Жюль Верн - Клодиус Бомбарнак (перевод Е. Брандиса, Н. Брандис) Страница 18

Но вот начальник поезда опять на платформе.

— Нет ли чего-нибудь новенького? — спрашиваю его.

— Нет, господин Бомбарнак, если не считать того, что подул свежий утренний ветерок.

— Да, ветерок действительно бодрящий. А нет ли, кстати, на вокзале буфета?

— Как же, есть, для удобства пассажиров.

— Надо думать, что и для удобства служащих? Не зайти ли нам туда, господин Попов?

Буфет открыт, но выбор блюд более чем скуден. Из напитков — один только «кумыс» — перебродившее кобылье молоко, имеющее вкус жидких чернил, правда, говорят, очень питательное. Мне трудно заставить себя попробовать эту сомнительную жидкость, Попов же находит ее превосходной.

Узбеков и киргизов, вышедших в Ашхабаде, в вагонах второго класса заменили другие пассажиры — афганцы, занимающиеся в основном контрабандной торговлей. Весь зеленый чай, потребляемый в Средней Азии, они доставляют из Китая через Индию. И несмотря на то, что это очень замедляет перевозку, ухитряются продавать его дешевле русского. Естественно, что багаж афганцев был осмотрен с большой тщательностью и даже с пристрастием.

Поезд отошел в четыре часа утра. Наш вагон по-прежнему напоминает спальню. Завидую их крепкому сну. Я же опять выхожу на площадку.

На востоке занимается заря. Мимо мелькают то развалины древнего города, то окруженная высокими валами крепость, то ряд длинных портиков, которые тянутся более чем на полтора километра. Миновав несколько насыпей, поезд мчится по гладкой степи вдоль персидской границы со скоростью шестьдесят километров, направляясь на юго-восток. Железнодорожная линия удаляется от нее только за Душаком. На этом участке пути, в течение трех часов, мы останавливались лишь на двух станциях: в Гяурсе, откуда отходит ветка на Мешхед и уже виднеются возвышенности Иранского плоскогорья, и в Артыке, где в изобилии имеется вода, хоть и солоноватая.

Затем пересекаем оазис, образуемый одним из притоков Артека, довольно большой реки, впадающей в Каспийское море. Повсюду много зелени и деревьев. Действительно, это настоящий оазис. Он тянется до станции Душак, куда мы прибываем в шесть часов утра.

Два часа остановки, иначе говоря — двухчасовая прогулка.

Отправляюсь осматривать Душак в сопровождении майора Нольтица, снова выступающего в качестве гида. Нас опережает сэр Фрэнсис Травельян. Майор обращает мое внимание на то, что физиономия этого джентльмена стала еще более кислой, а весь облик типичного англосакса выражал большое недовольство.

— И знаете почему, господин Бомбарнак? Потому, что от станции Душак легко было бы протянуть путь через афганскую границу, Кандагар, Боланский перевал и Пенджикентский оазис, до пересечения с конечной станцией английской железной дороги в Индии. И тогда обе линии соединились бы,

— И какова была бы ее протяженность?..

— Меньше тысячи километров; но англичане упорно не хотят протянуть руку русским. А между тем, как выгодно было бы для их торговли, если бы Калькутта оказалась в двенадцати днях пути от Лондона!

Непринужденно беседуя, мы с майором Нольтицем огибаем Душак. Давно уже говорили, что эта скромная деревушка станет со временем значительной узловой станцией. Так и произошло. Теперь ее соединяет ветка с Тегеранской железной дорогой в Персии[37], а в направлении индийской границы не проводилось даже никаких изысканий. До тех пор, пока джентльмены, подобные сэру Фрэнсису Травельяну, будут задавать тон в Соединенном Королевстве, нечего и надеяться на благоприятное решение этого вопроса.

Я поинтересовался у майора, не безопасна ли езда по Великой Трансазиатской магистрали?

— В пределах Туркестана безопасность вполне гарантирована. Русские железнодорожные служащие непрерывно наблюдают за путями. Поблизости от вокзалов учреждены полицейские посты, а так как станции находятся на небольших расстояниях, го я не думаю, чтобы путешественникам приходилось опасаться кочевых племен. К тому же туркменское население полностью подчинилось требованиям русской администрации, подчас очень суровым[38]. За все годы существования Закаспийской дороги не было ни одного нападения на поезда.

— Это, конечно, утешительно. Ну, а как по ту сторону границы, на пути к Пекину?

— Там другое дело. На Памирском плато до Кашгара путь охраняется строго, но дальше, на собственно китайской территории, местная администрация не столь расторопна, и, по правде говоря, я не особенно ей доверяю.

— А станции там расположены далеко одна от другой?

— Иногда очень далеко.

— И русские служащие будут там заменены китайскими?

— Да, за исключением начальника поезда Попова, который будет сопровождать нас до конца пути.

— Значит, машинисты, кочегары и вся прислуга будут китайцы?.. Это как раз, майор, меня и беспокоит, ведь безопасность пассажиров…

— Можете не беспокоиться, господин Бомбарнак. Китайские железнодорожники не менее опытны, чем русские, и притом они превосходные механики. Есть среди них и инженеры, которые прокладывали линию через всю Поднебесную империю. Китайцы, несомненно, принадлежат к очень умной расе, весьма склонной к промышленному прогрессу.

— Охотно верю, майор Нольтиц, и не сомневаюсь, что в один прекрасный день она станет во главе цивилизованного мира… конечно, вслед за славянской!

— Трудно сказать, что нам готовит будущее, — улыбаясь, заметил майор. — Что же касается китайцев, то могу подтвердить, что они весьма сообразительны и обладают удивительной легкостью восприятия. Я лично в этом убедился, когда видел их за работой.

— Отлично! С этой стороны, стало быть, нет никакой опасности. А что вы скажете о разбойниках? Разве не бродят они по бескрайним пустыням Монголии и Северного Китая?

— И вы думаете, бандиты осмелятся напасть на поезд?

— Надеюсь, майор.

— Надеетесь?!

— Да, потому что боюсь только одного — как бы наше путешествие вообще не обошлось без приключений.

— Поистине, господин репортер, вы меня восхищаете! Значит, вы ищете приключений…

— Как врач ищет больных… Я только о них и мечтаю.

— В таком случае, господин Бомбарнак, думаю, что вы будете разочарованы. Говорят, не знаю, правда это или нет, будто компания вошла в соглашение с несколькими предводителями банд.

— Подобно тому, как греческие власти с разбойником Хаджи Ставросом в романе Абу?…[39]

— Именно так, господин Бомбарнак, и, как знать, может быть, железнодорожная компания успела войти в сделку и с остальными.

— Трудно в это поверить.