(Алексрома) Ромаданов - Оживи покойника Страница 19

- А? Чего? - Федор вытер ладонью воду с лица и увидел в дыму две опухшие рожи, одну большую, заросшую измазанной в золе щетиной, и другую поменьше, с синяками под глазами.

- Прошу к столу! - Павло аккуратно взял Федора за шиворот и посадил на скамейку.

- А что... уже это... утро, что ли? - спросил Федор, дрожа от холода после "купания".

- Какое утро, если здесь ночи не бывает?! - хмуро ответил Шуряк.

- Как не быв-ает? - икнул Федор.

- Земля тут плоская и не вращается, вот солнце и не садится, - нехотя объяснил Шуряк.

- А как же этот... Галилео Галилей? - удивился Федор.

- Ну вы, астрономы! - бухнул Павло на стол трехлитровую банку с желто-бурой жидкостью. Враз холодненьким пивком реанимируемся и на охоту пойдем. Сам варил! - гордо сказал он, разливая все по тем же железным кружкам.

- Слушай, Пашуля, а шашлычку не осталось? - осторожно спросил Шуряк, покосившись поверх края кружки на слабо тлеющий костер.

- Я тебя сейчас самого на шампур насажу! - накинулся на него Павло. - Где таких шалав откопал?! Водку выпили, шашлык весь сожрали, картину дорогую унесли! - закричал он, срывая с яблоневой ветки черный капроновый чулок.

- Какую картину? - искренне удивился Шуряк.

- Мужик голый на дудке играет, из башки ветки растут...

- Фавн, что ли? - усмехнулся Шуряк.

- Да нет, на рожу русский, вроде, - задумался Павло, остывая.

- Пока ты дрых, к нам девочки в гости приходили, - пояснил Шуряк Федору. - Паша по этому случаю "неожиданно" поросенка в холодильнике обнаружил, ну мы его и...

- Да где ты этих девок-то взял?! - снова взвился Павло.

- Не помню, - спокойно сказал Шуряк, облизывая губы.

- Ладно, хорош, - Павло закрыл ополовиненную банку пластмассовой крышкой и убрал под стол. - Давай к делу!

Шуряк смахнул джинсовым рукавом пивную пену со столешницы, вынул из-за пояса карту и расстелил ее во весь стол.

- Это - остров, - обвел он пальцем, - сверху него по карте - озеро, снизу - река. Вот здесь, - ткнул он незажженной сигаретой влево, - мост через реку, но он охраняется армейскими нарядами...

- Зачем? - задал Федор глупый вопрос.

- Надо же чем-то солдат занять, - пожал плечами Шуряк, прикуривая. - Но официально - чтобы мародеров не пускать. В общем, речку форсировать придется...

- Здесь? - показал Павло на самое узкое место речной полосы.

- Нет, здесь от моста близко, заметить могут. Дадут очередь из пулемета от скуки - и привет, будешь рыбок кормить до второго пришествия. Карандаш есть?

- Сейчас будет, - пошел Павло в дом.

- Так мы что, вплавь? - спросил Федор.

- На подводной лодке, - серьезно ответил Шуряк. - Павло, у тебя нет, случайно, атомной подводной лодки? - так же серьезно спросил он подошедшего Павло.

- Атомной нет, но надувная имеется... держи карандаш... двухместная, правда.

- Ничего, надуем посильнее, чтоб больше стала. Правда, Федор? Ну ладно, отставить смех в строю, переправляться будем тут, - он поставил на обеих берегах реки по красному карандашному кресту. - Отсюда и до собачкиного дома недалеко, почти по прямой идти. Думаю, не больше полутора километров будет. Короче, полчаса на сборы - и выступаем. Сорок минут до озера ехать, двадцать - на переправу, полчаса - идти. В общем, самое большее через два часа должны быть в заданном районе поиска.

- Тоже мне, спринтер! - ухмыльнулся Павло. - Да ты еще лодку полчаса надувать будешь!

- Лодкой ты займешься, Паша, потому что у тебя рожа шире, спокойно ответил Шуряк. - Переходим к составлению списка необходимых вещей, - он сложил карту белой изнанкой наружу и стал записывать. - Лодка, насос, харчи на три дня, аптечка, фонарь, топорик, мешок...

- Веревка, - подсказал Федор.

- Веревка, - кивнул Шуряк, - нож, кружки, ложки, миски, все, вроде? Бери, Паша, список и действуй!

- Да что у меня склад, что ли?! - взмолился Павло.

- Не плачь, скоро миллионером станешь, - утешил его Шуряк.

- Про фляжки забыли, - недовольно буркнул Павло, забирая список.

Через сорок минут все вещи были собраны и загружены в шуряковский лимузин. Сам Шуряк сел за руль, Павло разлегся на третьем сидении и, положив под голову рюкзак, сразу захрапел, а Федор устроился на среднем сидении. Ехали молча: Шуряк все внимание сосредоточил на дороге, потому что гнал под сотню в час при пасмурной погоде, а Федору просто не хотелось говорить - он смотрел на плывущие вдоль широкой автострады невозделанные поля с пестрыми луговыми цветами, отчаянно пытавшимися развеселить хмурый день, и размышлял над неожиданным поворотом в своей судьбе.

И действительно, еще вчера он спокойно ехал в привычном вагоне родного московского метро, ругая про себя напоминающий застойное болото мир, в котором не происходит ничего значительного, из-за чего стоило бы жить, а сегодня - летит в насквозь продуваемом шестидверно-бездверном лимузине на какой-то странный остров в компании едва знакомых людей, чтобы ловить там неизвестную собаку, по которой скучает неведомая старуха. И нет в его теперешней жизни ничего общего с прежней, кроме собственного имении и фамилии... разве только "барабашки" созвучны с "шарошками". "Барабашки... чушь какая-то! Просто мы едем в Подмосковье за грибами", - попытался вообразить себе Федор для самоуспокоения.

- Вот он! - прорезался сквозь гул ветра крик Шуряка.

- Кто? - не понял Федор.

- Чудо-остров, - усмехнулся Шуряк.

Федор выглянул в левый дверной проем и увидел, что автострада проходит теперь по склону холма: внизу мелькало шпалами железнодорожное полотно, а еще ниже степенно несла свои непроницаемо-темные воды широкая река, на противоположной стороне которой можно было различить размытые туманной дымкой зеленые очертания покрытых лесом высоких берегов.

- Погодка - что надо! - показал Шуряк через плечо оттопыренный большой палец правой руки. - В туман закутаемся и порядок!

- А это тот самый мост?

- Как видишь! Они промчались мимо ажурного моста, железные опоры которого были выкрашены в голубой цвет. Въезд на мост преграждался несколькими рядами высоких спиралей колючей проволоки, перед которыми неспешно прохаживался солдат с автоматом за спиной.

- Приехали, - остановил Шуряк машину минуты через три, буди нашего суслика!

Федор перегнулся через спинку сидения и растолкал Павло.

- В чем дело? - хмуро спросил Павло, не узнавая спросонья Федора.

- Дело в шляпе, шляпа на папе, а папа в Гестапо, - выдал Шуряк.

- А, это ты... - очухался Павло.

- Детсадовский фольклор, - пояснил Шуряк. - Вы двое пока спускайтесь к воде и лодку готовьте, а я машину отгоню подальше на всякий случай, чтоб не маячила.

"Вы двое" нагрузились рюкзаками, спрыгнули с бетонного бордюра на железнодорожное полотно, перешагнули через рельсы и спустились по крутому каменистому откосу к реке. Павло достал из рюкзака ножной насос и принялся накачивать лодку, а Федор стал от нечего делать швырять в воду под острым углом плоские камешки, чтобы подпрыгивали... раз-два-плюх... раз-два-плюх... раз-два-три-четыре-плюх... Сверху раздался резкий вой. Федор поднял голову: по насыпи мчался, поднимая в воздух пыль с мусором, длинный пассажирский поезд с серебрящимися боками... Федору вдруг жгуче захотелось оказаться в этом поезде, чтобы сидеть в уютном купе у окна и с безучастным интересом наблюдать, как внизу у реки копошатся возле резиновой лодки два чудака.