Игорь Власов - Лес Страница 19

– Лес тебя побери! – сквозь зубы выругался альвар, быстро отступив на несколько шагов. Он оглянулся. Кажется, никто из спутников не заметил его испуг. Клео что-то оживленно говорила старику. Сит все так же с отсутствующим видом сидел на земле, Ник столбом стоял рядом. Парень, похоже, действительно ничего не понимал. Гунн-Терр вздохнул. И как же его, опытного воина, угораздило поддаться на уговоры девчонки? Сразу было ясно, что это безумие – отправиться в Лес вот так вот, без должной подготовки, непонятно с кем и, главное, зачем? «И что теперь делать?» – в который уже раз спросил он себя.

Гунн-Терр немного повздыхал, потер шершавыми ладонями застывшее маской лицо, расслабил плечи и, стараясь держаться как можно беспечнее, вернулся к костру.

Тем временем Шептун продолжал, обращаясь уже к Нику:

– Никто точно сказать не может, что такое Лес. Кто-то считает, что Лес был всегда. Кто-то – что он появился с первыми людьми, бежавшими сюда с Дальних земель. Историю про Первый Исход ты уже знаешь. Ее все знают, – Шептун взглянул на Клео. – Большинство людей, особенно живущих за Быстрой Водой, считают его карой за грехи человеческие. Возможно и так. Скорее всего, так когда-то и было. Но сейчас, – Шептун несколько раз огладил бороду, – думаю, что Лесу до людей никакого дела нет.

– Нет? – воскликнула Клео.

Ник с удивлением поднял брови. Гунн-Терр с безразличным видом уселся чуть поодаль на ствол сломанного дерева. Сит же, напротив, позабыв обиду, подвинулся поближе.

– Как же так – нет, Шептун?

– Может, раньше и было дело. А сейчас прет сплошной стеной, никого не замечая. Словно Быстрая Вода – людей, как щепки, смывает, – Шептун горестно вздохнул. – А вот скажите мне все, что, по вашему мнению, есть Исход?

Все молчали. Клео развела руками, мол, что об этом говорить, и так сказано предостаточно. Один Сит не выдержал, энергично почесав коленку, высказал общее мнение:

– Исход – он и есть Исход. Кара за грехи наши прошлые. Кто-то давно лишнее у Леса взял, а мы тут все за него и расхлебываем.

– Кара, – Шептун скептически усмехнулся. – Ну это как посмотреть. По мне так это, скорее, обновление будет, – он взглянул на слушателей и повторил: – Обновление. Все привыкли думать, что Лес так людишек наказывает, а на самом деле Он просто растет. Растет с каждым Исходом, – Шептун замолчал, почему-то взглянув на Ника. – Вот что именно происходит во время Исхода и сразу за ним, а? Задумывались? – он всем телом повернулся к Ситу. – Вот ты мне ответь. Ты, Сит, житель Прилесья, лучше городских знать должен. Им-то из-за стен да Быстрой Воды всего не видать.

Сит замялся ненадолго, потом начал говорить:

– Ну, я всего-то один Исход и застал. Ну, окромя последнего, конечно. Да первый и не помню особливо, маленький был. Ну, в Башне отсиделись тогда, потом обратно домой вернулись.

– Правильно говоришь, Сит, – подбодрил его Шептун. – А потом что было? Расскажи, что помнишь.

– Потом? – Сит с неким подозрением взглянул на старика. Мол, с чего это вдруг его рассказать просят? Сам-то уж гораздо больше его, Сита, знает. Но рассудил: если Шептун считает, что так лучше будет, то чего уж ему и не рассказать.

– Ну, Исход нашу деревню тогда только краем задел. Дома почти у всех уцелели. Собиратели, помню, нарадоваться не могли. Лес Дары принял, много новых саженцев на полях уродилось. Да и наши охотники весь последующий год их из Леса мешками таскали. С пустыми руками никто не возвращался, – Сит вдруг улыбнулся, вспоминая. – А мы их потом с ребятами соседскими по ночам караулили, чтоб они, значит, обратно в Лес не убежали. Молодые саженцы та-ки-е, – протянул он, – шустрые! В общем, много вкусностей уродилось – от пуза ели. Собиратели не успевали урожай снимать, нас, малых, на поля все зазывали – ешьте, говорят, сколько влезет, а то все равно пропадет.

– Правильно рассказываешь, Сит. Так всегда после Исхода. Первый год саженцы плодоносят без перерыва, только и успевай плоды собирать. Потом все реже и реже. А плоды скоропортящиеся. Сколько я ни бился, а так и не нашел способа их долго в сохранности держать, – Шептун почесал бороду. – Через три-четыре года плодов на всех уже не хватает, вот и приходится охотникам за новыми саженцами в Лес отправляться. Но уже не каждый для урожая подходит. А то и вовсе, как не уговаривай, не приживается. Только молодые для посадки пригодны, а молодые, как известно, в глубине Леса прячутся, у Гнилых болот все норовят схорониться. Добывать их все опаснее становится. Спросите у любого охотника.

– Вот оно что, – Ник поднялся со своего места. – А я все думал, почему у вас такое разделение на охотников и собирателей. Теперь ясно, – он решительно передвинул свой мешок и уселся напротив старика. – Кажется, все становится более-менее понятно, – Ник глубоко вдохнул, будто собрался нырнуть. – Поправь меня, Шептун, если я что-то не то скажу или напутаю.

Он заговорил быстро, словно размышлял вслух, а может, боялся, что его остановят или он сам собьется и упустит нить связного повествования.

– Так что же получается? Значит, Лес – это что-то вроде организма, единая большая самоорганизующаяся сущность, возможно, и с зачатками разума? Раз в десять лет наступает обновление. Для этого Он исторгает из себя полчища пожирателей, за ними следом кого еще покрупнее, а в Лесу этого добра, как я понимаю, хватает. И вот эти самые пожиратели и иже с ними под корень уничтожают всю старую, отжившую свое… – Ник запнулся, подбирая аналог слова «биомасса» в местном языке. Не найдя, махнул рукой и продолжил: – Траву, кусты, да любое существо, которое попадется у них на пути, пусть то тварь или человек, без разницы. В каких-то определенных местах часть их останавливается. Твари кучкуются и каким-то непонятным образом «прорастают», как вы это называете. На этих местах образуются проплешины-кляксы, которые в свою очередь перерождаются – кто в гнилое болото, кто в зеркальное озеро или еще там во что-то…

На секунду задумавшись, Ник пробормотал себе под нос: «Сюда бы этих умников с кафедры абиогенеза, вот бы они тут вволю подискутировали».

– И начинается новый цикл, – он взглянул на старика. – Правильно я излагаю, Шептун?

– В целом, правильно, Ник, – Шептун довольно усмехнулся. – Только чтобы прорасти, споры, как правило, требуются, – он снова принялся гладить бороду. – А может, и еще чего, – Шептун задумался. – Но споры точно нужны, их на себе пожиратели переносят. Или, как в последний раз, – летуны.

– Невероятно! – Ник не удержался от восклицания. – Просто невероятно!

Ободренный реакцией Шептуна, Ник совсем перестал следить за своей речью, то и дело, переходя на интерлинг: