Джон Варли - Навязчивость зрения Страница 2

Так что рая здесь вовсе не было. Но были и успехи. Одно-два поселения были основаны в 1963-64 и росло в них уже третье поколение. Меня разочаровало то, что по большей части это были такие, чей образ жизни наименее отличался от общепринятых норм, хотя некоторые различия потрясали. Я думаю, что наиболее радикальные эксперименты менее всего могли дать плоды.

Я оставался там в течение зимы. Никто не удивлялся, увидев меня во второй раз. Похоже, в Таос съехалось много людей, которые скитались по нему туда-сюда. Я редко оставался в одном месте дольше трех дней и всегда участвовал в труде. Я подружился со многими и приобрел много навыков, которые могли бы мне пригодиться, оставайся я в стороне от дорог. Я подумывал, не осесть ли в одной из общин насовсем. Когда я не смог принять решение, мне сказали, что спешить некуда: я могу посетить Калифорнию и вернуться обратно. Похоже, они были уверены, что я вернусь.

Поэтому, когда пришла весна, я по холмам направился на запад. Дорогами я не пользовался и спал под открытым небом. Я надолго оставался в очередной коммуне, до тех пор, пока они не стали попадаться реже, а затем исчезли вовсе. Местность сделалась менее красивой, чем прежде.

Наконец, через три дня неспешного пути от последней коммуны, я подошел к стене.

В 1964-м в Соединенных Штатах разразилась эпидемия краснухи. Это одна из самых безобидных заразных болезней. Единственный случай, когда она представляет опасность - для женщин в течение первых четырех месяцев беременности. Она передается плоду, у которого обычно возникают осложнения; в их число входят глухота, слепота и мозговые нарушения.

В то старое время - когда аборты еще не были легко доступны, с этим ничего нельзя было поделать. Многие беременные женщины заражались краснухой и рожали. За год появилось пять тысяч слепоглухих детей. Обычно в Соединенных Штатах их рождалось сто сорок.

В 1970-м пяти тысячам потенциальных Хелен Келлер [Хелен Келлер (1880-1968) - американская писательница и педагог; слепоглухая; Энн Салливен - ее учительница] исполнилось шесть лет. Вскоре поняли, что достаточного количества Энн Салливен для них не найдется. До этого слепоглухих детей можно было отправить в один из немногих специальных приютов.

Возникла проблема. Не всякий может управиться со слепоглухим ребенком. Вы не можете приказать им умолкнуть, когда они стонут; не можете убедить их, сказать, что их стоны сводят вас с ума. У некоторых родителей, попытавшихся держать таких детей дома, возникали нервные срывы.

Многие из этих пяти тысяч были умственно отсталыми, с ними практически невозможно было общаться - даже если бы кто-то и попытался. Эти, по большей части, оказались, как на складах, в сотнях анонимных больниц и приютов для "особых" детей. Там их держали в кроватях; переутомленные медсестры раз в день обмывали их, а в остальном им предоставляли все преимущества свободы: им позволили беспрепятственно гнить в их собственных темных беззвучных вселенных. Кто может сказать, что для них это было плохо? Не было слышно, чтобы кто-то из них жаловался.

Вместе с умственно отсталыми оказалось много детей с нормальным мозгом, поскольку они не могли никому сказать о том, что там, за этими незрячими глазами, скрываются они. Они не прошли обойму тактильных тестов, не сознавая, что когда их под тиканье часов их просят вставлять круглые затычки в круглые отверстия, [намек на английскую идиому: square peg for round hole (квадратная затычка для круглого отверстия, т.е. что-то неподходящее)] решается их судьба. В результате они проводили в кроватях всю оставшуюся жизнь, и никто из них тоже не жаловался. Для того, чтобы протестовать, надо сознавать, что есть возможность чего-то лучшего. Кроме того, нелишне владеть каким-то языком.

Оказалось, что у нескольких сотен из этих детей интеллект в пределах нормы. Истории о них появились в печати, когда они сделались подростками и выяснилось, что не хватает хороших людей для того, чтобы должным образом обращаться с ними. Затратили деньги, подготовили учителей. Финансы на образование должны были выделяться в течение определенного времени, пока дети не вырастут, а потом обстоятельства должны вернуться к нормальным и все смогут поздравить друг друга с тем, что справились с трудной задачей.

И в самом деле, это удалось сделать вполне успешно. Есть способы общаться с такими детьми и обучать их. Для этого требуются терпение, любовь и целеустремленность, а учителя вносили все это в свой труд. Всех выпускников специальных школ обучили языку жестов. Некоторые из них могли разговаривать. Несколько умели писать. Большинство из них покинуло свои заведения для того, чтобы жить с родителями или родственниками; или, если это было невозможно, советники помогали им вписаться в общество. Возможности у них были ограничены, но люди могут вести полноценную жизнь, несмотря на самые серьезные увечья. Не все - но большинство выпускников были вполне довольны своей участью, как и следовало ожидать. Некоторые достигли почти той же умиротворенности святых, как и их образец - Хелен Келлер. Другие превратились в ожесточившихся и замкнутых. Нескольких пришлось поместить в психиатрические лечебницы, где они сделались неотличимыми от тех из них, кто провел там по двадцать лет. Но в основном они достигли успеха.

Но среди этой группы, как и среди любой, оказались и неприкаянные. В основном это оказались самые умные - десять процентов с максимальным интеллектом, но были и исключения. Некоторые давали в тестах скромные результаты, но все же были заражены стремлением что-то сделать, изменить, раскачать лодку. Среди пяти тысяч должны были найтись несколько гениев, несколько художников, несколько мечтателей, баламутов, индивидуалистов, преобразователей: несколько блистательных маньяков.

Среди них была одна, которая могла бы сделаться Президентом, если бы не слепота, глухота и пол. Она была сообразительной, но не гениальной. Она была мечтательницей, творческой силой, первооткрывательницей. Именно она мечтала о свободе, но воздушные замки строить не собиралась. Ей надо было воплотить мечту в жизнь.

Стена была сделана из аккуратно пригнанных камней и имела высоту около пяти футов. Она совершенно не походила ни но что, виденное мной в Нью-Мексико, хотя и была построена из местного камня. Там просто не строят таких стен. Если нужно что-то огородить, пользуются колючей проволокой, хотя многие все еще не огораживают пастбища и клеймят скот. Стена почему-то казалась перенесенной сюда из Новой Англии.

Она выглядела достаточно массивной для того, чтобы я решил, что перелезать ее не стоит. Во время своих странствий я преодолел много проволочных изгородей, и пока что с неприятностями не сталкивался, хотя перепалки с владельцами ранчо и случались. По большей части они приказывали мне идти дальше, но мое появление, похоже, из себя их не выводило. На этот раз было иначе. Я решил обогнуть стену. По рельефу местности я не мог судить о ее длине, но время у меня было.