"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 12 (1972 г.) Страница 18

Слева от Мэкензи, за отдельным столом, обтянутым желтым крепом (фирменный цвет «Кемикл америкен»), сидит президент корпорации Дэвис. Он знает, о чем говорит Мэкензи. Ему известна одержимость ученого, его ум, его гений. В глубине души он восхищен Робертом и его открытием. Он даже позволил увлечь себя идеями ученого-фермера. Но дело есть дело. Бизнес прежде всего. Открытие сулит баснословные прибыли. Неисчислимые прибыли! Конечно, это на первых порах. Впоследствии открытие Мэкензи будет стоить не дороже морской воды. Зато в ближайшие десять - двадцать лет сейфы «Кемикл америкен» будут ломиться от прибылей. Важно не упустить момента.

Дэвис почти не слушает ученого. Президента заботит реакция зала. Пока это вежливое внимание.

– Мир, - говорит докладчик, - становится перенаселенным. К концу века Землю будут населять восемь миллиардов людей. Уже сейчас мы задумываемся, как прокормить человечество, - обводняем пустыни, осушаем болота, распахиваем последние пустоши.

Зал спокоен. Борьба с голодом не волнует слушателей. Здесь сидят те, кто считает себя кормильцами, - хлебные, сахарные, свиные, фруктовые короли. Цифры, которые называет Мэкензи, их удовлетворяют: больше людей - больше покупателей. Больше долларов в сейфах.

– Но у будущих поколений, - продолжает Мэкензи, - будет неисчерпаемый резервуар пищи - океан. Я не говорю о морской биомассе: рыбе, морских животных, водорослях. Я говорю об океанской воде, которая даст человеку все.

Кое-кто в зале поднимает брови. «Начинается, - отмечает про себя Дэвис. - Сейчас Роберт подожжет фитиль пороховой бочки…»

– Океан нетронут. Сама природа отдает его в руки людям - берите! - говорит с кафедры Мэкензи.

Ученый подходит к столу, передвигает на распределительном щите несколько рычажков. Раздается гудение.

– Смотрите! - говорит Мэкензи. - Христос превращал воду в вино. То, что вы сейчас увидите, - не мистическое чудо. Это чудо науки.

В голубой вазе, освещение которой усилил Мэкензи, началось брожение: дрожь, едва заметное мерцание. Потом обозначились тени, которые постепенно сгущались, приобретали окраску. Намечался контраст между зеленым и красным. Подобно молнии воду прочертили яркие зигзаги, и вот уже на глазах всего зала прояснилась вишневая ветвь с розовыми кистями ягод. Ягоды крупнели, приобретали весомость, повисали, как бусы, на зеленеющих черепках; листья приобретали жесткость. Черенки стали буреть, а ягоды наливаться блеском и чернотой спелости.

– Готово! - сказал Мэкепзи и выключил аппараты. В чаше лежала будто сейчас сорванная ветвь, унизанная спелыми, сочными вишнями. Мэкензи опустил в воду руку и вынул ветку.

– Я вижу чашу изобилия в каждом доме, - сказал Мэкензи, держа ветку в руках. - Вижу мир без голода. Я верю, что так будет!

Он передал влажную ветку в первый ряд слушателей. Зал молчал. Ветка пошла по рядам. Кое-кто срывал ягоды и пробовал на вкус. В полном молчании ветка дошла до задних рядов и вернулась к Мэкензи.

И тогда на стол президента легла первая записка - от представителя «Америкен фрут компани»: «Что будет с нашими плантациями и дивидендами вкладчиков?…» Вслед за ней посыпались вопросы: «Что будет? Что будет?…» Дэвис прочел: «Заткните глотку изобретателю!» Но больше всего президента поразила записка директора Центрального американского банка Джорджа Торквилла: «Вы тут недосмотрели, Дэвис!»

Вот оно… Дэвис ощутил под ложечкой пустоту: так бывало всегда, когда он чувствовал себя виноватым перед боссами. «Недосмотрел…» Зал был похож на котел, в котором неслышно, но явственно поднималось давление. Надо было открывать клапан.

Президент объявил перерыв.

Боссы пожимали плечами. Мир без голода - это же катастрофа! Кто будет работать? Стирать белье, чистить клозеты? Непостижимо! Изобретатель - маньяк или опасный преступник.

Но другие хлопали Мэкензи по плечу:

– Восхитительно! Как это вам удалось? Мир без голода - каково?

– Морская вода содержит все элементы, - в десятый раз повторял ученый. - Составляем программу для счетной машины - белковый код. При помощи системы полей машина создает биомолекулы, расставляет их в должном порядке и образует продукты: вишни, мясо, зерно.

– Можно создать цветы? - спрашивает юная девица.

– Можно, - отвечает ученый.

– И масло?

– И хлеб?

– Это чудовищно - бесплатный хлеб! - Мэкензи ловит на себе взгляд, полный ненависти.

– Он сумасшедший? - спрашивают об изобретателе.

– Марксист… - шипит кто-то, потеряв от волнения голос.

– Мир без голода - анархия тунеядцев! - горячо подхватывает Макгрегор, директор Бостонского пароходства. - Этого нельзя допустить!

– Ваше мнение, мистер Торквилл?

– Нам показали удивительный фокус, - жестко щурит глаза директор Центрального банка. - Что и говорить, Мэкензи сотрудник «Кемикл америкен».Но ведь, - Торквилл вкрадчиво понижает голос, - любое его открытие - собственность корпорации.

Собеседники Торквилла понимающе кивают. На лицах - усмешка.

Мэкензи стоял в растерянности. Он видел, что его доклад вызвал удивительную реакцию. Взгляд ненависти сказал ему больше, чем деланные восторги.

Вишневая ветка лежала рядом с померкшей вазой. Две-три ягоды были раздавлены, кровоточили, на ученого смотрели десятки глаз, и все они говорили: не жди пощады.

– Вы еще хотите что-нибудь добавить, мистер Мэкензи? - раздался голос Дэвиса.

– Нет!

Ученый стал лихорадочно собирать свои бумаги.

Когда наутро Мэкензи поднимался в свой кабинет, табло объявлений уже приглашало его зайти к шефу.

Мэкензи опустился в кресло напротив Дэвиса, папку с докладом положил себе на колени.

– Доброе утро, Роберт, - приветствовал его шеф и подал ему чек.

Мэкензи машинально взял чек, взглянул на сумму и спросил:

– Это подкуп?

– Выкуп, - так же коротко сказал Дэвис.

Мэкензи положил чек на стол:

– Мало? - спросил президент.

– Вы думаете, что деньги… - начал Мэкензи.

Президент усмехнулся:

– Послушайте, Роберт, вашего согласия ведь и не требуется. Вы связаны контрактом, дали расписку, что любое открытие, сделанное в стенах «Кемикл америкен» и в ее лабораториях, - собственность корпорации. Это же проще простого.

Мэкензи молчал.

– Вы сделали открытие, - продолжал Дэвис. - Ценное открытие, Роберт. - Президент говорил почти искренне, давая понять, что сочувствует ученому и даже в какой-то мере разделяет его идеи. - Ввиду его особой ценности, - Дэвис сделал ударение на слове «особой», - корпорация находит нужным выдать вам премию. Считайте эту сумму премией, Роберт. Обо всем остальном позаботится «Кемикл».