Феликс Дымов - Аленкин астероид Страница 18

- Наверняка и у вас есть предположения!

- Если разрешите, я своими поделюсь!

Экран мигнул, и в кадр неторопливо вплыл Читтамахья, Главный ТФ-конструктор. Он только теперь вынул изо рта обломок чубука, улыбнулся, показав белые-пребелые зубы на смуглом лице:

- Привет, Исмаил. Получили сигнал с "Гало": "Свертка пройдена. Пытаемся определиться. Горбачев". Так что у Виктора порядок. Благодаря тебе...

- Да ну, вы уж скажете! - Дядя Исмаил даже смутился.

Читтамахья не стал спорить. Он рассказал телезрителям,

что электронные машины успели рассчитать силу отдачи при Свертке. В лабораторных опытах и при маломасштабном искривлении Пространства эта отдача до сих пор не проявлялась.

В будущем неожиданностей не предвидится. Стартовый куб со стороны Солнечной системы заслонят защитным экраном.

Роль такого экрана в период неустойчивого равновесия запуска сыграл корабль разведчика Улаева: из фокуса ТФ-контура энергии его двигателей вполне хватило на восстановление импульса. К сожалению, в момент старта "Муравей" буквально разорвало напополам. Поврежденную капсулу унесло вместе с "Гало". А космонавта выкинуло в Пояс Астероидов. Сейчас в эгу точку мчатся спасательные корабли. Можно рассчитывать, часа через два окажутся на месте...

Как эти два часа прошли -лучше и не спрашивать. Голова моя гудела от перенапряжения. Я крепилась изо всех сил, но, боюсь, не всегда была на высоте. И то сказать: меня же ни на миг не оставляли в покое. Я прямо физически ощущала на себе милчиарды глаз... Поэтому когда Таня забежала к нам, я ей даже обрадовалась. Но поболтала с ней всего минуточку, лишь бы она не обиделась: боялась наскучить дяде Исмаилу нашими делами! Просился еще Шурка Дарский. Так с ним я не церемонипась, запросто вон выставила не хватало еще время терять с этим противным спорщиком, когда меня каждую секунду транслируют на весь эфир!

Очень меня тетя Кима расстроила. Приехала. Обнимает меня. Гладит по голове. Целует. А сама от экрана не отрывается. Я поежилась, высвободилась, утешаю ее:

- Ну ладно, ладно, тетя Кимочка. Все будет хорошо!

И дяде Исмаилу мысленно передаю, чтоб в эфир не просочилось:

"Считай, не мне этот поцелуй предназначен, а тебе!"

"Поговори, поговори, дерзкая девчонка! - так жс мысленно отвечает мне дядя Исмаил, показывая, как он ужасно сердится. - Вот переключу на нее связь - будешь знать!"

"Раньше надо было думать! - насмехаюсь я над ним без зазрения совести Хоть теперь, вернешься, счастья не прозевай..."

"Само собой. Тебя не спрошу".

Пока мы с ним препирались, тетя Кима чуть успокоилась.

Села в угол дивана - бледная, смирная, жалко мне ее, сил нет! "Что бы вы, мои дорогие, делали без меня, слава оунам!

Каким бы образом свиделись?" Гордость меня распирает неимоверная, внутри не помещается. Но я взяла себя в руки, погасила посторонние чувства, опять на одном дяде Исмаиле сосредоточилась. Мама с папой по комнатам на цыпочках ходят. Размещают гостей, беседуют с корреспондентами. И оба хмурятся. Наверное, считают, неполезно мне на весь мир выставляться. Боятся, зазнаюсь. Вот чудаки! Для чего мне зазнаваться? Хорошо бы Алик-обратил внимание, как я мужественно веду себя в чрезвычайной обстановке. А так, чего в этой славе особенного?!

Как я ни была занята, все же успела удивиться странному поведению моей няни. Прячется все время как ненормальная.

Кликну - выскочит на минуту, сделает наскоро, что попрошу, и опять уползет. Неужели все же заболела? Ведь что мы про роботов знаем? Вдруг они старятся? Или портятся? У них организм хрупкий, обидчивый. Особенно у детских нянь. Выволокла я Туню за хвостик из-под дивана, прижала к себе, глажу между глаз, как она любит, приговариваю:

- В чем дело, лапушка? Может, доктора к тебе вызвать?

То есть кибермеханика? Где у тебя болит?

Вырвалась она молча, снова под диван уползла. Я знаю, коли робот загрустил - не расшевелишь! Не у заводной куклы знак настроения переставить!

- Погоди, спасут дядю Исмаила, я тобой займусь! - пригрозила я. И повернулась к экрану:-Дядя Май, а не спеть ли нам вдвоем, как бывало?

- Отчего же? Начинай.

Откашлялась я и завела:

От звезды и до звезды

Полон космос пустоты

Нет ни озера, ни речки,

Ни собачки, ни овечки,

Не поют над нами птички,

Не растут кругом цветы.

Вдаль летим и ты и я

Захватили соловья,

Взяли рыжего котенка.

Тихий сад над речкой звонкой

И несем Земли кусочек

В неоглядные края.

Без ветрил и без руля

Между звезд летит Земля.

А на ней, как на ракете,

Едут взрослые и дети.

И другого нам не надо

Никакого корабля.

А ты, и ты, и ты

Опасайся пустоты...

Поем мы весело, на разные голоса. Операторы довольны, руки потирают. Папу, который в этот миг в комнату вошел, к стене притиснули, чуть рот не заткнули. Оказывается, и режиссер не всегда такой удачный номер придумает, какой у нас сам собой получился, - герой не падает духом. Я, правда, расстроилась, увидев себя на экране: глаза плутоватые, рот на полкадра распахнут и двух передних зубов не хватает.

В пору закрыть лицо ладонями и убежать... Но я допела.

Пусть помощник оператора, который нарочно так меня снял, думает, будто мне их дружеский телешарж понравился. Пусть думает...

Взглянула я тайком на циферблат и сначала себе не поверила. Где же спасатели? Читтамахья обещал, через два часа они на месте окажутся, а их нет и нет. Заерзала я по дивану, а вид, наверное, у меня от этих мыслей весьма так себе...

Потому что дядя Исмаил подмигнул мне и зашептал:

- Чего ты мнешься? Может, надо куда? Так ты иди, не стесняйся. Посижу чуток без связи...

- Фу, дядя Исмаил, противный! Позоришь меня на весь эфир...

- А чего ж? Дело житейское...

Я отмахнулась:

- Всё бы тебе зубоскалить! Лучше обогрев проверь - вон нос посинел!

- Беда с этими цветными передачами! На черно-белом экране не углядела бы...

- Погоди, я все же отлучусь на минутку, кое с кем посчитаться надо. Не скучай!

- Иди-иди. Я ж говорю, не стесняйся!

Вот заладил! Ему и невдомек про застрявших спасателей.

Ох, не к добру это! Креплюсь, а на душе тяжко. Да еще тетя Кима что-то почувствовала, глаз с меня не сводит. Что я ей, чудо сотворю, что ли? Всего-то и есть у меня только оун - тонкая ниточка контакта... В конце концов, дядя Исмаил мог ведь и не меня выбрать. Да оно и лучше бы мне ни при чем оказаться...

На мой настойчивый зов Туня вылезла, а ко мне не торопится: ползет брюхом по полу, антенны виновато опущены.

Еще тоскливее мне стало. Роботеска натура чуткая, тоже, видать, догадалась...

Расплывается у меня все перед глазами. Дрожит. И стеньг.