Кирилл Кудряшов - Холод Страница 18

Не так уж часто его подразделению приходилось устраивать подобные забеги, хотя бросок на пару километров был для них не просто плевым делом, а, скорее даже, легкой утренней пробежкой. Не смотря на то, что служить Холодову и его «Дьяволам» доводилось, в основном, на Тихом океане, близ Владивостока — в тех местах, где погода никогда не баловала местных жителей особой благосклонностью, Сибирский климат был для всех них чем-то новым и не совсем приятным. А уж бегать в сильную метель по сковывающему движения снегу, которого уже порядком намело вдоль дороги, это и вообще было удовольствием ниже среднего.

Никто не жаловался. Первые несколько недель жизни в Бердске, когда еще не была обустроена база «Айсберг», когда зимние холода были чем-то новым и неожиданным, Холодов не раз слышал недовольный ропот среди бойцов. Но потом ничего, втянулись, даже полюбив до определенной степени эту холодную землю, летом на пару месяцев даже превращавшуюся в сущий рай.

Никто не жаловался, ибо жаловаться в армии было не принято. Да и бесполезно, в общем-то, тоже. Поэтому «Морские дьяволы», которым не было равных в подводных боях, и которые всегда довольно неуютно чувствовали себя на суше, с готовностью бежали вслед за своим командиром, воспринимая этот приказ как должное.

— Айсберг, вы видите нас на карте? — спросил Холодов, ни на секунду не ослабляя внимания. Малейший просвет в громадной пробке, и он тут же выкинул бы из первой попавшейся машины ее хозяев, реквизировал ее для нужд Российского флота и ФСБ. Но, не смотря на то, что буран, кажется, ослабевал, машины ползли сплошным потоком, двигаясь со скоростью годовалого малыша, осваивающего просторы детской.

— Видим, Челюскин один. Через три с небольшим километра уходите влево, через лесок на железнодорожные пути. Дальше идете по ним…

— Айсберг, вы там сами когда-нибудь по шпалам бегали?

— Да, Сергей Палыч, — извиняющимся голосом ответил Семен, — Но другой путь еще сложнее. Можно двигаться по дороге, но потом дорога уходит на право. И чтобы выбраться на станцию вам придется миновать небольшую лесополосу. А вы представляете, что это такое в такую метель?!

— Вас понял, Айсберг! Челюскины, диспозицию слышали?

— Так точно! — хором отозвались в наушниках четыре голоса, и Холодову не было нужды оглядываться, чтобы убедиться в том, что бойцы бегут за ним по пятам.

— Будьте готовы ко всему… Оружие к бою.

Сегодня погружений не планировалось — в такую погоду, когда видимость под водой падает практически до нуля, и непонятно, где заканчивается полынья и начинается ледовая корка, Холодов не пустил бы своих ребят под воду. Тем более что выезжать на срочный вызов, таща с собой подводное снаряжение, без которого долго не протянешь в ледяной воде, было бы не просто глупостью, а форменным бредом. Поэтому и оснащение группы было соответствующим. Никаких подводных автоматов, которые, не смотря на все уверения конструкторов, на суше значительно уступали даже стандартным «Макарычам». Бежали налегке, имея при себе лишь по два «Пернача» — великолепных пистолетов-пулеметов, разработанных Стечкиным, авторитет которого среди спецназа был непререкаемым.

Впрочем, не смотря на все свои достоинства миниатюрная «машинка для стрижки террористов», как прозвали «Пернач» подводные боевые пловцы, могла оказаться бесполезной против крепких костей и мясистых тел чудовищ, с которыми предстояло сразиться. Здесь гораздо лучше подошел бы старый добрый «Калашников», простой как сибирский валенок, но очень удобный в обращении. А если уж совсем предаваться мечтам, то ничего не могло быть лучше «Бизона», два десятка которых остались на базе.

ФСБшники, курирующие операцию «Холод», будь они неладны, отказали в просьбе предоставить «Дьяволам» вертолет, и строго настрого запретили болтаться по городу с игрушками типа «Бизона» или «Грозы». Мотивация проста — операция строго секретна, по легенде на базе «Айсберг» ведутся работы по исследованию дна Обского водохранилища и не более того! А зачем, спрашивается, мирным ученым вертолет? Ну а вид выбегающих из «Айсберга» спецназовцев, тащащих на себе громадного «Бизона», и вовсе мог бы распугать весь Бердск. Любимые игрушки спецназа, с которыми, существуй они во времена Второй Мировой, в одиночку можно было бы Рейхстаг штурмовать, пришлось оставить «дома». Хорошо, хоть на подводные рейды позволяли брать с собой АПС — подводные автоматы — тоже, по сути дела, игрушки, способные поразить воображение мирного обывателя, видевшего оружие только по телевизору.

А как бы хорошо было сейчас не бежать на своих двоих к Обскому морю, а прилететь сюда на вертолете, тихо и мирно десантироваться на берег, развернуть гранатометные комплексы и накрыть шквальным огнем всю поверхность моря, добавляя к этому еще и сброс глубинных бомб с вертолета.

Но не судьба, так не судьба. Остается лишь помечтать…

— Через полста метров — налево! — вновь ожил наушник.

На полном автопилоте отмерив про себя порядка двадцати секунд — примерное время за которое он должен был пробежать эти пятьдесят метров, Холодов свернул налево, тут же увидев прореху в сосновой лесополосе. Небольшая тропинка, пройти по которой было бы весьма сложно из-за обильно выпавшего снега.

— Ходу не сбавлять! — гаркнул он не оборачиваясь, и первым помчался по сугробам, ноги в которых утопали по колено, стараясь не сбавлять темпа бега. — Айсберг, скоро станция?

— Полста метров по лесу, и выйдете к путям. По ним сворачивайте направо. И метров через двести окажетесь на станции.

Холодов как раз вывернул на железнодорожное полотно, когда в наушнике раздался голос одного из «Дьяволов».

— Говорит Челюскин три, Холод, как слышите меня?

Холод не был установленным позывным. Это было одновременно и кодовое название всей операции и личное прозвище каперанга Холодова. В столь тесной команде, какой были «Морские дьяволы», субординация держалась недолго. Шестеро из команды были старшими лейтенантами. Остальные четверо имели звание каптри, то есть капитанов третьего ранга, и хоть и отдавали дань уважения опыту Сергея и его званию, но слова «Товарищ капитан третьего ранга, позвольте доложить…», давно канули в лету.

— Говори, Кирпич.

Раз уж Челюскин три перешел с позывных на прозвища — к чему самому Холодову соблюдать правила.

— Скорая на подходе, пробивается через пробку. Мы осмотрели здесь все. Живых — единицы, десятка человек не наберется.

— Сколько всего погибших?

— Более полутора сотен! И это только приблизительный подсчет! Многие наверняка ушли под воду, и их унесло течением в Обское море… А главное — далеко не у всех погибших естественный характер травм. Очень многие умерли уже после катастрофы, и не от ран, полученных при падении поезда.