не было даже ряби. Не резвились дельфины. Не мельтешили летучие рыбы. Тишь и гладь от горизонта до горизонта. Холодный попытался сдвинуться и обойти Теплого сзади, чтобы ударить его со всей силы и утопить в Океане. Но тот уловил движение противника, развернулся ему навстречу, подставляя мощную грудь. И они ударили друг в друга зло и безжалостно. Что тут началось! Вздыбился Океан, подняв огромную, нет, громадную волну. Небо нахмурилось темными тучами. Теплый и Холодный дрались не на жизнь, а на смерть. И, в конце концов, добились своего. Оба погибли в пучине Океана. Не стало ни Теплого, ни Холодного. Родился Ураган, бестолковый и бесшабашный. Он хохотал, плакал, выл и гудел одновременно. Небо в доли секунды покрылось грязно-серым, лоскутно-рваным покрывалом. Громады волн перемешивались с тучами, из которых искрами сыпались молнии. Дитя Хаоса Ураган ликовал. От раскатистого голоса Грома киты, дельфины и рыбы торопливо уходили в спасительную глубину. Корабли болтались на океанских волнах, как щепки в луже. Ураган летел, ничего не разбирая, не видя и не слыша, ничего не понимая, просто радуясь тому, что он ЕСТЬ, он ЖИВЕТ.

Неожиданно он наткнулся на Землю. Это начинался Континент. Водяные космы Урагана стали седыми, смешались с хлопьями снега. Они хлестали по земле, по асфальту, по серым домам. Водяной вал выплеснулся на берег, разбивая не только лодки и яхты, но и огромные корабли, выплевывая их, как дохлых рыб. Падали портовые краны. Как игрушечные, складывались и смывались водой высокие дома. День превратился в Ночь. По дорогам неслась грязной волной вода. Машины не ехали, а плыли с зажженными фарами, торопясь найти хоть какое-то пристанище. Урагану все это казалось забавным. Оставив мешанину из грязи, воды, снега и всяческих обломков, освещаемую всполохами молний, напоминающих больше вспышки мощных прожекторов, он понесся дальше, забавляясь и раскатисто хохоча. Он кружил липкий снег во все стороны одновременно, засыпая мимоходом огромными сугробами леса, поля, улицы городов, роняя одиночные деревья в парках и садах, на опушках лесов, срывая крыши с деревенских изб, заметая дороги и машины на них.

Так Ураган пролетел через всю Европу. Притомился. Его гудящая поступь стала медленнее и тяжелей. Попадающиеся на пути леса сильно изматывали его. Лес гудел и стонал, но не падал, не укладывался, а стоял, роняя ветки и веточки. Ураган уже не летел стремительно, а замедлял скорость. Он совсем споткнулся о невысокие, ощетинившиеся лесами, старые Уральские горы. Преграда не ахти какой высоты. Но Ураган выдохся, перемесив пол континента. И в кромешной темноте он увидел светящуюся точку от прожектора у моей сторожки. Забавляясь снежной пляской, случайно задел телефонный провод. Телефон тренькнул. И Ураган, сам себе удивляясь, рассказал мне свою историю. Я не стала говорить ему о том, что за нашими невысокими горами стоит сплошной Лес – Её Величество Сибирская Тайга. И там Ураган поджидает тихая кончина. Закончится его жизнь обильным снегопадом, который саваном спеленает его самого навсегда. И лишь изредка кто-то из людей будет говорить: «А помнишь тот Ураган в 2002 году, когда у соседа Михаила с сарая крышу снесло?»…

Утром была такая первобытная тишина. Сверкал, искрился белейший снег. Небо было синее-синее, как морская волна. Звонко, взахлеб пела синица, качаясь на тоненькой веточке, радуясь, что осталась жива. Только у старой липы у самой дороги вдоль ствола повисла на развилке обломанная ветка. О погоде сегодня в теленовостях сообщили: «Над Западной Европой промчался Ураган небывалой силы. Есть разрушения и человеческие жертвы. В Центральной Европе дожди с мокрым снегом. На Урале – метели. В Сибири – обильные снегопады…»