Фрэнк Герберт - Небесные творцы Страница 18

Энди! Она хотела позвать его на помощь, но голос не повиновался ей.

Что-то промелькнуло мимо неё, и она увидела Нева, который двигался, будто на пружинах. Раздался треск и звон разбитого стекла. Нев рухнул на пол, вокруг него быстро стала растекаться блестящая красная лужа. Он дёрнулся и затих.

Стоящий перед ней гном отчётливо произнёс по-английски:

– Несчастный случай, вы видели?

Она не смогла ответить, слова застряли у неё в горле. Рут закрыла глаза, подумав: “Энди! О, Энди, помоги мне!”

Она опять услышала, как одно из существ разговаривает, издавая протяжную трель. Попыталась открыть глаза и не смогла. Волны тьмы накатывали на её гаснущее сознание. Прежде чем окончательно погрузиться в бездонную бездну, она успела подумать: “Такое не может происходить, потому что никто этому не поверит. Просто кошмар, вот и всё”.

10

Фурлоу курил, сидя в тёмном салоне автомобиля и гадал, что могло так долго задержать Рут в доме. “Должен ли я в конце концов зайти туда? – спрашивал он себя. – Нехорошо, что я жду здесь, пока она там находится с ним наедине. Правда, она сказала, что сможет справиться с ним.

Думала ли Адель, что сможет справиться с Джо? Что за идиотская мысль!”

Опять накрапывал дождь, мелкие капли падали с неба в свете уличного фонаря на углу. Он повернул голову и посмотрел на окна дома – в гостиной горел свет, но за опущенными шторами не было заметно никакого движения.

“Когда она подойдёт к двери, я должен забрать у неё, то что она… нет! Я не должен входить в дом. Надеюсь, она действительно сможет управиться без моей помощи.

Управиться с ним!

Интересно, что представляет собой эта пара? Почему она вышла за него?”

Он покачал головой и стал смотреть в другую сторону. Ночь, освещённая уличными фонарями, показалась ему слишком тёмной, и он слегка изменил фокус своих поляризованных линз.

Почему она так задерживается?

Внезапно, он вспомнил о летающем объекте, который видел в роще. “Должно всё-таки быть какое-то логичное объяснение, – подумал он. – Может быть, если позвонить в ВВС… не называясь… Кто-нибудь даст простое, логичное объяснение.

Ну, а что, если нет?

Господи! А если выяснится, что эти летающие блюдца встречаются постоянно?”

Он попытался разглядеть время, но вспомнил, что его часы стоят. Проклятье, как долго она там возится!

Подобно поезду сворачивающему на свободный путь, его мысли вдруг поменяли направление, и он вспомнил отца Рут, его пристальный взгляд во время их последней встречи. “Позаботься о Рути!”

И этот предмет, паривший в воздухе перед окном Джо – что же это всё-таки было?

Фурлоу снял очки, протёр стекла платком и надел их снова. Он вспомнил свою встречу с Джо Мёрфи в апреле, вскоре после того, как Джо поднял ложную пожарную тревогу. Каким ударом было столкнуться с отцом Рут в маленькой грязной комнате для освидетельствования, расположенной над кабинетом шерифа. Ещё большим потрясением стали для него результаты тестов. Сухой, канцелярский язык его заключения не мог хотя бы частично передать, насколько он потрясён.

“Я нахожу, что у обследованного отсутствует внутренний стержень, позволяющий человеку контролировать свои чувства. В сочетании с таким опасным фактором, как мания преследования, это может рассматриваться в качестве основания для серьёзного беспокойства. Общее психическое состояние этого человека включает все компоненты, которые могут привести к ужасной трагедии”.

Понимая, что официальный язык заключения и стандартные медицинские термины не слишком адекватно выражают его отношение, он дополнил своё заключение устным докладом:

“Этот человек опасен. Он определённо страдает паранойей в тяжёлой форме и в любой момент может сорваться. Он способен на насилие”.

Его тогда испугало недоверие к его сообщению.

– Конечно, это всего лишь экспрессивная выходка. Джо Мёрфи! Черт, он ведь важный человек здесь, Энди. Ну… может быть, вы порекомендуете психоанализ…

– Я сомневаюсь, что это ему поможет.

– Хорошо, а что Вы нам предлагаете делать? Можете что-нибудь порекомендовать?

– Возможно, нам следует отвести его в церковь. Я позвоню отцу Жилю из Епископального прихода и узнаю…

– В церковь?

Фурлоу вспомнил, как он тогда разочарованно пожал плечами и сказал: “Я могу показаться не очень сведущим специалистом, но тем не менее религия часто делает то, чего не может психология”.

Фурлоу вздохнул. Отец Жиль, конечно, не добился успеха.

Черт! Ну, что же Рут так задерживается! Он протянул руку к дверце машины, но, поколебавшись, решил дать ей ещё несколько минут. В доме было тихо. Видимо, ей требуется время, чтобы упаковать чемоданы.

Рут… Рут… Рут…

Он припомнил, что она восприняла его заключение об отце с большей уверенностью, чем полицейские чиновники, Но она имела опыт в области психиатрии и, очевидно, уже некоторое время подозревала, что её отец не совсем нормален. Сразу после консультации Фурлоу заехал в больницу. Вместе с Рут, они зашли в самый пустынный буфет, взяли по чашечке кофе, и сели за угловой столик. Он припомнил запах подгоревшей еды, грязный пол, пластиковый верх столика с пятнами засохшего кофе.

Выслушав его заключение, Рут поставила на столик кофе и несколько секунд сидела молча, стараясь взять себя в руки.

Наконец кивнула и произнесла:

– Я знала это. Я догадывалась.

– Рут, я сделаю все возможное…

– Нет. – Она заправила выбившуюся прядь рыжих волос под шапочку. – Они позволили ему позвонить мне… как раз перед твоим приходом. Он был в ярости после общения с тобой. Он категорически не согласен со всем, что ты сказал.

“Видимо, они рассказали ему о моем заключении”, – подумал тогда Фурлоу.

– Теперь он знает, что ему будет трудно выдавать себя за нормального человека, – сказал он вслух. – Естественно, он в ярости.

– Энди… ты вполне уверен?

Она коснулась его руки, и он осторожно сжал её влажную ладонь.

– Ты уверен… – вздохнула она. – Я чувствовала, как это приближается. – Она ещё раз вздохнула. – Я не рассказывала тебе о Рождестве.

– О Рождестве?

– Канун Рождества, Мой… Я вернулась домой с дежурства. Ты помнишь, у меня было вечернее дежурство? Он расхаживал по комнате, разговаривая сам с собой… Говорил ужасные вещи о матери. Я слышала, как она плачет наверху, у себя в комнате. Я… я, кажется, закричала на него, назвала его лжецом. – Она дважды глубоко вздохнула. – Он… ударил меня, отбросил на ёлку… все посыпалось на пол… – Она закрыла глаза рукой. – Он раньше никогда не бил меня – всегда говорил, что не верит в пользу тумаков: его ведь так часто били, когда он был ребёнком.