Владимир Обручев - Тепловая шахта Страница 19

- Что он вам сделал? За что вы хотели убить его? - спросил Фролов с негодованием.

- Сначала я хотел испортить его шахту, осрамить его перед всеми. Проклятый Киото помешал. Черт принес его не вовремя вниз!

- Не черт, а предусмотрительность! - отпарировал Киото. - Я давно слежу за вами, со времени порчи насосов, которая тоже была задумана вами, я теперь уверен.

- Да, я устроил ее! - сознался Борский. - Но мне не повезло и в тот раз.

- Ну, теперь марш вниз! - скомандовал Фролов, когда Ельникову помогли одеться. - Но при первом подозрительном движении я вас пристрелю.

Теперь все один за другим спустились по лестницам, которые уже осветил поднявшийся снизу запальщик. Сдав преступника под надзор рабочих и велев связать ему руки, которые при подъеме в клети были ему не нужны, Киото пригласил Фролова, Терияма и желающих членов правления подняться назад на три лестницы к камерам насосов, чтобы показать им, что подготовил злоумышленник.

После этого Киото вернулся с ними вниз, где ждали Ельников, арестованный и запальщики. Последние хотели было приступить к своей работе по заряжению шпуров, но инженеры запретили это. При взрыве на дне шахты могли взорваться также от детонации жестянки злоумышленника, которые нельзя было удалить до прихода следователя. Последний был уже вызван по телефону. В ожидании его прихода Киото рассказал, как он накрыл преступника.

- Я стал следить за ним со времени первой порчи насосов. Из всех инженеров и штейгеров шахты только Борский внушал мне подозрение, и я поручил одному из своих слесарей наблюдать за ним все время, пока он находился в шахте. Он чувствовал, что за ним следят, и вел себя очень осторожно. Так мы прожили благополучно семь месяцев, и я начал уже успокаиваться. Но сегодня мне донесли, что Борский не ночевал дома. Я спускался в шахту два раза вместе со слесарями и обходил все камеры насосов, но ничего подозрительного не нашел. Приближалось время возобновления работ, и я подумал, что нужно осмотреть насосы еще раз, так как для выполнения какой-нибудь гадости наступал крайний срок. Поэтому я, спустившись с вами в шахту, сейчас же полез наверх, не зажигая огня. Уже снизу я заметил, что в камере горит почему-то слабый огонь и там должен кто-то быть. Когда я был почти уже у люка, тот услышал; что лезут вверх, потушил свой огонь и в темноте стал спасаться по лестницам, надеясь уйти. В камере насосов я зажег фонарик, увидел, что подготовлена катастрофа, и погнался за злоумышленником уже с фонарем; это дало мне преимущество, я настиг его и схватил за ногу на шестой лестнице. Он выхватил револьвер, но я успел потушить фонарь и переменить положение, так что в темноте он дал промах. Тогда я стащил его с лестницы, и в темноте началась борьба, закончить которую вы мне вовремя помогли.

Слушатели сердечно поздравили Киото, своей предусмотрительностью и неустрашимостью спасшего шахту и захватившего злоумышленника.

Прибыл следователь с тремя полицейскими для охраны арестованного; после осмотра места происшествия и опроса Киото, Ельникова, Фролова и Терияма жестянки были осторожно удалены из камеры и отправлены в лабораторию; все общество поднялось наверх, Борского отправили в тюрьму, и в шахте началась обычная работа.

11. Ледяная баня

К середине февраля шахта достигла 1118 м глубины и температура на ее дне повысилась до 61°, так что геотермическая ступень в среднем определилась в 29 м. Выводы Терияма как будто подтверждались, и можно было рассчитывать на дальнейшее уменьшение ступени, так как последнее повышение температуры на один градус произошло уже на протяжении 25 м. Кроме того, породы, которые прорезала шахта, становились все более и более измененными и представляли теперь уже блестящие слюдистые и гнейсовидные сланцы с частыми прожилками кварца.

В середине марта глубина шахты достигла 1203 м, температура на ее дне 65°, и ступень определилась в 21 м. Теперь можно было уже сказать с достаточной уверенностью, что глубина шахты не превысит двух тысяч метров, а вероятно, будет еще меньше. Породы представляли собой уже настоящие гнейсы с многочисленными прожилками и жилами аплита и пегматита, которые, по мнению Ельникова, свидетельствовали о том, что массивный гранит уже недалеко. Это мнение было подтверждено Терияма, который остался консультантом по сооружению шахты и которому посылались образчики всех горных пород и данные о температуре, притоке и качестве воды и т. п. Приток воды уже с конца января начал постепенно уменьшаться, так что в середине февраля можно было остановить один из постоянных насосов, а с середины марта и второй насос мог действовать только периодически, причем промежутки между периодами работы, в течение которых в яме на дне шахты накапливалась вода, становились все более и более длительными. Одновременно с уменьшением количества воды улучшалось и ее качество - она становилась все менее и менее солоноватой и, наконец, сделалась даже пресной; очевидно, шахта вышла из области, в которую просачивалась вода из моря, так что предположения Терияма о причинах сильного увеличения ступени вполне подтвердились.

Был уже конец марта, и весна была в полном разгаре. 30 марта шахта достигла 1250 м и температура на дне была уже 67,5°. Теперь даже усиленное вдувание охлажденного воздуха помогало недостаточно. Для большего понижения температуры на дне шахты и на платформе, где производились главные работы, туда спускали жестянки с охлаждающими смесями, которые заменялись новыми по мере того, как отдавали свой запас холода. Завод для изготовления искусственного льда был построен еще осенью и за зиму наготовил лед для набивки всех ледников города, а с середины марта перешел на выработку охлаждающих смесей для шахты. Чтобы жестянки не мешали рабочим, их подвешивали на цепочках с нижней стороны платформы. Для нагрузки и выгрузки жестянок пришлось поставить специальных рабочих, и они составляли также лишний груз для спуска и подъема. Но в шахте с начала марта уже действовала вторая подъемная машина с двойной клетью, так как при постоянно увеличивавшейся глубине, а следовательно, и продолжительности подъема и спуска, одна машина уже не успевала обслуживать шахту.

Несмотря на все меры, принятые для охлаждения воздуха на дне шахты, последний все-таки оставался еще настолько горячим, что пришлось сократить продолжительность рабочей смены сначала до пяти часов, а потом до четырех; но это сильно нарушало весь ход работ, приспособленный к шестичасовой смене. Поэтому последнюю восстановили, но так, что рабочие оставались в шахте всего три часа, затем сменялись другими и отдыхали три часа на поверхности, после чего возвращались в шахту еще на три часа. Благодаря двум машинам подъем и спуск лишних людей был вполне возможен.